Майкл Флетчер - Без надежды на искупление [litres]

– Я приду к вам. Но уже поздно. Штелен проводит вас до храма, так будет безопаснее.

Штелен появилась из-за стола.

– Прошу вас, – проговорила она самым искренним тоном, на который была способна, – проходите сюда, милая госпожа. Времена сейчас опасные, так что я провожу вас домой.

«Один черт разберет, что задумал Бедект. Какая польза от этой полоумной церковной девки с промытыми мозгами? Скоро выясню», – решила Штелен. Она так часто действовала по его наводке, что знала: обычно за его указаниями что-то стоит, и, как правило, что-то выгодное. Для нее, по крайней мере.

Штелен бросила взгляд через плечо, выводя жрицу из харчевни. Бедект выглядел бледным и жалким. Он дышал открытым ртом и то и дело ковырял обрубок уха, как будто у него там что-то застряло. «Глупый старый пердун». Вздумай он умереть от какой-нибудь стариковской болезни, и она сама убьет его.

Сучке-жрице, похоже, было приятно, когда Штелен открыла и придержала для нее дверь. Ей нравилось, как Штелен помогает ей обойти незаметные в темноте выбоины на дороге. Жрице, кажется, понравилось даже, когда Штелен прижалась к ней своим тощим телом. Штелен, конечно, знала, что она не красавица, но в ней была та упругость, которая некоторых возбуждает. Жрице было несомненно приятно, когда Штелен, хрипло ворча, затащила ее в темный переулок. Она перестала получать удовольствие от этого общения только тогда, когда ее горло оказалось перерезано одним из острых, как бритва, ножей Штелен, и жрица упала на мостовую, истекая кровью.

Штелен наблюдала, как безмозглая тварь подергалась, пуская изо рта пузыри, и наконец перестала шевелиться. Она тщательно обыскала карманы убитой и нашла несколько монеток. Еще она взяла маленький тканый платок, который нашла у своей жертвы, и понюхала его. От платка едва заметно пахло жасмином; наверняка это был подарок от любовника, столь же безмозглого. Штелен повязала платок на запястье и осталась довольна тем, как он на ней выглядит.

Бедект пил уже седьмую пинту, когда она вернулась. Пустые кружки так и стояли на столе – трактирщик, судя по всему, опасался за ними подойти. Еще несколько кружек пива ничуть не избавили Бедекта от болезненной бледности, и он тяжело опирался на стол. Кожа его изнуренного лица выглядела обвисшей и липкой.

Штелен бухнулась на перевернутый ящик напротив него и внимательно посмотрела на Бедекта. Он же продолжал пить, не обращая на нее внимания. «Да и фиг с ним, сдаюсь».

– Зачем я только что убила эту женщину?

Бедект хмуро посмотрел в свою кружку.

– Из-за денег, если я не ошибаюсь.

– Я обшарила ее карманы. Ничего ценного у нее не нашлось.

Бедект посмотрел на новый платок, обвязанный у нее вокруг запястья, и Штелен спрятала руку под столом.

– Это я нашла.

– Я не спрашивал тебя о том, сколько монет ты набрала.

– Я же сказала, что денег у нее не было, – рявкнула она.

Бедект продолжил, как будто не слышал ее:

– У меня есть план. Надо будет доработать детали, но мне кажется, что план хороший.

– Хороший, в смысле поможет нам получить много денег? Хороший, в смысле план, не похожий на последнюю дюжину твоих планов? Хороший, в смысле не тупой и не опасный?

– Думаю, что одно из этих трех.

– Гениально, блин. Так что же это за план?

– Похитить этого ребенка-бога и вернуть его Геборене за выкуп.

Ноздри Штелен дернулись так, как будто она учуяла самое зловонное дерьмо.

– Думаю, что тот, кто придумал план, который «одно из этих трех», может и расщедриться. – Она махнула рукой трактирщику и попросила еще пива. – Знаю, что скажет Вихтих: «Глупый, непродуманный план. Похоже, будет весело». – Она сплюнула на пол харчевни. – Когда мы приступим?

– Завтра ночью. Если Вихтих все еще будет в живых.

– Позволю себе помечтать, что хорошенький придурок отыщет свою смерть, отправившись на дебильные приключения, ради желания стать самым раздражающим окружающих фехтовальщиком в мире. – Штелен фыркнула, глядя в кружку. – Чем, черт побери, так воняет?

– Ну и… какой у нас план на сегодняшний вечер? – спросила она.

Бедект махнул рукой трактирщику, избегая ее взгляда.

– Пить. Спать.

– Еще один блестящий план.

– Задница.

Утреннее солнце сверкало в облачках пыли, поднятых собравшейся толпой. Бедект прикрывал слезящиеся глаза от лучей обрубком ладони. В голове у него стучало так, как будто внутри скакал боевой конь. Из-за насморка он дышал через рот, и на его сухой язык ложилась пыль, похожая на мел. «Мне надо вернуться на постоялый двор и лечь в кровать. Вихтих может помереть здесь и один».

Он обвел взглядом толпу. Человек пятьдесят стояли тесным кругом, толкая друг дружку и стараясь встать так, чтобы все получше увидеть. В центре круга возвышался крупный мускулистый тип, который с презрением в глазах разглядывал Вихтиха.

Бедект смотрел, как поигрывает мускулистыми плечами громила, обратив внимание на его яростное, покрытое шрамами лицо. «Раз уж я сюда пришел, можно и развлечься». Он похлопал Вихтиха по спине.

– Твой соперник многих убил, и сделал это с удовольствием.

Вихтих только крякнул. Он всматривался в толпу, рассчитывая найти симпатичных баб, и не обращал на Бедекта особого внимания.

Бедект сделал еще одну попытку:

– Посмотри на эти шрамы. Этому типу много кто бросал вызов. И он их всех убил.

Вихтих бросил снисходительный взгляд на фехтовальщика, стоявшего напротив него в круге.

– У него шрамы, потому что ему случалось быть раненым. У меня их нет, потому что мне не случалось. Скажи мне, кто же из нас лучший фехтовальщик. – Он произнес это так громко, что его слышали многие из собравшейся толпы.

– Но он, – сказал Бедект, – стоит среди тех, кто в него верит… а о тебе здесь никто не слышал.

– Скоро он будет валяться мертвым, а они услышат обо мне, – ответил Вихтих Бедекту, обиженно поджав губы. – Я так люблю эти зажигательные речи. Они помогают мне сосредоточиться. Сначала я завоевываю сердца толпы. А потом побеждаю в схватке.

– Ты, похоже, ужасно уверен в себе.

– Верно-верно.

Как ни печально, Бедект уже повидал довольно таких схваток, чтобы признать: у Вихтиха есть для этого по крайней мере некоторые основания.

Покрытый шрамами фехтовальщик вышел в центр круга и встал, упираясь ладонями в бедра. Он громко обратился к Вихтиху, чтобы было слышно всем собравшимся вокруг:

– Тебе меня не победить. В этом городе все знают, что я самый опасный из ныне живущих, способных владеть клинком.

Вихтих подмигнул симпатичной юной девице. Его голос зазвучал на низкой ноте, раскатисто и уверенно:

– Это так, но есть сотня городов в десятках государств, где каждый знает, что это я – величайший из ныне живущих фехтовальщиков. – Он ослепительно улыбнулся зрителям. – Конечно же, пару человек в этом милом городишке… как там называется это место, Бедект?