Антон Демченко - Наемник [litres]

– Что ж, тогда здесь и устроимся на ночлег, – протянула Ольга. – Лиза, Маша, на вас костер и ужин, а мы с близнецами займемся лагерем. Вопросы? Вопросов нет. Тогда чего сидим? Встали и занялись делом.

Странно переглянувшись, подчиненные поднялись и, ни слова не сказав, направились в сторону только что «обнюханной» поляны. Вальяжно так пошли, не торопясь.

Ольга тихо зарычала и, обогнав девчонок, первой шагнула из-под крон деревьев. Скользнула вниз по пологому склону на залитую солнечным светом лесную прогалину, шаг, другой, под ногой что-то влажно чавкнуло, и Бестужева, вдруг потеряв равновесие, беззвучно ухнула в открывшееся под ногами окно черной воды, только и успев нелепо взмахнуть руками. Но уже через секунду ноги Ольги коснулись твердой поверхности, и, выпрямившись, Бестужева обнаружила, что оказалась по пояс в воде. Какого черта?! Болото?

– Бочаг в ручье, – с готовностью пояснила Мила, с явной насмешкой взирая сверху вниз на обтекающего командира. – Осторожнее нужно быть, Оленька… внимательнее.

Двести пятьдесят тысяч. Ну хорошо, сто пятьдесят четыре, если считать возвращенный Бестужеву долг… и аэродин стоимостью в три четверти миллиона, о котором будущий тесть даже не подозревает. А что делать? Условие Посадской было жестким, и я ее понимаю. Дружба дружбой, а родовые дела врозь… А раз я пока не связан узами брака с Ольгой, то и знать ее семье о нашей с Великой Мегерой договоренности ни к чему.

Удачно получилось. Три дня заочных переговоров, встреч технических специалистов Громовых и Посадских, проверявших состояние техники, а после шесть росчерков пера – и в моем недавно показавшем дно кошельке уже звенят пенёнзы, а в кармане бряцают «виртуальные» ключи сразу от двух экранолетов… собственных. Вот не думал, не гадал, что когда-нибудь стану авиамагнатом, пусть даже и мини-формата!

Впрочем, об «Атланте» на ближайшие пять лет я вполне могу забыть, этот аппарат будет трудиться пчелкой на благо Громовых, не принося мне никакого дохода, но и на кошелек давить не будет. Налоги-то станут платить арендаторы. А вот шлюп останется у меня и Бестужеву будет лишь одалживаться время от времени, по надобности, так сказать. Да и сто пятьдесят четыре тысячи рублей, капнувшие на счет, изрядно греют душу. Призрак банкротства сдавленно пискнул и сгинул в тумане, а перспективы вдруг засияли радугой над ним. Поэзия, чтоб ее!

А уж как был удивлен будущий тесть, когда ему пришло сообщение о возврате на счет недавно одолженных мне девяноста шести тысяч… Правда, пришлось слегка покривить душой, объясняя, откуда взялись эти деньги. Не то чтобы Валентин Эдуардович этого требовал, но зачем мне неясности в отношениях с будущим родственником? А так… ну получил я оплату за обучение близняшек, ничего странного в этом нет. Сумма больше? Так это из расчета предполагаемого срока обучения. Вот тут Бестужев изумился.

– Полтора года? – опешил он. – Ты всерьез рассчитываешь дотянуть их до мастерского уровня за столь малое время?

– Честно говоря, нет, – покачал я головой, и боярин расслабился. Рано. – Мастерами они вполне могут стать и за год, на что я очень рассчитываю. Но еще полгода я отвожу на практику, чтобы «отполировать» их умения, а не выводить на экзамен чистых теоретиков или салонных фокусников… Именно в оплату практики Громовы буквально настояли передать тридцать тысяч сверх оговоренной платы за год.

– Кирилл, ты… – Валентин Эдуардович вздохнул, прикрыл глаза и беззвучно зашевелил губами. Досчитав до десяти, боярин одарил меня тяжелым взглядом. – Ты уверен, что разработки Николая действительно способны так значительно повлиять на скорость обучения?

– Несомненно, – уверенно кивнул я в ответ. – Скажу больше, если сейчас провести экзамен, то близняшки, а с ними и Ольга, без особого напряжения получат статус подмастерья. Ну, хорошо… не без напряжения, но такая высота вполне им по силам, в этом я более чем убежден. Елизавета пока не тянет, о Марии и говорить нечего, но и у них прогресс виден невооруженным взглядом.

– Я правильно понимаю, что практику ты разбил на несколько частей? – осведомился Бестужев. – В смысле… устроенный тобой выход девочек на пленэр – это же ее часть, правильно?

– Да. Именно так, – согласился я. – Первый этап, можно так сказать.

– А какие будут следующие? – с прищуром взглянув на меня, поинтересовался Валентин Эдуардович.

– Охрана, разведка, свободная охота, – пожал я плечами. – Что подвернется, на том и будут оттачивать полученные навыки.

– Зная тебя, могу предположить, что «подвернется» им исключительно то, что ты сам захочешь. Не так ли? – Голос Бестужева стал вкрадчивым. Прощупывает возможность влияния? Хм, ну, как отца красавицы-дочери я его понимаю, а как учитель…

– А это уже как пойдет, Валентин Эдуардович, – не менее елейным тоном ответил я.

Бестужев моргнул. Что, облом? А вот не надо лезть в учебный процесс. Я этого и в школе не намерен позволять, если она состоится, а уж в личном обучении и подавно.

– Я понял тебя, Кирилл, – вздохнув, кивнул мой собеседник. – Надеюсь только, что твоя забота об учениках…

Я приподнял бровь. Будь на месте Бестужева незнакомый мне человек, уже через час по окончании этой фразы он получил бы картель, оформленный по всем правилам здешних обычаев и традиций. Сомнение в учителе, когда заказчик УЖЕ отдал ему в обучение своего человека, будь то родственник или подчиненный, это как минимум повод для разрыва ряда, а максимум – оскорбление, смываемое кровью, как ни пафосно это звучит. И дело здесь не в моей кровожадности, наглости или обидчивости, ничего подобного. Просто как учитель я не имею права не отреагировать на подобные слова. Глупость? Нет, традиция, на которую нельзя плюнуть. Ученики мне достались по такому же замшелому обычаю, давно считающемуся пережитком эпохи и чуть ли не варварством. И здесь, как говорится, сказал «А» – говори «Б». Другими словами, раз уж выкопали подобный анахронизм из глубины седых веков, то и придерживаться его надо от и до. Иначе грош цена всей затее с личным ученичеством.

И кажется, Бестужев вовремя вспомнил о том же самом. Фразу не договорил, и можно считать, что ничего не было. Ну, мелкое неудобство, скажем так… не больше. Уже хорошо.

– Прости, Кирилл. Чуть ерунду не спорол. – Бестужев откинулся на спинку огромного, обитого скрипучей кожей кресла.

– Проехали, – махнул я рукой. – Вы отец и беспокоитесь за свою дочь, не вижу здесь ничего оскорбительного.

После поездок к Посадским и Громовым Жорик пропал из виду любых возможных наблюдателей, чтобы объявиться в Липином Бору как раз в тот момент, когда мы с Ингой перешли от повторения расширенного рунного «алфавита» к составлению на его основе простейших цепочек – рунескриптов. Объявился и тут же был припахан к чтению лекций на тему рунных воздействий.