Патрик Ротфусс - Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 1 [litres]

– Ну, вообще-то, я не нарочно, – сказал я. – Но так и быть. А если я простужусь и заболею, это поможет?

Деви поразмыслила.

– Возможно, – призналась она. – Покаяние должно включать в себя некоторую толику страданий.

Я кивнул. Мне не приходилось стараться, чтобы выглядеть жалким. Я неуклюже порылся в кошельке заледеневшими пальцами и достал бронзовую монетку, которую несколько дней тому назад выиграл у Сима, играя в воздуха по маленькой.

Деви взяла ее.

– Покаянная монетка, – равнодушно констатировала она. – Это, я так понимаю, чисто символическая плата?

Я пожал плечами. На пол плюхнулось еще несколько комьев снега.

– Ну, вроде того, – сказал я. – Я думал было сходить к меняле и вернуть весь свой долг покаянными монетами…

– И за чем же дело стало? – осведомилась она.

– Ну, я сообразил, что это только еще сильнее тебя разозлит, – сказал я. – И к тому же мне не хотелось платить меняле.

Я с трудом сдерживался, чтобы не смотреть с вожделением в сторону очага.

– Я долго пытался придумать подходящий способ извиниться перед тобой…

– И не придумал ничего лучше, чем явиться сюда в самую скверную погоду в году?

– Я решил, что нам надо поговорить, – сказал я. – А погода просто удачно подвернулась.

Деви насупилась и отвернулась к очагу.

– Ну ладно, проходи.

Она подошла к комоду, стоявшему у кровати, и достала толстый синий хлопчатобумажный халат. Сунула его мне и указала на закрытую дверь:

– Ступай переоденься, сними с себя все мокрое. И отожми одежду над тазиком, а то она до завтра не высохнет.

Я послушался, принес мокрые тряпки и развесил их на крючках перед огнем. Стоять так близко к огню было чудесно. В свете пламени стало видно, что кожа у меня под ногтями немного посинела.

Как мне ни хотелось погреться подольше, я все же присоединился к Деви, сидевшей за столом. Я обратил внимание, что столешница заново ошкурена и покрыта лаком, но угольно-черный круг на том месте, где стоял сиротка, все равно остался.

Я чувствовал себя довольно беззащитным, сидя тут в одном халате, но с этим ничего поделать было нельзя.

– После нашей предыдущей… встречи, – я старался не смотреть на обугленное пятно на столе, – ты уведомила меня, что мне следует вернуть долг к концу четверти. Не согласишься ли ты пересмотреть свои условия?

– Вряд ли, – решительно ответила Деви. – Но можешь быть уверен, что, если ты не сумеешь расплатиться деньгами, я по-прежнему готова принять в уплату определенную информацию.

И улыбнулась хищной, алчной улыбкой.

Я кивнул. Она по-прежнему хотела попасть в архивы.

– Я надеялся, что ты, возможно, передумаешь теперь, когда тебе известно, что произошло на самом деле, – сказал я. – Кто-то наводил на меня порчу. Мне необходимо было знать, что с моей кровью все в порядке.

Я вопросительно посмотрел на нее. Деви пожала плечами, не снимая локтей со стола, всем своим видом демонстрируя полнейшее безразличие.

– Кроме того, – сказал я, поймав ее взгляд, – возможно, мое нерациональное поведение отчасти было связано с отдаленными последствиями отравления алхимическим ядом, которому я подвергся в начале четверти.

Лицо Деви окаменело.

– Что?!

Ага, значит, она ничего не знала. Я испытал некоторое облегчение.

– Амброз ухитрился подсунуть мне коринковый боб, примерно за час до того, как я должен был идти на экзамен, – сказал я. – А рецепт ему продала ты.

– Ну и наглая же ты тварь!

На эльфячьей мордочке Деви отразилось безмерное негодование, но вышло неубедительно. Она была выбита из колеи и оттого переигрывала.

– Наглость тут ни при чем, – спокойно ответил я. – Просто временами я ощущаю во рту вкус коринки и мускатного ореха и испытываю иррациональное желание придушить человека, который всего-навсего толкнул меня на улице.

Ее фальшивое негодование улеглось.

– Ты ничего не докажешь, – сказала она.

– А мне и не нужно ничего доказывать, – ответил я. – Я не собираюсь устраивать тебе неприятности с магистрами или с железным законом.

Я посмотрел на нее.

– Я просто полагал, будто тебя может заинтересовать тот факт, что меня отравили.

Деви сидела прямо и неподвижно. Она пыталась сохранять невозмутимый вид, но видно было, что она чувствует себя виноватой.

– Очень хреново было? – спросила она.

– Очень, – негромко ответил я.

Деви отвернулась и скрестила руки на груди.

– Я не знала, что это для Амброза, – сказала она. – Пришел какой-то богатенький чмырь. Дал на удивление хорошую цену…

Она снова взглянула на меня. Теперь, когда ледяной гнев оставил ее, она выглядела на удивление маленькой.

– С Амброзом я дел не веду, – сказала она. – И я не знала, что это для тебя. Клянусь.

– Но ты же знала, что для кого-то он предназначен, – возразил я.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском пламени.

– Короче, на мой взгляд, дело обстоит так, – сказал я. – В последнее время оба мы наделали глупостей, поступков, о которых мы оба сожалеем.

Я плотнее завернулся в халат.

– И хотя наши поступки, несомненно, один другого не отменяют, мне представляется, что они некоторым образом уравновешиваются.

Я протянул ладони как чаши весов.

Деви слабо, смущенно улыбнулась.

– Ну, может, я и поторопилась, потребовав полной выплаты долга…

Я улыбнулся в ответ и расслабился.

– Так как насчет того, чтобы вернуться к первоначальным условиям договора?

– По-моему, это только справедливо!

Деви протянула руку через стол, и я ее пожал. Царившее в комнате напряжение развеялось окончательно, и я почувствовал, как ком тревоги, давно стоявший у меня в груди, наконец рассосался.

– У тебя рука ледяная, – заметила Деви. – Пошли к огню.

Мы пересели и несколько минут молчали.

– Боги подземные, – шумно выдохнула Деви, – как же я была на тебя зла!

Она покачала головой.

– По-моему, я никогда в жизни так ни на кого не злилась!

Я кивнул.

– По правде говоря, я никогда не верил, что ты опустишься до наведения порчи, – сказал я. – Я был абсолютно уверен, что это не ты. Но все твердили, как ты опасна. Рассказывали ужасы всякие. И когда ты отказалась показать мне мою кровь…

Я не договорил и пожал плечами.

– А что, ты до сих пор ощущаешь последствия отравления коринковым бобом? – спросила она.

– Так, временами, по мелочи, – сказал я. – И такое ощущение, что меня стало легче вывести из себя. Но, возможно, это просто от стресса. Симмон говорит, что, возможно, у меня в организме до сих пор блуждают освобожденные начала. Что бы это ни значило.

Деви помрачнела.

– Ну, у меня тут далеко не идеальное оборудование, – сказала она, указывая на запертую дверь. – Я ужасно извиняюсь. Но тот парень предложил мне полное собрание «Ваутиум тегносте», – она махнула рукой в сторону книжных полок. – Конечно, в других обстоятельствах я бы ни за что за это не взялась, но ведь полного, неурезанного издания нигде же не найдешь…