Юта Мирум - #Перо Адалин [litres]

Маркус, мягко ступая по ворсистому ковру, вышел из комнаты принцессы. Она больше не была ему интересна – когти, необходимые для ритуала, уже были на пути к храму, в чем он убедился лично, а в смерти королевской дочери он не видел никакой выгоды. Наоборот, принцесса может стать в его руках оружием и в грядущем только поможет укрепить его положение. А Габор пусть делает то, что ему заблагорассудится – его запутанные планы ничуть не волновали Маркуса. Все козыри были в его руках. Воодушевление, несвойственное Маркусу, захватило его сердце. Шесть лет назад он не видел выхода из западни, что подкинула ему судьба, а сейчас был в паре шагов от того, чтобы выиграть все, что она ему задолжала.

Винсент был не рад скудному красноречию лорда. Командир поспешно решил, что может требовать от него объяснений, но и пары слов хватило, чтобы Винсент замолчал. Принцесса же не приходила в себя. Маркус не считал себя виновным в ее состоянии – она всего лишь одна из тысячи веточек, утянутых потоком водопада жизни.

Сам Маркус желал встречи с другой веточкой, которой не посчастливилось прибиться на отмель, как поэтично охарактеризовал свой дом хозяин поместья. Клер он нашел на кухне с чашей, от которой шел резкий травяной запах. На плече девушки красовалась повязка, а на лбу блестели капельки пота. Слипшиеся пряди волос все норовили залезть в глаза, и гостья раздраженно сдувала их, не отрывая рук от чаши. Рядом неловко переминались служанки, делая тщетные попытки отобрать у девушки право приготовить отвар для загадочной больной, подле которой сейчас толпились лучшие лекари поместья.

Маркус встал в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку. Он довольно улыбался, и ухмылка стала только шире, когда слуги поняли, что хозяин наблюдает за их беспомощностью.

– Вот и все, – со вздохом облегчения пробормотала Клер, снимая с огня раскаленную чашу с лекарством. Работа отвлекала ее от дурных мыслей. Руки почти перестали дрожать, а в тонкие пальцы вернулась сила – всего-то и нужно было, что всецело увлечь себя делом.

– Оставьте меня с гостьей.

Хорошо, что лекарство она успела поставить на стол, иначе оно полетело бы из рук вслед за полотенцем, упавшим под ноги. Служанки, виновато глядя на господина, забрали чашу и, присев в учтивом поклоне, по одной исчезли за дверями.

– В последнюю нашу встречу ты была мне рада, – начал мужчина, медленно обходя раскаленную печь. – Я помню, как горели восторгом твои глаза, как быстро билось маленькое сердечко.

Маркус, приблизившись к Клер, остановился за ее спиной, и она ощутила его дыхание на коже.

– Такая маленькая, – тихо продолжил он, и Клер перестала дышать. Голос собеседника, подобно яду, вводил в оцепенение – на языке чувствовалась сладость, в то время как ноги сковывал холод. – Такая доверчивая. Но девочка выросла, и больше не верит словам, да? – Он напоминал нарочно. Играя словами, ворошил ее память. – Ты похожа на тонкое деревце – мне не составит труда переломить тебя надвое.

Маркус сделал еще шаг и ухватился пальцами за кончик светлой косы. По спине Клер пробежала дрожь, но сойти с места не хватало смелости. Тело застыло, игнорируя желание сбежать, а в голове пульсировала паника.

– Ранее я не уделил тебе должного внимания. Но сейчас, – милорд сделал паузу, – я передумал.

Клер закрыла глаза, чувствуя, как кривится рот, – крик, отчаянно рвущийся из груди, она намеревалась сдержать, даже если разорвутся легкие. Лорд Флорес резко отступил назад и, быстро обойдя девушку, направился к двери. У самого выхода, обернувшись, он расстроенно добавил:

– Я надеялся сломать тебя еще раз. Но какой прок, если от тебя и так одни осколки?

Хозяин поместья оставил кухню. Клер, ощутив легкость в ногах, упала на колени, силясь отдышаться. Кухня превратилась для нее в одну большую печь. Перед глазами стояло лицо милорда. Отчаянный взгляд выхватил аккуратную стопку полотенец и чистое платье, которое приготовили для гостьи служанки.

Выход из положения нашелся сам собой.

В кабинете Маркуса отчетливо воняло гарью. Фелиция, покинув его несколькими минутами ранее, не застала бесчинства младшего родственника. К счастью, как думалось Альваху. Расстраивать госпожу ему не хотелось, ведь вопреки ее любви к Маркусу, он считал ее хорошим человеком. Альвах стоял напротив кресла, в котором не смог усидеть Леверн. Младший наследник Флоресов, прихватив пачку писем со стола брата, методично жег их, засоряя пеплом белый ковер под ногами. Время от времени у рыцаря вырывался недобрый смешок. Встретив в корреспонденции брата договор о продаже земель стоимостью в десятки тысяч золотых монет, Леверн не мог скрыть удовольствия и сжег документ в пламени.

Пусть Леверн выплескивает свою ненависть по капле таким способом, Альвах не предпочел бы отложить детские забавы. Ярость, бушующая внутри немого стрелка, ждала своего часа. Неожиданно за дверью раздались уверенные шаги хозяина, и Альвах весь обратился в слух.

Маркус, почуяв запах гари, зашел в свой кабинет. В сантиметре от его лица просвистел кинжал и вонзился в дверь. Задумчивость его тотчас испарилась. Пауза, повисшая над мужчинами, прервалась звуком шагов Альваха. Он, не отрывая взгляда от главы дома, рывком выдернул свой кинжал из двери и, отпихнув закипающего господина, вышел из кабинета.

– Это тебе предупреждение от Альваха, – решил пояснить брату Леверн, бросая оставшуюся часть спаленного любовного письма на стол к остальным испорченным документам. – Однажды ты проснешься с этим кинжалом в груди. Как быстро настанет этот день – зависит от тебя.

Леверн, падая обратно в кресло, протянул:

– Послание моего брата я передал. А теперь выслушай, что я скажу.

Маркус невольно сжал кулаки, понимая, что отродье, усевшееся в кресле, ни капли его не боится.

– Мы уйдем отсюда, как только принцессе станет легче. Ни к Адалин, ни к Клер ты не приблизишься. Свой черный рот держи закрытым, злые взгляды оставь в стороне, а руки за спиной, если не хочешь их лишиться. Я больше раздумывать не буду – тот единственный раз, когда моя рука дрогнула, забудь. Никакого сочувствия ты во мне не вызываешь. Моли всех существующих Санкти, чтобы мое сердце не вспомнило о мести, иначе участь быть заколотым во сне тебе покажется благодатью.

Фразы формулировались сами собой, и Леверн постепенно успокаивался. Маркус молчал, терпеливо слушая брата. Он думал о встрече на кухне. Интересно, хватит ли спокойствия у вспыльчивого рыцаря, узнай он, что одного присутствия господина рядом с его дорогой девочкой хватило, чтобы она потеряла разум? Не в первый раз.

– Что тебе нужно от Габора?

Вопрос застал Маркуса врасплох, и он, скрыв промелькнувшее в глазах недоумение, поинтересовался: