Юта Мирум - #Перо Адалин [litres]

Байон, кивая для виду, желал, чтобы так все и было. А пока лорд будет демонстрировать свои силы, отпугивая армию Габора, он организует побег для отряда Винсента.

Винсент предполагал, что Леверн разойдется в проклятиях, как только Маркус покинет комнату. Но лорд давно ушел, а рыцарь все молчал. Он даже не шевелился, погруженный в мысли. Для командира это был удачный момент высказать свою позицию, но, как никогда, ему хотелось промолчать. Адалин все больше казалось, что она может рассчитывать на их поддержку, но это была ошибочная мысль, которую ей стоило тут же отбросить.

– Ты не подумала обсудить свое решение со мной? – решился выдавить Винсент.

Для Ады подобная реакция была неожиданной – она нарочито сухо спросила:

– С чем вы не согласны, командир?

Винсент, пропустив мимо ушей ее интонацию, объяснил:

– Командир твоего отряда – я. Решения о твоей безопасности принимаю тоже я. Эти полномочия мне дал король, который, теперь я в этом точно уверен, нес другие наставления в своих приказах.

Ада, нахмурившись, поняла, к чему он клонит, и ей стало нестерпимо обидно.

– Вам придется объяснить свою позицию, командир. Я не хочу разгадывать ваши завуалированные намерения.

Альвах, скрестив на груди руки, тоже жаждал узнать, что Винсент имел в виду.

– Я однажды уже говорил вам, принцесса, – терпеливо напомнил Винсент, приняв официальный тон Адалин. Его угрюмость проснулась вновь, как старое заболевание. – Вам нет нужды умирать. И теперь, услышав заверения Байона в том, что король не желает вашей смерти и сделал все, чтобы избежать этого, я намерен принять его сторону. – Не выдержав, Винсент направился к Аде и присел на край постели. Их взгляды встретились – Адалин с волнением подумала, что Винсент находится слишком близко.

Легонько коснувшись руки принцессы, он продолжил, удивляясь собственному тону, в котором – он надеялся, что только ему – слышалась мольба.

– Пожалей отца и живи, пока есть возможность. Я помогу тебе скрыться, и ты увидишь весь мир, каждую его границу, а не тот жалкий кусочек, который пронесся перед тобой. Сможешь верить в каждого, кого встретишь, будь он фокусником-шарлатаном или работящим мальчишкой. В твоих глазах у них у всех есть надежда, и не губи ее в угоду призрачным Санкти, о которых рассказывают выжившие из ума монахи, наполняя бредом свои и чужие головы. Магии нет, но волшебство в своей жизни ты в состоянии создать сама, без жертв и ритуалов. Ты достойна жить.

Винсент говорил так проникновенно, с бесконечной верой в свои слова, что Ада им заворожилась. Если бы только она могла согласиться! Как бы ей хотелось, чтобы у нее была другая жизнь – длинная и яркая, без долга и без скорой смерти, жизнь рядом с этим мужчиной. У двери Леверн пару раз кашлянул, привлекая к себе внимание, – кажется, пламенная речь Винсента отвлекла от раздумий даже его. На Альваха же Адалин боялась смотреть. Она точно знала – стрелок недоволен.

– Прошу вас, оставьте меня наедине с командиром, – попросила она, отвернувшись. Альвах тут же направился к двери, уводя Леверна. Рыцарю было что сказать, но Альвах решил за двоих.

– Я не могу привыкнуть к твоей жестокости.

Адалин подняла здоровую руку и положила ее на локоть Винсента. В пальцах закололо – недавний сон будто на секунду стал реальным, и щеки девушки вспыхнули.

– Ты гораздо более жестока, принцесса. – Командир не собирался уступать и невольно бросил взгляд на руку со сверкающими когтями. Их бы оторвать, пусть даже причинив страдания Адалин, а после уничтожить, и не будет больше жертв. Винсент поднялся и отошел к окну. В последующих словах не было ни гнева, ни запала, только одно признание: – Я живу ради многого: ради миссий, где ощущаю себя нужным; ради пустыни, с которой начинаются мои воспоминания. Я не тот человек, что бредет по дороге, не думая о завтрашнем дне. Но это ощущение, оно ярче любой цели. – Он посмотрел на принцессу, и она вдруг поняла, что он открывает душу – бери и делай с ней что хочешь. – Я чувствую, знаю , что ты не должна умирать. Хоть раз, принцесса, поверь человеку из плоти и крови, ведь я стою прямо перед тобой, пока монахи, прячущиеся в стенах храмов, от имени Санкти диктуют свои желания.

Адалин едва могла дышать. Она не понимала, как получилось, что этот человек оказался на ее пути? На короткой, прямой дороге он появился стеной, преграждающей путь, и никогда ей так сильно не хотелось остановиться.

Аду всегда учили, что ее смерть принесет радость. Надежду. Благо, не сравнимое ни с одним чудом на земле. Она связана самой крепкой нитью с всесильными Санкти. Адалин не была готова видеть, как люди, которым она желает добра, погибают в попытке оградить ее от смерти. Ада никогда не знала, каково это – отвоевывать свою жизнь, которая не принадлежала ей ни до путешествия, ни после. Поэтому она не может прислушаться к Винсенту, как бы сильно ни хотелось.

Адалин протянула раненую руку к мужчине, молча моля его подойти ближе.

– Винсент! – Голос сорвался на шепот, и Адалин попробовала еще раз: – Услышь меня. Не становись по другую сторону, не обрекай меня на эти муки. Не сейчас, когда мы так близки к цели. Я знаю, что ничего не могу тебе дать. Поэтому прошу впервые в жизни для себя: помоги мне, Винсент. Мы все устали. Пусть закончится длинная дорога. Я обещаю, что после, со временем, тебе станет легче.

Винсент бессознательно отошел на шаг, ограждая себя от проигрыша. Он был уверен, что победа будет за ним. Ада жадно следила за эмоциями на его лице, понимая, что командир сдался, но ни триумфа, ни радости по этому поводу она не испытывала – Винсент выглядел измученным. Ему было тяжело, он весь осунулся, а с лица, казалось, сошли все краски.

– Перестань смотреть так потерянно – позволь последние дни видеть тебя сильным. Я надеюсь на тебя.

Принцесса, не в силах больше сидеть, медленно встала с кровати, коснувшись босыми ногами холодного пола, желая утешить потерянного мальчика, выглянувшего из-за взрослого мужчины. Винсент вовремя ринулся навстречу – голова у Ады закружилась, и ее повело. Потеряв сознание, она упала в его руки. Выругавшись, командир уложил ее обратно в постель. Преодолев расстояние до двери за пару шагов, он с рыком приказал ожидающим за ней Леверну и Альваху звать лекарей.

Даже после услышанных слов командира иглой колола одна мысль: Адалин не должна умереть.

Праздничный вечер встречали громким смехом и винной рекой. Маскарад, придуманный лордом месяц назад, был приурочен ко дню рождения его младшего сына, однако при всем желании ни пятилетнего мальчика, ни его матери гости найти не смогли. Но никто не расстраивался – вокруг столько знакомых лиц; даже усиленная охрана, из-за которой у парадного входа уже образовалась пробка из карет, не смогла испортить праздничного настроения.