Александр Шапочкин - Исход [litres]

«Хех… Психолог чёртов! – мысленно поаплодировал я. – То ли вправду это что-то со мной, то ли играет так мастерски! Но в любом случае, уверен – он точно знает, что если бы мне стал заливать, что: “На ваше не покусился бы ни разу!” – разговор бы тут же закончился… А так – болтаем как старые приятели. Интересно, кем он, помимо обычного бойца у Воронина, по штату проходит? Ведь не зря ж эту беседу затеял…»

– …Если уж говорить, кто мне действительно нравится, – продолжил он как ни в чём не бывало и кивнул на наш цветник, – так это вон! Сонечка, но лезть к ней сейчас с признаниями – было бы натуральным свинством.

Я понимающе кивнул. Вкус у мужчины определённо имелся, да и в остальном он был прав. Упомянутая, ранее носившая имя Сонг Ю – высокая длинноволосая девушка с фактически европейскими тонкими чертами лица была выходцем из маленького, но очень гордого клана. Впрочем, ни гордость, ни древние традиции не помешали старейшинам взять да и продать только что ставшую сиротой восемнадцатилетнюю девушку Воронину, благо платили мы, по местным меркам, прилично.

Это фактически предательство стало шоком для новоявленной рабыни. Как и другие попавшие к нам девушки, она сразу же навоображала себе невесть что, но, в отличие от остальных, с мрачной решимостью готова была нести свой крест до конца. Не уронив ни чести отказавшегося от неё клана, ни погибших в быстротечной городской войне родителей. В результате первые несколько дней, пока другие тихонько плакали в подушку, Сонг Ю являла собой красивую и совершенно бездушную куклу, готовую выполнять любые распоряжения новых хозяев.

Вот только вскоре все поняли, что чужестранцы как-то не собираются делать с ними ничего эдакого, да и вообще какие-то странные. А там уже в дело вмешался менталитет, о котором говорила Ву Шу, и всё пошло своим чередом.

Только красавица-гордячка продолжала изображать из себя автоматрон и оттаяла только в тот день, когда я, вернувшись с отборочного турнира, после разговора с Ворониным объявил всем, что в Российской Империи рабства не существует. После чего предложил девицам либо войти в клан Ефимовых на правах младших подчинённых семей, либо подписать стандартный рабочий контракт.

Сонг Ю, в отличие от остальных, не потребовалось времени для того принять решение. Она сразу же, а по факту вообще первой, согласилась стать младшей Ефимовой, разве что просила меня придумать ей «настоящее имя с новой родины», чтобы ничто более не связывало её с прошлой жизнью. После чего безэмоциональная кукла ушла в небытие, освободив место для Сони – очень собранной, умной и серьёзной особы.

– А для вас, ваша светлость, – продолжил тем временем Егор, – разве что богиня какая-нибудь чем-то необычным покажется…

– Да, знаком я с одной, – задумчиво брякнул я. – Ничего такого-разэдакого… Обычная смешная девчонка. Любит обёртки от использованных сухпайков воровать…

Мужчина, собиравшийся было выдать какой-то комментарий, поперхнулся, закашлялся, а затем ошарашенно уставился на меня.

– Что? – ответил я на его взгляд.

– Да нет, ничего, ваша светлость, – тяжело вздохнул он. – Хм! Не на ту я, наверное, тему разговор начал… ну да ладно! Кузьма Васильевич, тут такое дело, не сочтите за обиду, но в последние несколько дней нас всех очень беспокоит ваше состояние.

– С чего это? – я изогнул бровь.

– С того, что с того момента, как вы взошли на этот корабль, вы явно пребываете в состоянии депрессии. Вы стали апатичны, подавлены и практически потеряли аппетит, – боец прервался, а затем тяжело вздохнул и добавил: – Поэтому в моих обязанностях не просто поговорить с вами, но и, если возможно, постараться помочь. Вы же должны понимать, какие большие проблемы могут принести всем нам различные психологические расстройства, тем более у…

«Всё-таки штатный мозгоправ. Ну, естественно, такой у бойцов майора профиль, что кто-то да должен следить за подобным аспектом, в то время как группа находится в каком-нибудь глубоком рейде, и кто-то вдруг начал тихонько сходить с ума… Например, я!» – подумал я, а сам спросил:

– Так вы – доктор? – Не сказать, чтобы я чувствовал себя как-то не так или горел желанием излить кому-нибудь душу, но, как говорится: «Все сумасшедшие считают себя абсолютно здоровыми людьми!»

– Ну, диссертацию я не защищал, – пожал плечами Егор. – У меня полевой патент.

– Всё равно дело нужное, – хмыкнул я.

– Хорошо, что вы это понимаете, ваша светлость, – улыбнулся мой собеседник. – Так что, если вы не против, расскажите мне, что вас тяготит?

– Да говорю же – устал я. Да и скучно здесь. Нет, не смотри на меня так подозрительно! Не от жизни я устал или чего-то вроде того! – я отрицательно замахал руками. – Просто надоело мне всё происходящее. Все эти убийства… я же не маньяк какой-нибудь! Мне кровища и расчленёнка – ну совершенно не нравятся! Тем более когда вот так вот, как в этом мире – жестоко, совершенно цинично и обыденно! Дома-то я хотя бы всегда знал, что хорошо и что плохо, и когда надо бы остановиться, а здесь…

Вот так, сбивчиво, шаг за шагом, я и вывалил на Егора всё, что накипело внутри. Не совсем уж личное и интимное – этого ему знать просто не нужно, да и не либеро-крат я, чтобы какие-нибудь психоаналитики занимались вместо меня вопросами подобного плана, но вот то, что было на виду и беспокоило – рассказал.

Хотя, наверное, со мной действительно что-то происходило, потому как выложил я даже немного больше, нежели собирался, и даже проговорился про моего Наставника. Дошло до того, что я, на самом деле, вполне серьёзно признался, что разочаровался в книгах «попаданческого» жанра. Нет, не то чтобы я более не воспринимал их как вполне интересную литературу и способ убить скуку и время, но вот побывав в каком-то смысле этим самым «попаданцем», более не испытывал особого восторга от подобного типа произведений.

Нет, с одной стороны, я не взял и не сдох под первым же кустом, как на то напирали разнообразные критики, говоря о неприспособленности отечественного обывателя к реалиям средневекового мира. Меня не насадил на свой меч первый же попавшийся абориген, я не побывал в рабстве и так далее. К тому же, наверное, если рассказать кому-нибудь всё, что со мной здесь произошло, со стороны может показаться, что я в лучших традициях успел огрести свою долю «ништяков», заимел «хабар» и не смог избежать кучи «роялей в кустах». Однако лично я так не считал!

Или мой взгляд на «прогрессорство» – вот он изменился кардинально. Вот я попытался один раз связаться с этим чёртовым фарфором, а к чему это всё привело? И это учитывая, кто я такой и что могу постоять за себя! Зато теперь, вспоминая сказки о студенте-дрище, успешно привносящем в средневековье свет цивилизации, вызывали разве что гадливость. Гнить бы такому попаданцу в казематах какого-нибудь клана со сломанной психикой слюнявого идиота, радостно выкладывающего новым хозяевам всё, что знает, лишь бы сегодня вновь не было пыток.