Вячеслав Неклюдов - Дорогами миров

Взяв в руки чашку, я поднял её чуть выше над вращающимся предметом.

– Отпускай, – предложил шеф.

Чашка, чуть опустившись, зависла в воздухе над ним примерно на высоте пять сантиметров.

– Мля, – чуть не выругался я. – И какой максимальный вес он держит?

– Мы со Степанычем ставили на него пять ящиков тушёнки, больше потолок не позволил, они стояли!!! Я на него запрыгивал – держит, причём, когда стоишь на нём, ощущение нормальной поверхности, но экспериментальным методом выяснили, что удерживающего поля хватает примерно диаметром в полметра от загруженной площади, дальше моя нога начинает проваливаться. И сверху его не взять, но вот снизу рука берёт предмет без проблем. И чем быстрее он вращается, тем выше или ниже высота его подъёма. Добавь к нему вектор тяги – и готов летательный аппарат!

– А хрустальный шар чего делает? Что-то показывает? – с интересом спросил я.

– Нет, – вмешался в нашу беседу Степаныч. – Возьми его в руки и потри, как в сказке про лампу Аладдина.

Я взял, шар как шар, потёр его ладонью – ничего не изменилось, и вдруг Степаныч, выхватив откуда-то из своей одежды охотничий нож, метнул его в меня. Я даже не успел испугаться и хоть немного уклониться от летящего в меня предмета, как ножик неожиданно отскочил примерно в метре от меня, как от стенки.

– Защитное поле, – пояснил проводник. – Любой летящий предмет останавливает, но если медленно его вносить – пропускает, так что от пули защитит, но задушить или, – тут он перешёл на кавказский акцент, – мэдленно тэбя зарэзать я смогу, – добродушно засмеялся он. – Причём его немного становится видно, когда ты двигаешься, что-то типа мыльной плёнки. Потри шар ещё раз – и активация защиты снимается.

Я прошёлся по комнате. Да, в солнечном свете стало чуть видно лёгкую мыльную сферу вокруг меня. Не останавливая движения, потёр шарик ещё раз – плёнка пропала без всякого звука.

– Офигеть! – только и смог произнести я.

– Это немногое из того, что нам удалось купить на Дороге миров. Поэтому мы и заказали фирме, производящей кемперы, сделать нам парочку совершенно герметичных, в которых можно будет прожить какое-то время, пока мы будем исследовать погибший мир. Для этого в наших автодомах и сделаны переходные тамбуры, чтобы воздух не потерять и обеззараживать его. Первый кемпер сейчас находится в такой поездке, а второй, который в боксе стоит, пришёл чуть позже, но мы ждали ещё Степаныча, чтобы он привёз некоторые усовершенствования для него, которые мы заказали в других мирах. В том числе и твою Селену. Кстати, я давно хотел на неё посмотреть вживую.

– А разве вы не видели? – удивился я. – Она у вас уже сколько стоит?

Шеф почесал переносицу.

– Тут ведь вот в чём дело: раз ты оказался по случайности первым и единственным пользователем, то, пока тебя рядом нет, искин находится в режиме ожидания. Ни на кого другого он не будет реагировать, как бы мы ни старались. Я заходил в кемпер неоднократно, но он, или теперь уже она, – шеф улыбнулся, – не вступает даже в общение. Только в твоём присутствии и когда ты непосредственно к ней обратишься. А также пока ты не представишь ей своего спутника. При посторонних Селена никак себя не проявит, пока не получит от тебя команду… Идёмте уже в ангар, мне не терпится посмотреть на это чудо!

Владимир Семёнович поставил артефакты обратно на полочку, попросил секретаршу убраться, и, накинув верхнюю одежду, мы отправились в ангар.

– Селена, – войдя в кемпер, позвал я, – покажись нам.

– Здравствуйте, Стас, Степаныч, – тут же отозвалась она, появляясь в полный человеческий рост перед нами.

– Познакомься, это Владимир Семёнович, наш шеф.

– Очень приятно, – бархатным контральто ответила Селена. – Чай, кофе?

– О как! – Шеф с интересом стал осматривать голограмму со всех сторон. – А ты и это можешь?

Селена мило улыбнулась:

– Физически нет, конечно, но включить чайник или кофеварку – без проблем. Любой прибор, который использует для своей работы энергию, кроме механических, я могу контролировать и управлять им в радиусе ста метров от базового источника.

– Но ведь чайник, чтобы заработал, необходимо включить механически, – с интересом заметил Степаныч.

– Контакт можно замкнуть и энергетически, – пояснила Селена, – вот так, например.

На чайнике, стоящем на кухонном столике, сам по себе загорелся контактный индикатор, и чайник стал нагреваться.

– Круто! – стал восторгаться я. – То есть ты можешь управлять любым оборудованием в этом авто?

– Да, – скромно заметила она.

– Подожди, Стас, – с нетерпением перебил меня шеф. – Меня интересует самый главный вопрос: насколько большая база данных есть у тебя по всем переходам Дороги миров и какое место в ней занимает наша Земля?

– Владимир Семёнович, – Селена перешла на деловой тон, – в моей памяти есть практически полная база всех порталов нашей ветви. Земля в ней занимает вторую позицию.

– Поясни подробнее, – попросил шеф, присаживаясь на диванчик.

Мы со Степанычем тоже сели на пассажирские кресла.

– Хорошо, – стала рассказывать Селена. – Вам наверняка известно о спирали Фибоначчи.

– Да, – согласился шеф, – я знаком с этим термином и теорией.

– А я нет, – воспротивился Степаныч, переглянувшись со мной.

– Аналогично, – кивнул я.

– Тогда краткий экскурс на эту тему, – предложила искин. – Леонардо Пизанский, или, как потом ему дали прозвище, Фибоначчи, жил в тринадцатом веке по земному летосчислению. Он написал великий труд, который назвал «Книга вычислений». Леонардо был крупным математиком для своего времени. И в этой книге представил на суд общественности десятеричную систему счисления. Для нас это привычные числа от нуля до девяти в обращении. Его работа стала важным достижением в Европе со времён падения Рима. Мало того что Фибоначчи сохранил числовую науку в Средние века, он также заложил глубокие основы для развития таких наук, как высшая математика, астрономия, физика и машиностроение. Спираль Фибоначчи – это некоторая кривая, которая огибает точку своего центра, приближаясь или удаляясь от неё, все зависит от направления, избранного вами. Эти фигуры могут быть как двухмерными, так и трёхмерными, как считается у вас на Земле, но и четырёхмерное пространство придерживается этой закономерности. Поэтому планеты Дороги миров не обязательно находятся в одном космическом пространстве и времени. Но вернёмся к истории. Леонардо да Винчи, итальянский художник, архитектор, скульптор и учёный, как-то, решая прикладную задачу, наткнулся на любопытный ряд чисел Фибоначчи, в начале которого находятся две единицы. Каждый последующий член – это сумма двух предыдущих. Самое любопытное, что числовой ряд Фибоначчи имеет примечательную последовательность. Она известна тем, что если любой член этой последовательности поделить на предыдущий, то получится число, которое близко к 1,618. Этому числу дали название золотое сечение. Золотое сечение, или золотая пропорция, деление в крайнем и среднем отношении, гармоническое деление, число Фидия – деление непрерывной величины на части в таком отношении, при котором меньшая часть так относится к большей, как большая ко всей величине. Например, точка B делит отрезок AC так, что большая его часть AB относится к меньшей BC так, как весь отрезок AC относится к AB, то есть AB/BC = AC/AB. Оказалось, что это число было известно человечеству очень давно. Например, в Древнем Египте строили пирамиды с его использованием, а древние греки возводили по нему свои храмы. Леонардо да Винчи, изучая человеческую анатомию, показал, что строение тела человека также подчиняется этому числу. Спираль Фибоначчи отличается от золотого сечения, так как начинается с единицы или нуля в некоторой пространственной точке и при этом стремится к этой золотой пропорции. Такая фигура обычно разворачивается по спирали бесконечно долго. У последовательности Леонардо есть интересное свойство: она постоянно увеличивает точность. В некоторой отдалённой точке спирали (когда почти достигнута фи = 1,618…) уже невозможно найти разницу, которая прослеживалась между двумя спиралями. Понимание этого свойства спирали Фибоначчи и определяет её удивительность. Это поразительно, однако строение спирали Фибоначчи можно наблюдать в большом количестве предметов, явлений природы и вселенной. Например, в подсолнухе очень хорошо прослеживается эта спираль в строении семечек. Последовательность спиралей, составленных из семечек по 21, 34 и 55 штук, является последовательностью чисел Фибоначчи. Сюда можно также отнести шишки, растущие на сосне, и, вы не поверите, спирали галактик! Фи – это постоянная, которая влияет на реальность и метафизику даже глубже и загадочнее, чем число пи. Как и у числа пи, у фи нет математического решения. После запятой знаки просто продолжаются множиться до бесконечности. Особенность числа в том, что его можно отыскать в любой органической структуре от строения костей до завитков раковин у моллюсков. Оно лежит в основе всех структур биологии и, похоже, является геометрической схемой самой жизни. У вас на Земле эту последовательность называют зашифрованным законом Вселенной. Даже Платон говорил, что пропорция фи – это «ключ к физике космоса». Число фи – 1,6180339+, и хотя решения у него нет с точки зрения арифметики, его легко получают при помощи циркуля и угольника.