Соман Чайнани - В поисках славы

– Я не такой, как мой отец! – вспыхнул Тедрос. – С какой стороны ни посмотри, я другой.

– Пока что я слышу те же обещания и ту же ложь во спасение, – вздохнула леди Гримлейн.

Эти слова больно ударили Тедроса.

Он опустил взгляд на пол, на герб Камелота у себя под ногами. Краешком глаза отметил, что туфли домоправительницы на пару сантиметров приблизились к нему. Запах духов леди Гримлейн – тяжелый сладкий запах розовых лепестков – усилился.

– Ты знаешь, почему я так сурово обращалась с тобой и Агатой? – негромко спросила леди Гримлейн.

Тедрос поднял голову.

– Вы напомнили мне Артура и Гиневру, – призналась домоправительница. – Они были такими же, когда он привез ее из школы. Мы все тогда были очень наивными и юными. И счастливыми, потому что не знали и не думали о том, что нас ждет впереди. И вот спустя столько лет я стала домоправительницей при сыне Артура и его новой принцессе. Странное ощущение… Словно я позволила возродиться своим старым, таким светлым и добрым чувствам…

Тедросу стало стыдно, что они с Агатой считали леди Гримлейн бездушным драконом. Нет, она оказалась самым обычным человеком, с настоящими человеческими чувствами, переживаниями и воспоминаниями.

– Я не дам вас в обиду. Для меня не имеет значения, что станет говорить моя мать, – поклялся Тедрос. – Даю вам слово.

Домоправительница внимательно всмотрелась в лицо Тедроса. И едва заметно улыбнулась, словно решив, что может ему доверять, даже если сам Тедрос до сих пор ей не доверяет.

– Простите, – сказал Тедрос.

– Это было так давно… – вздохнула леди Гримлейн.

– Нет-нет, я о другом. Простите, что был так груб с вами, когда вы пришли позвать меня в сокровищницу. Вы выполняли свою работу, а я…

Леди Гримлейн внезапно помрачнела, и Тедрос встревожился:

– Что случилось?

– Сокровищница… Это не единственная и не главная причина, по которой я пыталась отыскать тебя, – ответила леди Гримлейн.

Она вынула из кармана газетную вырезку и протянула ее Тедросу.

Вырезка была из «Камелотского курьера» .

– Сегодня утром с помощью хрустального шара со мной связалась профессор Доуви, – сказала леди Гримлейн. – Она очень недовольна, что «Курьер» опубликовал эту заметку, не поставив ее в известность. Доуви собиралась сообщить тебе об этом, но я сказала, что сделаю это сама…

– Но… – с трудом переводя дыхание, сказал Тедрос.

– Я пыталась расспросить профессора Доуви, однако она ответила, что пока не станет раскрывать детали этого происшествия…

– Что значит «не станет раскрывать детали» ?! Мой лучший друг убит, Агата исчезла, все идет кувырком – а эта старая безмозглая идиотка собирается темнить?! – крикнул Тедрос и ударил ногой в стену. Стена задрожала, картины повалились на пол, затрещали, ломаясь, их тонкие рамки. – И Чеддик ничего мне не сообщил. Ни слова… Да он вообще не должен был оказаться на Авалоне! Я… не понимаю!

Леди Гримлейн тронула Тедроса за плечо, он обнял свою домоправительницу и заплакал. Так, в обнимку, они простояли довольно долгое время, а потом Тедрос прохрипел:

– Он был моим другом.

– И навсегда останется им, – мягко сказала леди Гримлейн.

– Вы не можете находиться здесь! – раздался из коридора резкий голос.

– Но я здесь – значит, могу , – ответил грубый мужской голос.

– Но вы же объявлены в розыск…

Двери распахнулись, и в зал вошли окруженные слугами Мерлин, профессор Доуви и Ланселот, за которым гнался Потрошитель, намереваясь цапнуть его за лодыжку. Последней вплыла Гиневра – тщательно причесанная, в роскошном темно-красном платье.

Бывшая королева сделала пару шагов и застыла, увидев своего сына в окровавленной одежде и в объятиях своей бывшей домоправительницы.

– Леди Гиневра! – сказала леди Гримлейн, освобождаясь от Тедроса. – Вас же арестуют! Как вы вообще смогли сюда…

– Разберемся без вас, леди Гримлейн, – перебила ее Гиневра.

– У нас с королем был важный разговор, – сразу напряглась леди Гримлейн. – А вам лучше немедленно покинуть замок, иначе…

– Я сказала – без вас! Убирайтесь! – прогремела Гиневра, и в зале сразу же воцарилась мертвая тишина.

Леди Гримлейн повернулась к Тедросу, ожидая, что тот скажет что-нибудь своей матери… вступится за нее…

Но Тедрос больше не смотрел на домоправительницу – он смотрел только на свою мать.

– Мама… – прошептал он и бросился в объятия Гиневры, а потом принялся обнимать всех подряд – профессора Доуви, Мерлина, даже Ланселота, радуясь тому, что снова видит таких любимых, таких желанных людей.

К тому времени, когда Тедрос вспомнил о своей домоправительнице, леди Гримлейн уже исчезла.

Встречу с Королевским казначеем Тедрос отложил до обеда и отправился завтракать вместе с друзьями.

Шеф-повар Силькима гостям не обрадовалась и, узнав, что сегодня ей придется накормить не только короля, но еще четверых, бросилась на кухню, откуда сразу же начали доноситься крики и звяканье сковородок.

– Не могу призвать на помощь поварам свою шляпу, – вздохнул Мерлин, присаживаясь за стол в столовой Синей башни. – Она объявила забастовку до тех пор, пока я не назначу ей пенсию за выслугу лет. Говорит, что ей нужна «защищенность».

– А я всегда считала, что самые большие зануды на свете – это фейри, – покачала головой профессор Доуви, присаживаясь рядом с волшебником.

– Это Ланс во всем виноват, – сказала им через стол Гиневра. – Это он ни днем ни ночью не давал шляпе покоя. Постоянно требовал у нее еды. То тушеных индюшачьих ножек, то мяса по-бургундски, то жареного бекона. Наверное, целое свиное стадо съел. Совершенно загонял бедняжку.

– Мужчине нужно много есть, – мрачно откликнулся Ланселот.

Сидя во главе стола, Тедрос слушал рассказ о том, как его гости проникли в замок. Оказывается, сначала они могрифицировали под шляпой Мерлина в навозных жуков-скарабеев и покатили эту шляпу перед собой как навозный шарик. Потом пробрались в спальню Агаты и там, вернув себе привычный облик, начали переодеваться, доставая спрятанную все в той же шляпе одежду, а мимо дверей спальни в это время совершала обход дворцовая стража…

– Погодите, – прервал их рассказ Тедрос. – А леди Гримлейн – она не донесет, что вы здесь? Сюда не прибегут стражники, чтобы получить обещанное вознаграждение?

Все замолчали. Затем, глядя Тедросу прямо в глаза, заговорил Мерлин: