Александр Шапочкин - Исход [litres]

– Сударыня… – освободившись от рук Яны, я поклонился женщине как равной.

Спасибо придворному этикету, который стахановскими темпами пыталась вбить в меня Инна. Движение с приложенной к сердцу рукой, похоже, было ей незнакомо, но Ву Шу, кажется, правильно поняла его значение, потому как ответила мне наклоном той же глубины, разве что накрыв правой ладонью выставленный вперёд левый кулачок. Очень похоже на движение «приветствия» использующееся во «внутренних», «мягких» школах китайского у-шу.

– …меня зовут герцог Кузьма Васильевич Ефимов. Подданный Российской Империи. Можете звать меня Ли Си Цином. Один из тех, кого жители соседнего государства называют «кортесосом».

Похоже, что ей это многое сказало, но, что удивительно, она никак не прореагировала на то, что мои слова дублируются на их язык из закреплённой на поясе коробочки. Улыбнувшись, женщина кивнула, а затем, сделав шаг ко мне, прошептала на ухо:

– Я очень прошу вас, Святой, не нужно убивать этого глупого мальчика…

– Да, в общем-то, и не собирался, – ответил я. – Но… проучить-то надо?

– Естественно. Наказать следует… – она отстранилась, а затем повернулась к чиновнику и произнесла: – Господин Багуа. Я, как вы сказали, в вашем городе проездом, однако теперь намерена в нём задержаться. Не окажете ли мне любезность, позволив остановиться в вашем доме?

– Это… Это… Это для меня такая честь! – отец Юнь Ми аж задохнулся от счастья. – Но неужели вы действительно желаете… да в моём скромном жилище…

Покуда они объяснялись, на площади появилась целая делегация, к которой сразу же присоединилась примолкшая кодла приятелей Чи Гоу. Возглавлял её широкоплечий могучий старик, и то, что они были из одной семьи, было понятно даже мне по оказавшейся «форменной» сине-белой одежде.

Народ раздался в стороны, освобождая место для поединка. Господин Багуа вышел чуть вперёд, а вот «Святая», подхватив эльфочку под локоток и что-то прошептав девушке в длинное ушко, наоборот отошла подальше. Последовавший за этим рэп-батл между престарелыми родственниками был мне не интересен, так что, когда они натрещались и уступили место поединщикам, я самым невежливым образом зевнул. Уж слишком много в традициях этих иномировых азиатов было пустого трёпа.

Раздражения добавили и некоторые зрители, в голос восхищаясь красотой Чи Гоу, элегантностью и богатством его платья и ухоженностью длинных иссиня-чёрных волос.

– Приготовься, смерд! Сейчас я покажу тебе весь ужас «Водной техники взлетающей сойки»! – заорал мне Чи Гоу и, приняв стойку «всадника» и забормотав что-то, начал организовывать некий сансарный поток.

Вокруг молодого человека заполыхала голубым пламенем аура, насыщенная аспектом «Моря», взметнулась вверх какая-то фигура раскинувшей крылья птицы с горящими белыми глазами. Со всех сторон к формирующемуся заклинанию метнулись потоки энергии, а я, устав ждать чуда, рывком преодолел разделяющие нас тридцать метров и влепил парню обычную пощёчину. Даже энергию в неё не вкладывал – уже понял, что это лишнее, и побоялся случайно свернуть ему шею.

От удара Чи Гоу, явно не ожидавший подобного, не устоял на ногах и упал на брусчатку мостовой. Заклинание разрушилось, и меня обдало приятной волной свежего морского бриза. Толпа ахнула, а из группы поддержки противника, те, кто помоложе, заорали: «Нечестно!», «Этот чужак даже не дал ему приготовиться!», «Бесчестный ублюдок!» Старшие же сохраняли спокойствие, но явно напряглись.

Я же откровенно что-то во всём этом не понял. Это что? Местное боевое искусство на уровне примерно третьей чакры? Да это же цирк с конями! Нет, понятно, что у наших магов без помощи ПМК вязь тоже долго укладывается в рабочую структуру, но… если что, у каждого из них есть какое-то личное оружие, да и абсолютное большинство на всякий экстренный случай заучивают хотя бы одну боевую магему. Конечно, есть и те, кто боится таким образом испортить свою прогрессию как мага, но всё же…

Наклонившись над пытающимся встать и держащимся за щёку парнем, я сгрёб его одной рукой за грудки и поднял над землёй. В то время как он с ужасом пялился на меня, а вокруг среди зрителей раздавались шепотки типа: «Так Шень Чи Гоу оказался отбросом?», «А как они хвастались своим “гением”, а он, значит, настоящий мусор!» и тому подобное. Я же ускоренными темпами думал, что, собственно, мне делать дальше. Наконец, встряхнув свою жертву, словно мешок с навозом, громко спросил.

– Ты, вообще, зачем меня на дуэль вызвал? Фокусы показывать? Ты драться будешь?

– Я? Я – нет… я…

– «Нет», значит…

Вздохнув, я отвесил ему свободной рукой пощёчину, затем ещё одну, приговаривая при этом что-то типа: «На дуэлях люди дерутся! Понимаешь? Ферштейн? Андерстенд?»

– Брат Суань Пу! Отец! Спасите меня! – вдруг завизжал совсем недавно казавшийся непробиваемым юноша, окончательно растеряв весь свой лоск, и зрители громыхнули хохотом. – Спасите! Накажите того… этого…

Могучий старик даже не повёл бровью, хотя в налитых кровью глазах клубилась настоящая тьма. А вот один из его спутников, крепенький мужичок моего роста, лет этак под двадцать пять, дёрнулся было вперёд, но остановился. Затем, дождавшись кивка старшего, с хрустом разминая на ходу плечи и кулаки, всё-таки вышел из массовки.

– Отпусти его, чужак! Я, Суань Пу из клана Шень, буду твоим противником.

– С какой это стати? – холодно спросил я, закончив хлестать Чи Гоу по уже опухшим щекам и соизволив взглянуть на новое действующее лицо.

– Потому что я так сказал! – взревел он и прыгнул, замахиваясь загоревшимся сине-зелёным огнём кулаком, на котором нарисовался какой-то пылающий иероглиф.

– Получи! «Печать безграничной водной глади»! – с некоторым запозданием перевёл для меня следующий вопль лингва-модуль, в то время как я уже отшвырнул от себя тело Чи Гоу прямо в радостно заоравших приятелей.

Болельщики посыпались как кегли, но я уже и думать о них позабыл. Вдолбленные мне Наставником инстинкты подсказывали, что в сансарном сгустке на кулаке моего нового противника притаилась какая-то бяка. Впрочем, отвести от себя сине-зелёное пламя оказалось проще пареной репы: банальный защитный приём «Веретено в светёлке» – резкий проворот энергетического потока в области предплечья противника разорвал в клочья языки необычного пламени. А дальше уже «дело техники», а точнее идеально подходящая для подобного случая связка движений из «Формы Пса», которую Варяг называл «Барбос, напавший на Мурку».

Специально отбросив в сторону атакующую руку Суань Пу, я нанёс довольно медленный обманный удар костяшками с чуть подогнутыми фалангами пальцев, целясь в челюсть противника. Естественно, что он постарался увернуться от подобного счастья, и у него это, конечно же, получилось. Я даже увидел расплывшиеся в ухмылке губы, прежде чем моя кисть, свободно продолжившая движение мимо его головы, вдруг развернулась и впилась в беззащитный загривок, а лоб мой боднул прямо в чужую переносицу. «Бобик» вцепился в свою жертву, и человек инстинктивно дёрнулся назад, но тем и опасна была эта форма, «Собака страшная», как я называл её в шутку, что вцепившись в супостата, «Пёс» не отпускал его от себя.