Александра Лисина - Тёмный Эльф. Хранитель [litres]

– Вот и я о том же, – вздохнула Гончая, когда раздраженный эльф скрылся за дверью. – В этом они все: отвернулись и ушли, будто тебя и вовсе тут нет. Обидно, правда? Но не расстраивайся, Мирена: я всегда готов тебя поддержать. И, если потребуется, буду каждый день говорить, насколько ты хороша собой: это ведь такая малость! Мне ничего не стоит, а тебе приятно. К тому же это совершеннейшая правда, которую нет нужды отрицать. Пусть у вас свои порядки и правила, но делать вид, что ничего не происходит, – глупо. А настоящему мужчине не стыдно признаться в своих слабостях, особенно перед той, чья красота способна затмить даже солнце. Ты потрясающая девушка, Мирена, и я, в отличие от этих дурней, не собираюсь об этом умалчивать.

– Благодарю. – Эльфийка неуловимо порозовела и тоже поднялась, ощущая непривычное смятение, причем не столько из-за незаметных, но вполне осязаемых взглядов, кидаемых на нее со всех сторон, а, скорее, потому, что эта неуклюжая похвала была чуть ли не единственной, которой леди удостоилась от своих спутников за долгие недели пути.

А ведь она потратила столько усилий, чтобы выглядеть достойной наследника престола. Увы, молодой лорд деликатно промолчал, только взглянул с вежливым интересом, не более, а остальные будто ослепли, оглохли и вообще не замечают! Что в костюме, что в платье с роскошным декольте… как сидели, так и сидят. Даже привстать не соизволили! Один Белик поспешил подать руку на лестнице и галантно проводил до стола. Да, действительно обидно до слез!

Эльфийка сухо кивнула и в полнейшей тишине вышла из-за стола, стараясь ни с кем не встречаться глазами, в которых что-то подозрительно блеснуло. Поспешно поднялась наверх и скрылась за деревянной дверью, кусая губы и старательно вскидывая острый подбородок. А внизу воцарилась совсем уж зловещая тишина.

Белка, оглядев окаменевшие лица перворожденных, на которых не отразилось ни единой эмоции, тихонько вздохнула.

– Ну что? Допрыгались, братцы-кролики? Доигрались в молчанку? Теперь она расстроилась и вряд ли снова порадует вас этим дивным платьем. Гады вы ушастые. Как есть гады. Бесчувственные и злые. Такую девушку не замечать…

Линнувиэль бесшумно опустился на лавку напротив и осторожно покосился, но Белка словно не увидела: сидела, подперев голову рукой, и невидяще смотрела в пустоту, о чем-то глубоко задумавшись. Промолчала даже тогда, когда вернулся трактирщик с новой порцией угощения для дорогих гостей, а невероятно хмурые эльфы один за другим стали покидать обеденную залу.

– Пойду проведаю Ирташа, – кашлянул Шранк, тоже вставая с места.

– Валяй.

– Тебе Таррэна позвать?

– Зачем? – вяло отозвалась Белка, не меняя позы. – Сам найдет, если захочет. Глянь, как там Каррашик? Покормили их с малышом или опять нам придется ждать, пока этот обжора насытится?

Шранк быстро кивнул и следом за перворожденными вышел, оставив в опустевшем зале только Гончую и натянутого, как струна, хранителя.

Линнувиэль некоторое время колебался, памятуя о вчерашнем и кидая на задумавшуюся Белку настороженные взгляды. Едва не поддался порыву уйти вслед за собратьями, чтобы не попасть под очередную порцию насмешек. Но вдруг поймал себя на мысли, что начал шарахаться от этого сопляка. Подумать только! Да какая разница, знает он или нет? Заметил вчера или просто так совпало?! Да что он может сделать? Зверя своего натравить? Обозвать, нахамить, косточкой броситься? Торк! Нашел чего бояться!

Эльф даже губу прикусил, неожиданно сообразив, что всерьез опасается Белика. Но быстро встряхнулся, взял себя в руки и решительно потянулся за горячим пирогом.

– А… это ты? – наконец, очнулась от невеселых дум Белка. – Как там тебя… прости, запамятовал?

– Линнувиэль.

– Лин-ну… нет, это слишком длинно. Я стану звать тебя Линни. Так что будем дальше делать, Линни? Надо как-то подбодрить нашу Мирену и чем-то ее порадовать, а то с вашим отношением к жизни и к противоположному полу она совсем зачахнет. Я не собираюсь один за вас отдуваться, так что давай напряги мозги и придумай, как нам исправить ситуацию.

Эльф едва не подавился пирогом.

– Меня зовут… Линнувиэль! – закашлялся он, побагровев от ярости и силясь не прибить дрянного сопляка прямо на месте. – Ясно?! Лин-ну-виэль! И никак иначе! Или для тебя это слишком сложно?

– Точно, – согласилась она. – Ничего длиннее «Линни» я воспроизвести в принципе не смогу, так что смирись и терпи.

– Ах ты…

Эльф чуть не задохнулся от возмущения, собираясь наконец-то выложить все, что думает по поводу этого дрянного создания. Вылить то, что накопилось и так долго пыталось вырваться. Накричать, дать по морде, в конце концов, потому что сил терпеть эти оскорбления больше не было. Он глубоко вдохнул и едва не вспыхнул от бешенства, потому что никто в этом мире, даже сам владыка, не смел называть его, как какого-то щенка, а этот пацан… этот несносный, гадкий, наглый, презренный полукровка…

Белка не дала ему закончить: неожиданно наклонившись вперед, оперлась руками на стол и вдруг наступила эльфу каблуком на ногу. Да с такой силой, что у всегда сдержанного хранителя непроизвольно вырвался гортанный рык, подозрительно похожий на стон. Дыхание разом перехватило. Сами собой навернулись слезы, в глазах отчего-то потемнело и заплясали яркие звездочки, в ушах зашумело, а от лица мигом отхлынула вся кровь. Хранитель на мгновение замер, стараясь справиться с волной ослепляющей боли, что внезапно прокатилась по телу. Судорожно сжал кулаки. А когда все-таки сумел сделать прерывистый вздох и начал снова различать краски, наткнулся на полные вежливого участия голубые глаза.

– В чем дело, Линни? Тебе нехорошо?

Темный эльф прохрипел что-то нечленораздельное.

– О, вижу, что да. Прости, я случайно.

Линнувиэль в бешенстве уставился на симпатичное лицо напротив, понимая, что больше не в силах сносить это непрекращающееся издевательство. Что мальчишка зашел слишком далеко и его требуется наказать. Здесь, сейчас, немедленно, пока никто не видит… а жертва так опрометчиво близко! Он со злорадным шипением ринулся вперед, страстно желая стереть эту мягкую улыбку с наглого лица, почувствовать, как ломаются под пальцами кости, как разлетаются в сторону алые брызги и как запрокидывается под опасным углом гордо посаженная голова. Просто прыгнул вперед хищным зверем и оскалился. Руки сами собой дернулись к тонкой шейке. Массивный, до предела заставленный всевозможными блюдами стол покачнулся, часть мисок опасно съехала, грозя испачкать щегольской наряд вспыхнувшего от ярости эльфа. А Белка даже не дрогнула: все так же неотрывно смотрела в его люто покрасневшие глаза и холодно улыбалась.