Кристи Голден - World Of Warcraft: Перед бурей [litres]

– Верно. Не заткнуть. Но я встретил еще одного юношу, любящего свой народ так же, как Лиам. Верящего в добро, справедливость и истину. Я нашел тебя, мальчик мой. Конечно, ты – не Лиам. Ты – это ты. Но, наставляя тебя, мне удается держаться.

– Ты не можешь заменить мне отца, и, как я вижу, сам это понимаешь, – сказал Андуин, глубоко тронутый словами Генна. – Но ты – и король, и отец. Ты понимаешь, что значит быть и тем, и другим. И это очень помогает.

Генн откашлялся. Андуин знал, что чувства ему не чужды, но обычно эти чувства были горячи, яростны, буйны. Да, отчасти дело было в проклятии воргенов, но Андуин знал: все это изначально присуще натуре самого Генна. Непривычный к нежным чувствам, Седогрив почти всегда гнал их прочь – как сейчас.

– Все то же самое я сейчас высказал бы и Лиаму, будь он здесь. Жизнь слишком коротка. Слишком непредсказуема. Для всякого в этом мире, а особенно – для короля. Если любишь Штормград, позаботься о том, чтоб он попал в заботливые руки.

Он сделал паузу. «Ну вот, начинается», – подумал Андуин.

– Скажи, Андуин, кого ты считаешь возможной королевой? Знаешь ли ты, кто сможет править вместо тебя, случись тебе пасть в битве, и родить дитя, дабы продолжить род Риннов?

В Андуине мигом проснулся острый интерес к ужину на столе.

Генн вздохнул, но этот вздох больше походил на рык.

– Мирные времена для нас большая редкость. Подолгу они не длятся. Воспользуйся недолгим миром, чтобы хотя бы начать поиски. Если уж едешь во все эти земли, неужели нельзя пару раз формально пригласить кого-то на танец, в театр, или куда еще?

– Хочешь – верь, хочешь – нет, я прекрасно понимаю, насколько это необходимо, – согласился Андуин. О шкатулке с кольцами королевы Тиффин, что Андуин держал при себе, Генн не знал, и делиться с ним сей информацией юноша не спешил. – Но ответ будет «нет». Я еще не встретил ту, к кому испытывал бы подобные чувства. Тут нужно время. Мне ведь всего восемнадцать.

Но Генн настаивал на своем:

– Королей нередко обручают еще в колыбели. Конечно, я со штормградским обществом знаком плоховато, но кто-нибудь наверняка сможет составить тебе целый список таких случаев.

Андуин понимал, что Генн желает только добра. Однако он сильно устал, был встревожен, и думал лишь о том, что делать с раненым миром, а вовсе не об устройстве брака.

– Генн, я очень ценю твою заботу, – заговорил он, тщательно подбирая слова. – Вопрос действительно важный. Я уже говорил, что понимаю это. Но мне претит сама идея брака по уговору. Как согласиться прожить всю жизнь с той, кого до свадьбы, возможно, совсем не знал? К тому же, ты и сам женился вовсе не так.

Генн сердито нахмурился.

– От того, что сам я этим путем не пошел, он не становится хуже. Да, это не самая романтичная штука на свете, но не обязательно же жениться на той, кого совсем не знаешь. Моя дочь Тесс примерно в твоем возрасте. Она бы…

– Решительно возражала, если бы слышала тебя, – перебил его Андуин. – Как ни мало я с ней знаком, она, несомненно, женщина выдающаяся. Однако у нее наверняка есть своя жизнь, свои желания, и я, пусть наугад, но осмелюсь предположить, что ей не слишком-то хочется стать королевой Штормграда.

Тесс Седогрив, несколькими годами старше него, по всем свидетельствам, была женщиной волевой. Слухи о ее деяниях ходили самые разные – даже Матиасу Шоу пришлось посвятить ей пару страниц. Генна Андуин обо всем этом не спрашивал, а уж теперь, когда тот предложил свою дочь в королевы, и спрашивать не хотел.

Брови Генна сошлись на переносице.

– Андуин…

– Мы еще вернемся к этому разговору, обещаю. Но сейчас я хотел бы поспорить с тобой кое о чем другом.

Генн невольно усмехнулся.

– Поспорить с Твоим Величеством я готов всегда.

– Верно, – согласился Андуин, – а уж об этом – особенно. После появления Магни мы с Мойрой и Веленом отправились в Храм света Пустоты. Пожалуй, тебя ничуть не удивит, что мне он показался… – Андуин покачал головой. – Честно говоря, просто слов не хватает. Он был так прекрасен и безмятежен, что я, едва оказавшись там, почувствовал небывалый покой. И небывалую ясность мыслей.

– В твоем визите туда меня удивляет только одно – что ты не побывал там раньше, – сказал Генн. – Впрочем, на покой и безмятежность у королей никогда не бывает времени.

«Ну что ж, начнем», – подумал Андуин, сделав глубокий вдох.

– Так вот, оказавшись там, я встретил двух человек, и встречи эти меня крайне удивили. Одной из этих двоих была Калия Менетил.

Генн вытаращил глаза.

– Уверен? Не подделка?

– Она очень похожа на брата. И храмовым жрецам, подтвердившим ее личность, я полностью доверяю.

– Я вижу, ты твердо веришь в их добрую волю?

– Да, – улыбнулся Андуин.

– Ну что ж, выкладывай. Что тебе удалось узнать? Как она сумела спастись? Станет ли претендовать на трон Лордерона, если нам когда-нибудь удастся вышвырнуть оттуда ходячую гниль, что оскверняет его по сей день?

Улыбка Андуина сделалась немного печальной.

– Я не расспрашивал. Позже вернусь и поговорю с ней обо всем этом. История, по моим впечатлениям, не из веселых.

– Свет свидетель, не из веселых, – согласился Генн. – Несчастная семья… Наверное, бедная девочка едва унесла ноги от этих тварей. Как же она теперь должна ненавидеть нежить!

– А вот об этом я как раз собирался сказать дальше. Храм света Пустоты принадлежит всем жрецам Азерота. Всем. Включая и членов Орды… – Андуин сделал паузу, готовясь к гневному протестующему воплю. – И Отрекшихся.

Но вопля не последовало. Спокойно отложив вилку, Генн ровно, сдержанно сказал:

– Андуин… Я понимаю: ты всегда стремишься видеть в людях самое лучшее…

– Дело не в…

Генн поднял ладонь.

– Пожалуйста, Ваше Величество, дослушай меня до конца.

Андуин нахмурился, однако согласно кивнул.

– Это прекрасная черта. Особенно для правителя. Но правителю нужно быть осторожным, иначе он рискует остаться в дураках. Знаю, ты познакомился с Траллом и проникся к нему уважением. А Бейна считаешь другом, и поступки его честны. И твой отец не гнушался вести переговоры с Лор’темаром Тероном и глубоко уважал Вол’джина. Но Отрекшиеся… они не таковы. Они больше не могут разделять наших чувств. Они… они – гнусность. Выродки.

– В данное время Конклав возглавляет архиепископ Фаол, – мягко заметил Андуин.

Генн выругался и вскочил на ноги, едва не опрокинув стол. Серебряная столовая утварь со звоном посыпалась на пол.

– Невозможно! – Лицо его раскраснелось, на шее вздулись вены. – Это же хуже, чем гнусность! Это кощунство! Как ты можешь терпеть такое, Андуин? Неужто тебя не коробит?

Андуин вспомнил озорные искорки в глазах покойного Алонсия Фаола, его доброту, его заботливость. «Мы, прежде всего, жрецы…» Да, так оно и есть.