Вадим Панов - Красная угроза [litres]

– Вечером вчера, – уточнил Перфоратор. – Я видел, как вы в казарму Шибзичей зашли, а потом он оттуда вышел с дружками и ещё ржал долго. А потом ты вышла, только вся злая.

– Со всеми его дружками? – издевательски хихикнула сидящая рядом с Жуцием Сопля. – Вчера у Буженины случилась публичная автограф-сессия?

– Сомневаюсь, – качнул головой конец. – Я видел, как смотрит на неё Иголка… не было там никакой сессии… – И потёр подбородок: – Вот бы Иголку к нам заманить… И Копыто тоже!

– Зачем тебе эти уроды? – скривила губы Сопля.

– Для живости.

– Для живости мы сейчас Шурупа с Перфоратором стравим.

– Это не то, – поморщился Жуций. – Молодые они ещё, не тянут…

– Какая разница, кто кому морду бить станет?

– У матёрых самцов это получается харизматично и художественно. Зрителям нравится.

– Зрителям нравлюсь я! – с апломбом заявила Сопля. И, перехватив выразительный взгляд Жуция, добавила: – Читал, как в газете про мою песню сказали? Тащатся, и ещё как! А это тебе не прачечная какая-нибудь, а Отдел Культуры Солидного Издания!

Все заглавные буквы дочь Дуричей выделила тоном.

– Откуда ты таких слов набралась? – изумился конец, поскольку для рядовых Шапок, из которых выудилась Сопля Кувалдовна, словосочетание «солидное издание» было столь же невозможным, как «квантовая физика».

– Из википедии, – с достоинством ответила девка. – Мне нужно больше слов знать, чтобы в книгу их написать…

У Жуция отвалилась челюсть.

– Мне в Отделе Культуры сказали, что сейчас челам нужно читать книги про то, что вокруг всё плохо, и попросили написать роман, чтобы ему премию дали, ну и вообще. Я сначала хотела роман в стихах сбацать, раз уж премию обещают, но в Отделе Культуры сказали, что в тексте нужно больше заковыристых слов, и я пошла в википедию.

Конец молча подобрал челюсть и отвернулся, утешая себя тем, что продвижением планируемой литературной жемчужины ему заниматься не придётся… Но долю свою, как менеджер, он получит.

А на съёмочной площадке продолжалось нагнетание страстей.

– А потом ты с Шурупом ушла! – закричал Перфоратор. – Хотя обещала мне!

– Мы музыку слушали!

– Полтинник в час, – заржал кто-то из толпы. – Вот и вся музыка, мля!

Дикари поддержали знатока музыки и вокруг съёмочной площадки воцарилось весёлое оживление, связанное с обменом впечатлениями о способностях Буженины и её конкуренток. Но, благодаря принятым Жуцием мерам участники шоу скабрезных восклицаний не слышали, продолжая гнать зрителю «чувства».

– Ты меня обманула!

– Я тебе ничего не обещала!

– Откуда у тебя сумочка?

– От тебя даже сумочки не дождёшься!

– Кто тебе подарил сумочку?

– Назови её шлюхой! – подсказал Жуций.

– Кто тебе подарил сумочку, шлюха?

– Буженина, не сдерживайся, дай козлу пощёчину!

Оскорблённая женщина с чувством засветила нахалу в скулу. Публика радостно заулюлюкала и затопала ногами.

– Грубовато, – прокомментировала Сопля.

– Эмоционально, – не согласился конец.

– Перфоратор ей сейчас морду набьёт.

– Не успеет.

Шоу развивалось в полном соответствии с законами жанра: активные эпизоды, включающие в себя сражения «стенка на стенку», перестрелки, кражи и ограбления, сменялись житейскими разборками, также приправляемыми рукоприкладством: чтобы народ получал и сальные подробности, и любимое развлечение в одном флаконе. Конечно, можно было отдать молодого Перфоратора истеричной Буженине на растерзание, но конец пожалел перспективного юношу и распорядился:

– Выпускайте Шурупа! Третьей и четвёртой камерам приготовиться! – И ухмыльнулся: – Сейчас будет потеха.

– Перфоратор Шурупа уделает и не вспотеет.

– Сколько поставишь?

– Сотню.

– Договорились.

– Если я ещё раз увижу тебя с ним, – громко произнёс Перфоратор, старательно повторяя приходящий в скрытый наушник текст. – То я его… Мля…

– Кого «его»?! – взревел вскочивший на съёмочную виселицу Шуруп. – Кого ты собрался уделывать, урод?

Возможно, он ждал ответа. Или надеялся на ответ. Или… В общем, неизвестно, на что рассчитывал Шуруп, произнося заученную реплику, но Перфоратор встретил реплику прямым левым в голову, прилетевшим быстро и на удивление точно.

– Полная отсебятина, – отметил Жуций. – Прежде, чем начинать драку, Перфоратор должен был обсудить с Шурупом достоинства и недостатки Буженины.

– Зачем обсуждать её кривые ноги? – искренне удивилась Кувалдовна.

Конец с сомнением покосился на далеко не идеальные конечности Сопли, но промолчал.

– Перфоратор поступил, как мужчина, – продолжила та.

– Как Шапка, – уточнил Жуций.

– Ты сам говорил, что тебе нужны эмоции.

– Эмоции, а не мордобой.

– Тогда снимай мультики.

А на эшафоте разворачивались эпические «эмоции». Буженина, которой очень хотелось принять участие в драке, стояла и визжала, послушно исполняя распоряжение режиссёра, публика подбадривала любимцев воплями и перегаром, а Шуруп и Перфоратор бились, не жалея себя, поднимая Жуцию прибыль, а шоу – рейтинг. Оба были молоды, дерзки и мечтали прославиться. Ну а кулаки – кулаки у них чесались.

– Пусти-ка ты это в прямой эфир, братец, в качестве анонса, – распорядился конец, подозвав к себе ассистента. – И напиши, что подробности будут вечером.

– Слушаюсь.

– И приготовь машину: я еду обедать.

– Слушаюсь.

– Перерыв? – поинтересовалась Сопля.

Жуций кивнул:

– Да, – и вновь уставился на государственную виселицу, на которой Перфоратор добивал Шурупа. Зрители засвистели, недовольные тем, что зрелище закончилось быстрее ожидаемого, Буженина по-коровьи томно глазела на победителя, режиссёр доложил, что снято распрекрасно, и конец поднялся на ноги:

– Увидимся через пару часов.

Публика – а во дворе, как бывало всегда во время съёмок, собралось довольно много дикарей, – потянулась к «Средству от перхоти», но Сопля схватила громкоговоритель, вывела его на полную мощность и проорала:

– Внимание! Не расходимся!

– Это почему? – отозвался народ, поглядывая в сторону кабака.

– Зачем не расходиться?

– Ноги устали!

– Ещё драка будет?

– Ты драться будешь?

– Эй, пацаны, стоим и смотрим: Сопля станет драться, чтобы показать, что она тоже!

– Тоже что?

– Она по жизни ничто, вот это и будет показывать. Тоже.

– Пусть споёт сначала! Чтобы, как в телевизоре!

Сопля хладнокровно дождалась окончания насмешек, после чего вновь подняла громкоговоритель:

– Гниличи! Это касается только вас!

– А чего сразу Гниличи?

– Почему всегда мы отдуваемся?

– Своим песни пой!

Тем не менее заинтригованные дикари задержались – и не только Гниличи, – а на эшафоте государственной виселицы Соплю сменила бойкая Штанина.