Григорий Шаргородский - Чужая месть

Скорое приземление заставило меня отложить на пару минут будущие проблемы. Глядишь, от них можно будет избавиться одним махом – скажем, брякнувшись головой о камень.

Не брякнулся. Точнее, головой, а вот удар по ногам получился изрядным, и это учитывая, что сел… да что уж там, свалился я на рисовое поле. Посему пришлось пару минут выковыривать себя из грязи, мысленно извиняясь перед хозяином поля за попорченные посевы.

Дальше я поступил как настоящий заброшенный в тыл врага диверсант. Не так, конечно, споро, но в том же алгоритме. Для начала вытряхнул кота из чемодана прямо в грязь, а затем попытался запихнуть парашют в освободившуюся тару. Получилось так себе – ношу пришлось прижимать к груди, чтобы держать ее прикрытой.

Нужные кусты были подмечены еще в полете, так что туда и рванул со всей доступной мне скоростью – чуть быстрее черепахи. Обозленный на весь мир и на меня в частности, кот поплелся следом. Хотя как раз ему в чужой стране будет не намного хуже, чем в родной. Уверен, даже домой он доберется без малейших проблем.

А вот что делать мне?

Росшие на откосе оврага кусты дали возможность немного передохнуть и провести первичный анализ ситуации. Рассвет все больше освещал местность, и очень скоро здесь появятся крестьяне. Так что они вполне могут решить проблемы дракона-детоубийцы, просто подняв меня на вилы в «благодарность» за испорченные посевы.

Тихий шорох в кустах намекнул на то, что мои прогнозы на утро оказались слишком оптимистичными: проблемы пришли значительно раньше.

Ну и что теперь делать? Нападать на незнакомца сразу или не стоит с ходу кидаться на возможно невраждебного крестьянина? Да и с чем нападать – из личных вещей удалось захватить планшетку с документами, гогглами и перстнем видока.

Ну вот кто мешал мне сунуть туда хотя бы раскладной нож? И ведь видел такой в оружейном магазине.

Желание без переговоров перейти к агрессивным действиям покинуло меня вместе с облегченным выдохом. Я пока не могу отличить одного китайца от другого, но одежду ракшаса запомнил хорошо. К тому же понять, кто именно лезет через кусты, можно было и по приглушенно-недовольному шипению Лео.

Если честно, эту узкоглазую рожу я готов был расцеловать, а вот он, судя по выражению этой самой рожи, особого счастья от моего вида не испытывал.

Интересно, как так вообще получилось, что я не видел его в небе? Вариант только один – он слишком поздно дернул кольцо, если вообще дернул. Второе предположение выглядит абсурдно: даже ракшас со всей своей кошачьей ловкостью и умением приземляться на четыре лапы такого не переживет. Так что, скорее всего, было что-то среднее с очень жесткой посадкой, которая явно не добавила моему невольному компаньону дружелюбия к автору идеи парашютирования. Что он и выразил в длиннющем предложении, из которого я не понял ровным счетом ничего.

Осознав этот факт, ракшас полез куда-то в складки своего одеяния и достал маленькую книжечку.

Неужели это разговорник? Вот бы мне такой, но вряд ли испещренные иероглифами страницы спасут положение. Зато теперь понятно, откуда у него такой куцый, но при этом уверенно используемый словарный запас.

– Ты – дурчак, – наконец-то выдал китаец.

Не очень внятно, но догадаться можно.

– Зачем ругаться, ведь мы на земле и оба живы, – не заметив понимания, резко снизил я интеллектуальный уровень беседы. – Ты, я, жить. Я нет дурак.

Смотри ты, понял, но вряд ли согласился. И главное, он, как и я, понимает сложность сложившейся ситуации. Так что после еще одного судорожного перелистывания книжечки он выдал:

– Ты сидеть тут. Тихо.

Ну, с этим я спорить точно не стану.

Осознав, что я понял и принял его указания, ракшас исчез в кустах. Причем сделал это беззвучно, то есть раньше он шумел явно для меня.

Не было китайца минут двадцать, так что я успел немного понервничать, а затем еще и испугаться, когда он возник словно из-под земли и бросил к моим ногам ворох каких-то грязных тряпок.

– Ты, разадавайсь.

Очень не хочется менять привычный наряд на это рванье, наверняка вонючее и не факт, что без насекомых, но рассекать по окрестностям Пекина в костюме от омского портного – не самая разумная идея. Так что пришлось подчиниться. Простая рубаха и штаны ожидаемо оказались грязными и с запашком, но, кажется, без вшей. Руки и ноги торчали из этого одеяния больше допустимого, но не критично. Обуви в наборе не было, так что я хотел оставить свои ботинки, но нарвался на жесткий отказ ракшаса, который, кстати, тоже переоделся в нечто похожее на мой новый наряд. Под конец он вымазал мне морду какой-то коричневой дрянью и нахлобучил на голову конусообразную соломенную шляпу, скрывавшую мне лицо до носа.

– Не говорить, – сверившись с разговорником, изрек китаец, но дальше у него вышел затык. Так что мой собеседник решил прибегнуть к примитивнейшему способу общения. – Делать му-му.

Ну, му-му так му-му. Похоже, он хочет, чтобы я прикинулся немым. Это-то как раз несложно. С огромнейшим трудом мне удалось отстоять планшет, тут же спрятанный под лохмотья.

Отмахнувшись от моего возмущения по поводу маскарада, ракшас собрал нашу одежду и, свернув в плотный ком, закопал в кустах. С его когтями это не составило особого труда.

Через пару минут оказалось, что ракшас не только требовательный, но и заботливый напарник – за кустами нас ждало нечто похожее на арбу. Между двумя корявыми, но большими колесами был закреплен помост с ручками. Я уже думал, что в качестве ездового животного будут использовать меня, но ракшас жестом приказал мне залезть на помост и прикинуться немощным. Сам же вцепился в ручки и потащил арбу по дороге. Кот конечно же устроился рядом со мной и сделал вид, что тут же уснул.

Через полчаса монотонной тряски мне тоже удалось задремать. Несколько раз нас останавливали прохожие, и у ракшаса с ними происходили беседы разной эмоциональной окраски. Он что-то объяснял и даже тыкал в меня пальцами. Это каждый раз заставляло меня напрягаться, но со временем я даже перестал просыпаться.

День выдался жарким, но оборотень был до омерзения выносливым, и мы двигались по змеившейся между полями дороге без остановок. Казалось, что это я больше устал сидеть, чем он тащить и повозку, и меня.

На привал встали в небольшой рощице, когда взобравшееся в зенит солнце стало совсем уж немилосердным.

А у нас в Топинске весна прохладная и очень красивая. Уже скучаю.

О маскировке ракшас позаботился, наверняка ограбив какого-то крестьянина, а вот о еде как-то позабыл. Так что пообедали мы прохладной водой из ручейка. Из-за нервотрепки особого аппетита у меня не было. Ракшас даже после проделанного пути не выказывал ни усталости, ни голода, а вот Леонард явно страдал от недоедания и жалостливо пялился мне в глаза. Затем он вспомнил, что является хищником, и скрылся в кустах.