Юрий Соколов - Солнца трех миров [СИ]

Ему не нравилась здешняя цивилизация, суть которой он уловил из наших разговоров: милитаризм рептилоидов слишком живо напоминал большеногому воинственных мата-коху. Ему не нравилась сама планета с ее жарой и безводием. Лестра и ее дочери никогда не ступали в этот мир, говорил он, иначе здесь текли бы реки, а как жить без рек - совершенно непонятно. А еще Эраву все меньше нравились мы. Дикарь или не дикарь - он был очень умен, и постепенно до него дошло, что никакие мы не посланники богов-покровителей, а обычные самозванцы. Знание большеногим русского языка и наша привычка свободно обсуждать при нем любые темы немало помогли просветлению его сознания. Мало-помалу из голоса и поведения Эрава исчезла всякая почтительность, на смену ей пришла немало обрадовавшая нас поначалу обычная приятельская простота, но сам большеногий, хоть нас ни в чем не винил, переживал свое разочарование тяжело.

- Я говорил, надо было учить его язык, - мягко попрекнул нас Эпштейн, когда дело дошло до разбора полетов. - Так мы могли бы сообщать ему лишь то, что следует.

- А что такого страшного произошло? - не понял Витя. - Наоборот, хорошо. Это раньше плохо было, когда нам приходилось ему врать.

- Ты не понимаешь, потому что неверующий, - сказала Инга. - А для Эрава Лестра, боги-покровители и всякие духи - важная часть жизни, если не важнейшая. Его народ уже пережил крушение привычной картины мира, не получив заступничества со стороны высших сил в войне с крысолюдьми и не обнаружив присутствия богов-покровителей на верхней равнине. Но это большеногие себе еще как-то объяснили. И тут появляемся мы, подаем надежду на общение с богами через нас в качестве посредников, а потом надежда оборачивается обманом. Это все равно как если бы первые христиане узнали, что Иисус был просто плотником, уставшим работать по профессии, а апостолы - обычными бездельниками, обнаружившими, что за красивые сказки их повсюду охотно принимают и неплохо кормят. После такого у бывших христиан остался бы лишь Бог Отец; ну вот и у Эрава осталась только Лестра, да только она никогда не заглядывала в мир, в котором он теперь оказался. Почувствуй себя хоть на минуту в его шкуре. Хорошо бы тебе пришлось?

Как поправить положение, мы не придумали. Не кормить же Эрава новым враньем, да и подействует ли оно после старого? Большеногий грустнел на глазах, стал скуп в словах, а потом исчез. Мы хватились его в полдень и тут же вспомнили, что не видели с самого утра.

- Мог он выйти из здания самостоятельно? - спросил Лысый, когда мы обыскали всю заставу.

- Глупый вопрос, Лысенький, - сказала Таня. - Его здесь нет - значит, вышел.

- Он сто раз видел, как мы открываем двери и ворота, - сказал я. - А закрыть их за собой - только захлопнуть.

- Эрав мог пойти лишь к хоулу, - пробормотал Эпштейн. - И, конечно, найдет к нему дорогу.

- Надо его догнать! - сказал Витя.

- Зачем? - спросил я.

- Затем, что вернувшись на Гилею со своим неверием, он там все заветы и договора порушит!

- И что ты хочешь сделать? Убить его? Держать при себе насильно?

Витя замолчал. Слово взяла Даша:

- Не такой Эрав дурак, чтобы из-за своего разочарования в нас разрушить веру остальных большеногих, и особенно крысолюдей, в завет с Лестрой. А найти его надо потому, что он не дойдет до хоула. Он кто угодно, только не пустынник. А тут кругом ящеры.

- И что потом? - спросил я.

- Как - что? - удивилась Даша. - Поможем ему добраться туда, куда он хочет.

- Тогда седлаем квадрики - и вперед, - сказал Лысый.

- Он твои квадрики услышит за семь верст и спрячется, - возразила Машка. - У него уши как у Чебурашки. Лучше пешком.

- Первую часть пути на квадроциклах - потом пешком, - помирил их я.

Вокруг заставы все было истоптано, в том числе Эравом, и нужную цепочку следов мы нашли не сразу. Отпечатки широких босых ступней вели мимо расстрелянной автоколонны в сторону хоула. Шагая, большеногий тяжело опирался на свою острогу - следовательно, запас воды с собой он взял изрядный. Прикинув, сколько мог пройти Эрав за полдня, мы вскочили на квадроциклы, сделали большой крюк по пустыне и вышли ему наперерез. Но почти сразу обнаружили ту же цепочку следов, уходящую дальше.

- Выходит, он ушел ночью, - сказала Инга.

- Ну да, он первым дежурил, я его сменял, - отозвался Витя. - Наверно, ушел сразу после этого.

Проехав еще несколько километров, мы бросили машины, пошли пешком и уже ближе к вечеру наткнулись на стоянку Эрава. Здесь большеногий отдохнул, перекусил и двинулся дальше.

- Вынослив, чертяка, - заметил Лысый. - Решил до темноты идти. А потом, поди, засядет где-нибудь в кустах, хорошенько перед этим запутав следы.

- Тогда надо найти его пока не стемнело, - сказал Эпштейн.

- Глядите-ка! - воскликнул Витя.

Все бросились к нему. У его ног на песке отчетливо виднелся отпечаток - похоже, здесь Эрав свалил с себя рюкзак с флягами и консервами. Это мы уже видели. Но Витя указывал на другой отпечаток - рядом, не такой заметный. От винтовки с подствольным гранатометом.

- Готов поставить что хочешь - у него не одни фляги в рюкзаке, - сказал я.

- Молодец, что скажешь, - буркнул Лысый. - А мне было показалось, что винтовки ему не понравились.

- Может, он просто хотел, чтоб мы так думали, - сказала Даша.

- Пошли дальше? - предложила Машка.

- Пошли...

В километре от стоянки в пустыне валялись четыре дохлых ящера, искромсанных пулями. От пятого остался лишь хвост - мы долго гадали, где остальное, пока не сообразили, что остальное убежало. Без этого хвоста, который оторвало взрывом гранаты.

- Ай да Эравчик! - восхитилась Таня. - Будем продолжать набиваться ему в провожатые - или уж пусть сам до хоула идет?

- И что он на Гилее учинит, когда дойдет? - призадумался Эпштейн. - Сколько он утащил с заставы патронов и гранат? Как хочет их использовать?

- Неважно, - сказала Инга. - Главное, что он знает дорогу сюда. Если решит мстить коху, ничто не помешает ему вооружить винтовками всех большеногих и устроить крысолюдям образцовый геноцид. Во имя восстановления справедливости и возвращения исконных земель большеногих на нижней равнине... Эраву достаточно сказать своим, что время обещанной Лестрой войны уже пришло, а чудо-оружие - ее дар любимому народу.

- Тогда все же надо его догнать, - сказал Витя. - Мы его с собой потащили, мы эту сказку про будущую войну сочинили, наша будет вина.

- Ладно тебе, - сказала Инга. - Идея с войной была конкретно моя.

- Какая разница, - остановил их я. - Всех последствий интеграции миров мы не предотвратим и даже представить не сумеем. Варианты бесконечны, и поголовное истребление крысолюдей большеногими - не самый плохой сценарий. Для действительно плохого достаточно любого сумасшедшего вояки с Земли, попавшего через хоулы на Гилею и сюда. Вы только представьте, как он оснащает оружием рептилоидов великих, непобедимых, бешено плодящихся коху, а потом посылает их армии на завоевание Вселенной через сеть хоулов, - и Эрав перестанет вас волновать. Он, может, и не собирается ничего плохого делать. Одного бойца с винтовкой достаточно для того, чтобы держать под контролем канатную дорогу на верхнюю равнину. А если Эрав догадался две или три винтовки с собой прихватить, то он обеспечит большеногим военный паритет с крысолюдьми и такие гарантии мира, с которыми никакие заветы не сравнятся. Поймите: как бы мы ни напортачили на Гилее - это уже не важно. То есть станет неважно, как только хоулов станет больше. Кто знает, какие планеты с какими они свяжут? Самое лучшее, что мы можем сейчас сделать, - это предельно вдохновиться Бориными идеями, как можно быстрей найти хоул на Землю и убедить там всех, что история закручивается нешуточная.