Николай Липницкий - Хроники выживания

Народ одобрительно зашумел, чокаясь и выпивая. Вечер начался. Из установленного тут же музыкального центра заиграла музыка. Кто-то пошёл танцевать. Праздничный вечер начался. Мы ещё выпили немного. Настроение было приподнятым, и я уже почти растворился в ощущении праздники, когда ко мне подошёл дежурный и сказал, что меня вызывает по рации «Барс». Я вышел в дежурное помещение.

— Никита на связи.

— Никита! Здесь «Барс».

— Слушаю вас.

— Я только хотел сообщить вам, что мы вписываемся. Когда сбор?

— Завтра в девять возле нашей базы.

— Мы будем.

— Понял вас. Отбой связи.

— Отбой.

Это хорошо. В таком деле люди лишними не бывают. Я немного посидел, подумал, опять потянулся к рации и вызвал вояк.

— Сто второй! Здесь Никита. Сто второй!

— Здесь сто второй. Что кричишь? — Раздался недовольный голос Семёнова.

— Что, разбудил, товарищ полковник?

— Поспишь тут. Только что мелькомбинат у зомби отбили. Теперь мы с мукой.

— Рад за вас.

— Не за вас, а за нас всех. Скоро в город пойдём. Сейчас с ВВешниками сроки согласовываем. С двух сторон штурмовать будем. Окраины практически зачистили. Будем город оживлять.

— Это радует.

— Что хотел? Давай быстрее, а то не до тебя немного.

— Один вопрос: химфармовские не говорили, с чем связана водобоязнь зомбаков?

— Я выяснял у учёных. Ничего критичного. Просто отрицательные эмоции и всё. Жаль, конечно. Если бы они мёрли от воды, проще было бы.

— Жаль.

— Да, ещё. Учёные подтвердили твои сведения о том, что заражённые объединяются в группы под началом этих, как ты говоришь, шустриков.

— Живчиков.

— Ну да, Живчиков. Хотя какая разница, живчик, шустрик… Короче, создаются этакие кластеры на ментальном уровне. И чем этот шустрик сильнее, тем больше ментально он может подчинить себе заражённых. И ещё, они предупреждают, что могут появиться и супершустрики.

— Это как?

— А это такие шустрики, которые других шустриков себе подчинять смогут. Так что осторожнее там.

— Спасибо за информацию. Вовремя.

— А что такое? Задумал что-то?

— На завтра штурм Крытого рынка наметили.

— Ну, смотрите осторожнее. А то дождались бы нас. Не рисковали бы.

— Нет времени. Они умнеют. Сегодня ночью организованно базу нашу штурмовали. А под боком рынок этот. Там этих зомбаков дофига. Ждать, когда они тараном начнут ворота вышибать и с приставными лестницами на штурм забора бросаться? Я сегодня их уже с палками и камнями видел.

— Ого! Полезная инфа. Закину учёным. Они, кстати тебе спасибо за сообщение о том, что зомби группами начали действовать под началом шустриков, передавали.

— Живчиков. — Машинально поправил я. — Всегда пожалуйста.

— Отбой связи.

— Отбой.

Вот и поговорил! Ну и новости! Завтра надо будет довести до людей. Не хватало ещё на этого супершустрика или суперживчика нарваться. Ладно, пойду к людям. Завтра ранний подъём. И день трудный предстоит. Надо посиделки сворачивать. Оттянулись, отдохнули и хватит. Я вышел на улицу, подошёл к народу и, дождавшись, когда музыкальная композиция закончится, выключил музыкальный центр.

— Внимание! Завтра ранний подъём и тяжёлый день. Поэтому всем просьба — расходимся и готовимся ко сну.

Люди разочарованно заворчали и стали расходиться. Девчонки со столовой пошли собирать грязную посуду, и вдруг в дальнем конце стола возникла какая-то заминка и разговор на повышенных тонах. Я подошёл поближе.

— А я не хочу идти спать! Мне и здесь хорошо! — Мужик среднего возраста, успевший неплохо набраться, препирался с Егором.

— Пойми, Сергеич, праздник закончен. Через час отбой. Всё, хватит. Спать пора.

— А ты мне не указывай! Я сам себе хозяин. Развелось начальства!

— Что здесь происходит? — Поинтересовался я.

— Во! Ещё один Горбачёв! Сухой закон они объявили! Рабочему человеку выпить нельзя!

— Слушай, мужик, дали вам расслабиться, так расслабляйся в меру. — Начал заводиться я. — И нечего здесь буровить. Марш в люлю. Чтобы я тебя через пять минут здесь не видел.

— А кто ты такой? Что ты сделал, чтобы здесь из себя начальника корчить? Я тут целыми днями, то мешки таскаю, то лопатой машу, а он прокатился по городу со своими дружками и кум королю. Да ещё жёнушку свою с собой таскает.

— Егор. — Обратился я к Егору, поняв, что дальнейший диалог бессмыслен. — Завтра ему суточный паёк и за ворота. Разговор закончен.

Мои слова немного отрезвили бузотёра. Он замолчал, прямо из горла допил и бутылку и, не закусывая, ушёл от стола. Блин, и так на душе кошки скребут, так ещё этот добавил. А вечер так хорошо начинался.

— Никита, что задумался? — Позвал меня Егор. — Пошли в столовую. Люди уже подходят.

— Да. Иду. — Только сейчас я вспомнил про нашу ежевечернюю планёрку. — Совсем меня этот козёл из колеи выбил.

— Может, зря ты так с ним? Мужик, вроде, неплохой. Ну напился. С кем не бывает.

— Во время этого инцидента народу вокруг было немало. Как всегда, зеваки на жаренное слетелись. А я предупреждал, что любое недовольство и неподчинение наказывается. Не то время, чтобы либерализм разводить. Даже в мирное время состояние опьянения считалось не оправданием, а отягчающим обстоятельством. А уж в такое время это преступление. Другим урок будет. У нас планов громадьё, а тут такое. Не накажешь — завтра работать не захотят. Помнишь того очкарика? Типа, работать не буду, меня обязаны кормить и охранять и так далее?

— Помню. Как не помнить.

— А помнишь, что я тогда всем сказал?

— Конечно, помню.

— Так эти мои слова Руслан на собеседовании каждому новенькому повторяет. Выучил уже наизусть, наверное. То есть этот дебошир не мог не знать о последствиях своего демарша. Значит, не верил, что применим. А если он не верил, то есть и другие, кто надеется, что им всё с рук сойдёт. Не отреагируем — всё развалится.

— Понял. Просто мужика жалко.

— Жалко у пчёлки. Мне тоже много кого жалко. Мне и тебя жалко, что сутками, как белка в колесе крутишься. Мне ребят жалко, что каждый день рискуют с зомбаками чуть ли не в рукопашную. И жену свою жалко, которая рядом со мной плечом к плечу. Вон, охрану жалко, которая через день на ремень, когда мы по ночам дрыхнем. Людей, наконец, жалко, которые до сих пор в городе по квартирам сидят и не знают откуда спасения ждать.

— Да понял я всё! Что ты разошёлся!

— Извини. И так голова завтрашним забита, а тут ещё этот.

Народ на планёрку уже собрался. Все были под впечатлением праздника, оживлённо и весело переговаривались, пикировались между собой. Шутки сыпались, как из ведра. Шурик завёл какой-то бородатый анекдот, встреченный с одобрением.

— Так, мужики, к делу. — Прервал я всеобщее веселье. — Егор, по хозяйству у нас есть насущные вопросы?