Дониэль Клейтон - Прекрасные

Портреты напишут завтра. Я стащу одну копию и пришлю тебе.

Они очень быстро растут. Через неделю после того, как их привезли, они стали выглядеть трехлетними. Ты знала, что и мы так быстро росли?

С любовью,

Валерия

Камиль,

Дюбарри не говорила, как трудно нам придется. Я очень устала. Мадам Алеа заставляет меня работать дни напролет. Она даже не выпускает меня в Лоссат погулять или осмотреть какой-нибудь из Огненных Островов.

Богиня Красоты не благословила нас. Мы прокляты.

Я больше не хочу этого делать.

Эдель

Камиль,

я не могу уснуть. В Стеклянном Чайном Доме стоит постоянный шум. Ночами напролет кто-то плачет и кричит. Никто не объясняет мне, что происходит. Я никогда так сильно не хотела домой. Мы всегда мечтали покинуть Красный Дом Красоты, а сейчас я просто хочу назад.

А как выглядит жизнь в Чайном Доме Хризантем?

Хана

Я ответила на все их письма, сообщила Хане, что тоже слышала эти звуки и видела кого-то, кто похож на другую Прекрасную. Я отправила пурпурно-красные почтовые шары прямо из своего окна.

Дни были наполнены монотонной работой в полном одиночестве: я завтракала, принимала клиентов, обедала, снова проводила процедуры, ужинала, относила мешочки со спинтриями в кабинет Мадам Клэр, потом ко мне приходили медсестры с пиявками, и я отправлялась в кровать слушать полуночный шум вечеринок и чей-то плач.

Этим утром жизнь бурлила в доме сильнее, чем обычно. В доме зажгли все фонари: и утренние, и вечерние, и ночные; каждая подушка на каждом кресле была взбита; сквозь открытые двери были видны комнаты, отделанные в смородиново-красных, насыщенно масляно-желтых и ярко-розовых оттенках.

Я перегнулась через перила балкона рядом с моей комнатой и посмотрела вниз, где простирался просторный холл. Незаметно на цыпочках я спустилась по главной лестнице. За шумом суеты мои шаги никто не услышал. Звенело стекло, звякали серебряные столовые приборы, дребезжала фарфоровая посуда, ворчали и перешептывались слуги.

Веранда для завтраков оказалась открыта. Солнечный свет и слабый, но настойчивый ветер проникали в дом. За деревьями вокруг дома виднелись золотые передки императорских карет. Важные гости, должно быть, где-то внутри. Служанка проводила меня к единственному сиденью за столом. Я скучала по круглому столу, который стоял у нас дома, и по моим сестрам. Передо мной расставили тарелки с маленькими вафлями, вареными яйцами, крошечными открытыми пирогами, ветками винограда и сладкими круглыми печеньями.

Я присмотрелась к еде. Валерия бы выбрала маленькие вафли, а Хана любила все блюда с яйцами. Амбер попросила бы зимнюю дыню. Падма нахмурилась бы при виде бифштексов, нарезанных в форме звезд. Эдель устроила бы представление и попросила другое блюдо – омлет или сладкие тосты.

На столе лежала стопка газет. Заголовки пульсировали и меняли цвет, привлекая внимание читателей.

БОГИНЮ РАДУЕТ ТОЛЬКО КРАСОТА.

ДОРОГО, ДА МИЛО: НОВЫЕ ОСВЕТЛЯЮЩИЕ КОЖУ СРЕДСТВА

ЛЮБОВНИЦА КОРОЛЯ НАДЕЛА ОДЕЖДУ с КОРОЛЕВСКИМ ГЕРБОМ. КАКОЙ ПОЗОР!

НОВЫЙ ОПРОС ПОКАЗАЛ: НАРОД НАДЕЕТСЯ, ЧТО ПРИНЦЕССА ШАРЛОТТА ПРОСНЕТСЯ И ЗАЙМЕТ ТРОН

Раздался звук бьющегося стекла, и по чайному дому разнесся стук быстрых шагов.

– Попробуй их убрать! – закричал слуга.

– Хватай метлу, – сказал другой.

– Закрой двери! – завопил третий.

Я бросилась в коридор. Фойе заполнили черные, как ночь, почтовые шары-сплетники. Будто рой пчел, один за другим они влетали во входную дверь, рыская по сторонам, врезаясь под потолком в только что зажженные фонари, пачкая мрамор черными кляксами сажи.

Я прижалась к ближайшей стене, пытаясь восстановить дыхание.

– Что происходит? – спросила я.

Мне никто не ответил.

– Заблокируйте задний двор, – закричала Мадам Клэр. Она захлопнула входную дверь, отбиваясь от рук, держащих наготове ручки и планшеты с пергаментами, отмеченными гербом Дома репортеров.

Дверь сотрясалась от ударов. Толпы мужчин и женщин прижимались к стеклу, колотя в каждое окно. Я прижала ладони к животу. Сердце стучало так, что сотрясалось все тело. Кто-то молотил кулаками по двери. Вопли и крики резали слух. В одном из окон со скоростью молнии расползлась трещина: это люди за стеклом стремились проникнуть в дом.

Слуги задернули занавески. Пунцовая и вспотевшая Бри бросилась ко мне.

– Что произошло?

– Говорят, что-то случилось во дворце, – прошептала она.

Мадам Клэр заперла все двери на замки и в изнеможении привалилась к стене. Макияж размазался по ее лицу. Служанка помогла ей дойти до ближайшего кресла.

– Мадам Клэр. – Я бросилась к ней, сражаясь по дороге с черными шарами-сплетниками. – Что это такое?

– Я не знаю, – сказала она, задыхаясь, и подала знак ближайшей служанке. – Вызывай по переговорному устройству дворцовую стражу.

– Мадам, королевская почта прибыла через черный ход, – сообщила служанка, потянув за блестящие ленты бело-золотой почтовый шар. Он парил над головой Мадам Клэр, как маленькое переливающееся солнце. Притянув его к себе, она вынула пергаментный свиток и сломала королевскую печать. Когда она перевела взгляд на меня, ее глаза сверкали от волнения.

– Тебя призывает королева.

Платье, которое выбрала для меня Мадам Клэр, окутало мое тело яркими полосами вишневого и кораллового цвета. Шесть слоев тюля, кружев и шелка напоминали крем на бисквитном пирожном. Вырез сердечком опускался до самого корсета, и одно за другим она повесила мне на шею бриллиантовые ожерелья. Ленты пояса вокруг талии были украшены небольшими вышитыми розами.

Я провела руками по платью и убедилась, что все это происходит на самом деле. По телу пробегали волны мелкой дрожи. Зачем королева желает меня видеть? Почему репортеры напали на чайный дом? Мое сердце колотилось, как сумасшедшее. Стоит ли мне бояться, волноваться или на что-то надеяться? Эмоции бились во мне, как кареты с пьяными кучерами на дороге.

Я вернулась в Приемный Зал королевы. Стеклянный потолок проецировал на трон солнечных зайчиков, заставляя его сиять. Дюбарри и Мадам Клэр стоят по правую руку от меня, Министр Красоты – по левую. Королевский двор и министры садятся в кресла с высокими спинками и смотрят на меня. Я ищу глазами Амбер. Она должна стоять слева от Министра Красоты, но ее нигде не видно. Мне страшно отвести взгляд от королевы, чтобы не испортить момент. Желудок то поднимается, то опускается, словно я качаюсь на садовых качелях.

– Ваши Величества и Ваше Высочество, позвольте мне снова представить вам Камелию Борегард, – провозгласила Министр Красоты.