Дониэль Клейтон - Прекрасные

Я снова обошла картины. Все глаза были устремлены на меня. Я закусила внутреннюю часть щеки. Дюбарри наверняка бы захотела, чтобы я сделала что-то простое. Выбрала портрет. Сделала бы несколько замечаний. Министр Красоты подробно бы обсудил каждое. Министр Моды попросил бы подсказать, какой наряд больше подходит к выбранному образу.

Я задула голоса, звучащие в моей голове, как свечи. Мне хотелось, чтобы королева увидела, что я умею; что я – именно та, кто ей необходим; что я могу помочь ее дочери.

У Софии были свои предпочтения – она всегда возвращала светлые оттенки волосам, независимо от цвета кожи: нежно-орехового, белоснежно-белого или иссиня-черного или прически: кудрявой копны, нежных волн или гладких прядей.

Я пробежала пальцами по одному из портретов, ощущая кончиками бугорки краски. Этих предварительно согласованных образов было явно недостаточно. Я не понимала, как принцесса будет выглядеть со спины или в профиль.

Я повернулась к королеве.

– Ваше Величество, вы позволите мне немного поэкспериментировать?

Ее рот вытянулся в прямую линию.

– Как вам будет угодно.

Я закрыла глаза. Комната вокруг меня как будто растворилась, пропали дамы, обмахивающиеся веерами и перешептывающиеся. Тяжелый взгляд королевы, разочарованный выдох Софии, шум репортерских перьев, едва слышный шелест почтовых шаров и фонариков, растущая во мне дрожь от предвкушения.

Я представила, что бы я делала, если бы Дюбарри задала мне такую задачу. Я мысленно вернулась домой, в нашу классную комнату, представила, как сижу вместе с мамой за рабочим столом. Ее рука обнимает меня за плечи. Ее смех звучит у меня в ушах. Она говорит: « Ты сама знаешь как. Сделай, чтобы красота что-то значила».

Здесь не было никаких уроков. И комментариев Дюбарри тоже. Только я. И магия.

Я нарисовала образ принцессы у себя в голове. По шее потекли струйки пота. Сердце заколотилось. Кровь застучала в висках. Магия начала просыпаться. Я зафиксировала взгляд на портрете и, содрав краски с канвы, пустила их вокруг себя разноцветным торнадо.

Двор ахнул. Я подбодрила себя. Мне хотелось оставить о себе неизгладимое впечатление. Настолько неизгладимое, чтобы королева осознала: именно меня она должна была выбрать первой, а теперь никогда меня от себя не отпустит.

Я порвала канву на клочки, предварительно разделив ее на составлявшие ее части: хлопок, лен, клей и старинную пеньку. Все это закружилось вместе с красками. Я использовала магию Возраста, чтобы смягчить пеньку, оживить и увлажнить материал, потом слепила из всего этого ноги, руки, торс и голову, как ребенок, играющий с папье-маше. Я придала фигуре потрясающие чувственные формы моей сестры Валерии.

Я воспользовалась магией Ауры, чтобы извлечь из вихря краски, нанести их на слепленную из холста фигуру, чтобы она обрела цвет песка на королевском пляже. Я сделала ей глаза темнее грозовой тучи в честь народа Орлеана, но окружила зрачки золотистыми штрихами, чтобы они стали похожи на королевские хризантемы. Я вырвала шелковые полоски из висевшего неподалеку гобелена, и они, извиваясь, словно золотые и белые змейки, упали на пол. Я преобразовала их в светлую кудрявую шевелюру и создала из них свадебное платье.

И вот конечный результат в виде ростовой куклы уже стоял рядом со мной. Дамы прикрыли рты одетыми в перчатки руками или кружевными веерами, а мужчины выпучили глаза. Большинство придворных застыло. Никто не произносил ни слова.

Я почувствовала, что меня почти не держат ноги. Веки мои закрылись. Я склонилась в низком поклоне, ожидая реакции королевы и пытаясь не показать, насколько я устала. Я изо всех сил сдерживала сбившееся дыхание.

София яростно захлопала в ладоши, сбежала с тронного постамента, крепко обняла меня и прошептала:

– Я знала, что ты лучшая. – И, схватив меня за руку, добавила: – Вместе мы будем сильнее, чем все предыдущие королевы с фаворитками.

Королева тоже начала хлопать, а за ней заапплодировал и весь двор.

София отпустила меня. Я снова поклонилась, но мне тяжело было держаться и не рухнуть на пол. Я почувствовала, что руки Реми подхватили меня за талию, подняли вверх, как ребенка, и опустили в кресло. Слово «спасибо» застряло у меня в горле.

Королева встала с трона. Она сошла по лестнице и стала восхищаться статуей, которую я создала.

– Очень неплохо, Камелия, – сказала она, с одобрением глядя на меня. Мое сердце заколотилось как бешеное. И я снова почувствовала, насколько измотана. – Никогда не видела ничего подобного.

Двор стоя рукоплескал мне.

– Это не просто неплохо, мама, – сказала София, – это ошеломительно.

Принцесса заставила меня отвернуться от королевы, снова обняла и прошептала на ухо:

– Все это случилось благодаря мне, это я сделала так, чтобы ты вернулась. Ты доказала, что я была абсолютно права.

Я вся вспотела.

– Что вы имеете в виду? – запинаясь, произнесла я.

София сверкнула улыбкой, и мир закружился у меня в глазах: кресла стали превращаться в аморфную цветную массу, меня оглушило крещендо чьего-то смеха, а пол стал таять под ногами.

После презентации свадебного образа Софии газеты запестрели заголовками:

НОВАЯ ФАВОРИТКА РАЗВЕЯЛА СОМНЕНИЯ КОРОЛЕВЫ о СВОЕМ МАСТЕРСТВЕ

ПРИНЦЕССА СОФИЯ в ВОСТОРГЕ ОТ ФАВОРИТКИ

СВАДЕБНЫЙ ОБРАЗ СОФИИ – САМЫЙ ЖЕЛАННЫЙ ВО ВСЕМ КОРОЛЕВСТВЕ

ХОДЯТ СЛУХИ, ЧТО КАМЕЛИЯ – САМАЯ СИЛЬНАЯ ФАВОРИТКА ИЗ КОГДА-ЛИБО СУЩЕСТВОВАВШИХ

МАГИЯ ПРЕКРАСНЫХ МОЖЕТ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, ЧЕМ РАССКАЗЫВАЮТ

Моя жизнь стала похожа на череду приливов и отливов голубых вод Королевского моря, ласкающих пляж под покоями Прекрасных. Я стала сильней, научилась управлять собой и чаще использовала пиявок, чтобы избавиться от слабости. София больше не звала меня в свою мастерскую.

Утреннее расписание, как всегда, было заполнено процедурами с придворными дамами со всего Орлеана. Но сегодня в нем значилось:

Огюст Фарби, Дом Руанов (сын Министра Морей) 9:00

Княгиня Мидори Бобино, дом Хели 10:00

Графиня Анзу Шарон, дом Бовье (лучшие придворные лучники) 11:00

Леди Дарума Аршамболт, дом Специй 11:30

Я провела пальцами по имени Огюста, как будто надпись, сделанная Элизабет, могла исчезнуть. Потом сосчитала буквы в его имени. Пять. Любимое число Бога Морей. Неужели родители специально назвали его так? Я представила себе его хитрую улыбку, как будто он был тут, рядом со мной. В груди едва ощутимо что-то затрепетало.

Дверь моей спальни открыла Бри.

– Процедурный салон номер четыре готов.

Я оглядела свое сине-зеленое рабочее платье и фартук.

– Принеси мне дневное платье. Лавандовое. Нет, лучше желтое с оборками на рукавах.