Юрий Иванович - Месть [litres]

Конечно, всё это я проговаривал мысленно, а вслух только и выдавал томные аханья да шумные вздохи. Как следствие, наказание последовало жестокое и неумолимое. Татьяна прижалась ко мне до неприличия откровенно и прошептала:

– Ты… ты такой романтичный! И такой искренний…

И тут же её губы потянулись к моим. А мне только и осталось: либо ответить на поцелуй, либо настучать себя кулаками по голове и притвориться умалишённым. Правда, сложно будет объяснить потом, почему я сошёл с ума: от счастья или от собственной дурости. Поэтому… я ответил на поцелуй!

Уже и музыка кончилась, началась следующая, а мы всё не могли остановиться от накрывшего нас сладострастия. Чуть позже я рассмотрел, какими глазами на нас смотрит почти половина посетителей. Ну да, девушка танцевала и веселилась с одним, а теперь вот падает в нирвану чувственного поцелуя с другим. Нонсенс? Ха! А уж какими глазами на меня пялился Леонид! Его следовало сфотографировать!.. Нет! С него следовало нарисовать портрет «Худеющий пассажир пролетает над Парижем»! Великая картина получится! Не менее, чем «Джоконда».

И я гадом буду, но нарисую этот портрет. Потому что особенная память художника, подаренная мне Сияющим Курганом мира Трёх Щитов, позволила навечно запечатлеть удивительную сценку из нашей жизни.

Но это я так внимание переключал на будущее творчество, потому что ощущал всё-таки некоторое смущение. Сложно назвать причины, по которым оно меня одолевало, но некуда от него было деться. Ощущал я себя, словно ветер, взлетевший выше гор, переживал весьма бурное томление, но всё равно смущение никуда не девалось. Может, это по той причине, что не я первый потянулся губами к манящему женскому телу?

В создавшейся ситуации только Татьяна смотрелась спокойной и умиротворённой. И ей было плевать на весь окружающий мир. Она села ко мне вплотную и по-хозяйски завладела моей левой рукой, оплела её своими пальчиками и так на некоторое время вообще застыла. Со стороны можно было подумать, что девушка выпила лишку, но на самом деле она вина пригубила всего чуть-чуть.

Что ещё изменилось, так это мои планы на ближайшие часы. Если изначально предполагалось: ужин и за работу, то сейчас мировые проблемы казались незначительными, мелочными, не терпящими поспешного решения. Первый контакт налажен, дядя Семён с тётей Ритой – в порядке. Родители двойняшек наверняка тоже не ущемляются, а с генералами можно и завтра разобраться. Куда они денутся, при наших-то возможностях? Мир вокруг казался радужным и прекрасным. О чём мы и принялись с Татьяной шептаться, порой притрагиваясь губами к ушку друг друга.

Чуть позже заметно заскучавший Найдёнов попытался нас вернуть в реальность:

– Ну ладно, пить вы не хотите… да и нельзя вам, малолеткам! – поэтому остатки коньяка он вылил только в свой бокал. – Но ведь и танцевать вы перестали! Ещё и мне теперь потанцевать не с кем… Устали?

– Ты… это, – отыскал я его взглядом, – найди себе другую партнёршу, ресторан большой…

– Ей, дядя, проснись! – ёрничал друг. – Ресторан уже закрывается. Почти все ушли. А оставшиеся собираться начали. Может, и мы пойдём? Я уже и счёт попросил… Проводим девушку, закажем такси, да и… на работу?

Теперь уже и рыженькое солнышко рассмотрело своего недавнего партнёра:

– Ты чего тут раскомандовался? Племянничек! Я девушка самостоятельная, сама решаю, кто, куда и когда меня провожать будет. Поэтому сегодня даю Цезарю выходной на его фирме «Рога и копыта». Отправляйся сам работать. Правильно я говорю?

Это она уже меня спрашивала, заглядывая в глаза и требовательно вбивая свои ноготки в мою руку. Мне только оставалось, что степенно кивнуть и глубокомысленно добавить:

– Работа не вол, в лесу жить не станет.

Не на того напали. Мой друг ориентировался моментально:

– Да дело не в работе, это я в шутку так сказал. Цена вопроса – гостиница, в которой номер оформлен на Цезаря, и меня туда без него не пустят. И где мне прикажете ночевать? На улице?

– Тоже мне, проблема! – беззаботно фыркнула Таня, попутно присматриваясь, как Леонид расплачивается с официантом, достав солидную пачку денег. – Есть два варианта, выбирай любой. Первый: мы на такси тебя отвозим в гостинице и заселяем тебя в номер. Второй: выделяю комнату у себя, и ты спишь там тихонько, как младенец. Ну? Что тебе больше нравится?

– А как же твои родители?

– Они уехали по делам, – последовали объяснения. – Вернутся завтра… перед обедом. Так что даже успеешь позавтракать в домашней обстановке.

Я только одними глазами, вначале закрыв их, потом выпучив, просигнализировал товарищу: «Соглашайся! И не вздумай отказываться!» Ну тот и согласился. И даже настроение у него поднялось. Потому что, пока мы шли к дому, а потом поднимались на лифте, он только и делал, что пытался нас рассмешить шутками и анекдотами.

Но впервые в жизни великого маэстро случился облом: его слушатели никак не реагировали на талантливые попытки их рассмешить. Не знаю, что думало рыжее солнышко, а у меня в голове все мысли каким-то туманом покрыло. Под гипноз попал, что ли? Или желание вожделенной близости с прекрасным женским телом отключило мозги напрочь?

В такой вот умственной прострации я лишь краем сознания фиксировал второстепенные детали. Татьяна провела Леонида в одну из комнат, распорядившись:

– Вот тебе полотенце. Здесь халаты, папины, но стираные и почти новые. Ванная твоя – вон там. Спокойной ночи!

Ну а я оказался в комнате, в которой каждый предмет говорил о проживании здесь именно девушки. Книги, мебель, шторы, мягкие игрушки, кровать со множеством подушек… Правда, кровать впоследствии оказалась несколько узковата для двоих. Особенно когда мы расходились и разыгрались. Но… тут уж не до жиру!

Да и заснули мы под утро настолько плотно прижавшись, что ещё полно места оставалось. И спали сладко. Долго. Ничего не слыша. И проспали всё на свете. Точнее, не всё. И не все. Потому что симбионты как-то умудрялись бдеть, мониторя окружающую обстановку и передавая в подсознание некоторую информацию. То есть в памяти отложилось, как встал Леонид, как он начал покашливать и что-то напевать, пытаясь привлечь наше внимание. Потом он проворчал нечто нескромное в наш адрес, да и подался на кухню искать завтрак. Не только нашёл, но и на нас приготовил. Запахи пошли ароматные: прожаренной ветчины, кофе, ещё чего-то восхитительного… Но мы продолжали дрыхнуть без задних ног, и разбудить нас друг всё-таки не решался.

А потом громко хлопнула входная дверь, и строгий мужской голос поинтересовался:

– Что это вы делаете на нашей кухне? И в моём халате?!

– Завтракаю! – послышался уверенный ответ Леонида. – И вас приглашаю, присоединяйтесь! Потому что молодая пара явно собирается выйти только к обеду.