Дониэль Клейтон - Прекрасные

– Миледи, – сказала я, присев в еще одном реверансе.

– Не обращай на нее внимания, она оплакивает еще одну утраченную возможность выйти замуж, – поддразнила фрейлину Габриэль. – Хотя она может оказаться и последней, если Клодин не перестанет есть.

Герцогиня де Биссей запихнула две тарталетки в рот и шумно облизала пальцы, заставив Габриэль, принцессу, а также всех присутствующих поморщиться.

– Я просто заставлю одну из их рода, – показала она липким пальцем на меня, – все поправить. Сделать меня в следующий раз еще худее, чтобы было куда расти.

– Или мы можем снова учредить моду на пышные формы. У вас красивая фигура, – сказала я. – Больше женщин должны мечтать быть похожими на вас.

Клодин подмигнула мне.

– Я все еще хочу узнать, насколько маленькой я могу стать.

София вышла из-за ширмы. Платье, походившее на торнадо из изумрудного, бирюзового, сливового, кобальтового и золотого тюля и кружева, плотно облегало ее фигуру. Лицо закрывала маска из павлиньих перьев.

Все зааплодировали, засвистели и стали выкрикивать комплименты. Я присоединилась. Принцесса махнула рукой, и в комнате воцарилась тишина.

– Клодин, ты же в курсе, что мать издала закон, запрещающий серьезную перестройку тела, – сказала София. – Быть слишком худой запрещено.

– Но мы все знаем, что, как только ты станешь королевой, ты это изменишь, – возразила Клодин с довольной улыбкой на лице.

София прищурила глаза. В комнате повисло напряжение. Никто не проронил ни слова, пока последняя фрейлина не высунула голову из-за высокой спинки кресла. Она была самой юной, чуть старше Холли, которую я встретила в ночь Карнавала. Девушка присела в реверансе. Ее платье было похоже на цветок колокольчика.

– Я Леди Генриетта-Мария. – Они пригладила кудряшки, выбившиеся из длинной черной косы, и сунула за пояс платья книгу. Она смотрела на окружающих довольно безразлично. Вся покрытая веснушками, она напоминала мне карамельное печенье. Девушка жестом предложила мне присесть в мягкое кресло и вернулась на свое место возле окна. – Я ни за что не отвечаю.

– Это неправда, Генриетта-Мария. Ты моя любимица. Иди сюда. – София протянула к ней руки.

Генриетта-Мария подбежала к принцессе, и та поцеловала ее в лоб.

– Помнишь, что я сказала тебе на прошлой неделе? Ты будешь Госпожой над Драгоценностями.

Глаза Генриетты-Марии вспыхнули.

– Ой, а я и забыла.

– Принеси шкатулки.

Девочка выскользнула из комнаты.

– Камелия, – сказала София, повернувшись ко мне. – Я очень люблю своих фрейлин и благодарна им за поддержку и верность. Мне нравится награждать тех, кто добр ко мне.

Генриетта-Мария вернулась, толкая перед собой изящную тележку, уставленную многоярусными ящичками с драгоценностями. Все они были заполнены всевозможными браслетами, сережками и ожерельями. Драгоценные камни сверкали в свете фонариков.

Фрейлины Софии сняли свои украшения. Слуги сновали вокруг, собирая их в обитые бархатом коробки. Дамы сцепили руки в предвкушении.

– Выберите себе что-нибудь новое, – сказала София.

Фрейлины бросились вперед и столпились вокруг тележки с драгоценностями, споря, кому что достанется. Габриэль принялась ими командовать.

– Ваше Высочество очень добра, – восхитилась одна.

– Такая щедрость, – добавила другая.

– Камелия, хочешь ожерелье? – спросила София.

– Вы очень добры, Ваше Высочество. Я не могу его принять, – сказала я.

– Можешь и примешь. – Она приказала подвезти тележку ближе к нам. – Выбери что-нибудь.

Мои пальцы скользнули по сверкающим безделушкам, напоминающим маленькие пирожные, которые только и ждут, чтобы их съели. Я выбрала ожерелье с рубином размером с вишню. Принцесса помогла мне его застегнуть. Застежка ущипнула меня так сильно, словно меня укололи иглой. Я вздрогнула.

– Извини, фаворитка. Мои драгоценности кусаются.

Ее фрейлины засмеялись и обменялись взглядами.

– Все вон, – вдруг приказала София толпе. – Вы получили подарки, а теперь, пожалуйста, оставьте меня. Я хочу побыть в уединении. В конце концов, это мой день рождения.

– Ваш макияж не закончен, Ваше Высочество, – ответила служанка.

– Камелия оценит, как он получится. Сегодня в ваших мнениях я не нуждаюсь. – Она поторопила всех, кроме фрейлин и нескольких слуг, к выходу. Они, ворча, покидали комнату. – Ты тоже, Иви.

Я была еще не готова остаться без ее помощи, но она вышла вместе со всеми. После того как дверь захлопнулась, девушки продолжили разговор.

– Патрис сегодня приведет свою новую даму. – Габриэль доложила Клодин, которая только заворчала в ответ.

– Я слышала, она талантливая певица. – София издала чирикающий звук, рассмешив Габриэль.

– Ты уже готова увидеть его с новой парой? – спросила Габриэль.

– Готова или нет, мне придется, – огрызнулась Клодин.

Габриэль выхватила тарталетку из ее рук, и обе фаворитки сражались за пирожное, пока Клодин не приказала служанке принести новое.

– Я горюю, оставь меня в покое.

– Ты опозоришь корону. Ты уже позоришь нас всех перед Прекрасной, – сказала Габриэль.

– Меня зовут Камелия, – напомнила я ей. – Или лучше Камиль.

Она подпрыгнула, словно от удара.

Клодин ухмыльнулась.

– Уже забыла все имена, суперинтендант Габриэль?

– Я ничего не забываю. – В ее глазах читалось раздражение. Моя шея стала влажной от пота, а руки начали подрагивать. Я придержала подол платья и не отводила взгляда, пока та не посмотрела на Клодин.

Габриэль дала указания слугам, как уложить волосы принцессы к вечеру – три жгута, собранных в низкий пучок. Остальные фрейлины по ее команде надели на принцессу драгоценности. Произнося каждую команду, она махала тонкими смуглыми руками, словно крыльями.

Перед Софией установили зеркало в полный рост. Она покрутилась вокруг своей оси и хлопнула ладонями по ногам.

– Мне не нравится, что получилось.

Фрейлины наперебой кинулись убеждать принцессу, что она прекрасно выглядит. Даже самая младшая, которая стояла с краю и была готова побрызгать Софию духами. Они прикрепили к ее наряду дополнительные перья, создав длинный шлейф, похожий на хвост павлина, и пришили немного блесток к рукавам. Волосы украсили диадемой.

– Я должна быть самой красивой девушкой на моей вечеринке.

– Конечно, ты будешь, – сказала Габриэль.

– Можешь в этом не сомневаться, – добавила Клодин.

– Генриетта-Мария, распорядись, чтобы принесли палитры, – приказала София. Генриетта-Мария кинулась к двери и исчезла в соседней комнате. Когда она вернулась, за ней тянулась процессия слуг, несущих холсты и мольберты.

– Камиль, – рявкнула София.

Я подскочила со стула.

– Что ты о них думаешь? Я заставила моих советников набросать варианты, а моя мать продолжает в них копаться и исправлять.