Галина Гончарова - Крылья Руси [litres]

– Может, останешься?

– Вань…

– Я сам поведу войско. Алешка, пойми, это же не из трусости предложено… тебя сейчас никто не посмеет назвать трусом, даже если ты не пойдешь через пролив!

– И не из храбрости отвечено. Я не брошу своих людей. Да и… переговоры вести придется, сам понимаешь.

Иван понимал. Если удастся захватить Стокгольм, в руках Алексея окажется шведская королевская семья. И тут уж можно торговаться и договариваться с Карлом.

– Потомки назовут нас безумцами.

– Потомки будут нами гордиться.

Ночь русские войска потратили на отдых – и на следующий день выступили к Стокгольму.

Стоит ли говорить, что Грисслегамн пал? Когда на берегу, словно из льда и снега, появились русские солдаты, бургомистр так растерялся, что и не подумал оказать сопротивление. Он был занят. Молился.

Увы, русские оказались пострашнее всякой нечисти и не развеялись ни от креста, ни от святой воды. Правда, и грабить не стали. Просто разоружили гарнизон, заточили всех, за неимением лучшего, в казармы и объявили, что отныне город находится под властью русского государя. А кто не согласен – вперед, на лед.

Несогласных не оказалось. Так что Алексей объявил двухдневный отдых. Отоспаться, подлечиться – и на Стокгольм.

Нельзя сказать, что Диего Сармиенто де Вальядарес наводил ужас на Марию. Но… любить его точно было не за что. Великий инквизитор – такая должность… своеобразная. Нельзя сказать, что там все сплошь и рядом были фанатиками, нет. Фанатики – это рядовые, которых к власти и на километр подпускать нельзя. В верхи обычно выбивались властолюбцы и карьеристы, это нормально и правильно. Но… де Вальядарес был искренне верующим. А что хуже – еще неизвестно.

Карьерист, конечно, сволочь, но хотя бы предсказуем. А вот чего ожидать от человека, который желает только добра?

Диего Сармиенто де Вальядарес тоже смотрел на женщину без особой приязни. Нейтралитет – и только. Не была б она женой Короля морей, сестрой русского государя, – он бы… Мария отчетливо понимала, что инакомыслия и иноверия при испанском дворе Диего не потерпел бы. Просто руки коротковаты. Да и не замарала она себя ничем. Чай, не маркиза де Монтеспан…

Мария покосилась на супруга и улыбнулась краешками губ. Брак по расчету, да…

Но насколько ж спокойнее в его присутствии. И даже инквизитор не пугает. Почти.

– Ваше высочество, почему нет?

– Потому что это… характеризует нас не с лучшей стороны. Европа и так косится. Я не возражал, когда вы отлучили епископа Картахены, я не лез в ваши распри с Папой, я на многое закрывал глаза. Но рано или поздно этот разговор должен был состояться.

Лицо великого инквизитора покривилось. И повод-то был! Хотя и не самый серьезный, с точки зрения Марии. Подумаешь, захотелось человеку аутодафе устроить! Вот, в прошлый же раз устраивал – и ничего, все горели как миленькие! А в этот раз в честь королевской свадьбы захотелось, а дон Хуан не дает.

– Его величество…

– Предложил решить этот вопрос со мной. И я говорю – нет.

– Ваше высочество, это дело веры!

– Не сейчас. Здесь и сейчас это политика. Святой отец, вы понимаете, что занимаетесь совершенно не тем и не там?

– Мы чистим нашу землю от скверны…

– Много же в ней скверны, коли вы ее более двухсот лет чистите – и до сих пор успеха не добились.

Дон Хуан раньше и не подумал бы о таком, но после визита на Русь… воистину, эта страна обладала странным действием на людей. Она заставляла думать, приглядываться, замечать нечто новое в том, что было знакомо с детства. Неужто не знал дон Хуан, что при том же Диего де Арсе-и-Рейносо на кострах было сожжено около десяти тысяч человек? Знал. И что? Им не нашлось бы лучшего применения?

Вот и сейчас…

Инквизитор пожелтел до цвета лимона.

– Ваше высочество, вы защищаете еретиков?

– Нет. Но я решаю, где испанцы принесут больше пользы. Поймите меня правильно, дон Диего, – глаза Короля морей были усталыми, под ними залегли синие круги. И в юном-то возрасте власть тяжела, а в его лета? – Я не сомневаюсь в правоте матери нашей, Святой Инквизиции. Более того, неужели я отменил хоть один приговор? Я не вступился за Мигуэля д'Эстебана, я не мешал вам. Но сейчас назрела необходимость… чуть изменить привычный порядок вещей. И мне хотелось бы заручиться вашей поддержкой и помощью.

– Вы гладко говорите, ваше высочество…

– А вы пока не понимаете меня, святой отец. Подумайте сами, чем вы занимаетесь? Аутодафе для… кто у нас там? – дон Хуан навскидку вытащил пергамент из стопки таких же листов. – О, бог мой! Соседка Хуанита донесла на соседку Карменситу, что Карменсита ворует у нее красоту. А заодно летает на метле на шабаш… Святой отец, неужели не ясно, что одна просто завидует другой?

– Ваше высочество…

– Я не закончил, святой отец. Выслушайте меня, и если я неправ… Неужели нашей матери-церкви нет иного дела, как разбирать дрязги двух дур?

Инквизитора перекосило еще сильнее.

– Пусть им мужья ума добавят, а вы подумайте о другом! У Людовика во Франции смертный ужас творится! Черные мессы служатся, отравителей сотнями ловят… думаете, у нас чище?

Перекошенность инквизитора медленно сходила на нет. Дон Хуан усмехнулся про себя и добавил:

– Просто вы охотитесь на комаров, а ягуары охотятся в это время на простых людей. Святой отец, я прошу, чтобы инквизиция занялась достойными ее делами!

Дон Диего слушал и невольно кивал. Мария тоже слушала, привычно восторгаясь мужем. Сейчас они одним ударом убивали двух зайцев. Даже больше чем двух. Первое – всякая человечья мелочь отправится в колонии вместо костра. Второе – инквизиция займется знатью, и оная знать кинется к дону Хуану. А кто еще сможет их защитить? Не всех, конечно, с большим разбором…

Третье – почистим ряды оппозиции, судьба у нее такая, печальная. И всем будет хорошо. Да и инквизиции тоже, вон, дон Диего уже кивает, соглашаясь, что действительно, не след орлам комаров ловить, мы подостойнее цель выберем, ваша правда, ваше высочество.

Мария думала еще и о другом. В колониях и мужчин, и женщин не хватает. Французский король просто набивает корабли убийцами, ворами, шлюхами – и вся эта сволочь плывет туда. И они вытеснят испанцев, это уж наверняка. Так что надо укрепляться, обосновываться и самим гнать оттуда англичан и французов. И вообще! За время правления дона Диего осуждено больше шести тысяч человек, не пора ли… слегка смягчить приговоры? [19] Х. А. Льоренте . «История испанской инквизиции» ( прим. авт. ).

Дон Диего злился, но больше не спорил. И сложно, и неохота, и… если это официальная политика короля – ругаться не стоит. Он верно сказал: инквизиция дотянется до любого, если захочет. Понимает ли дон Хуан, что и до него – тоже?