Николай Липницкий - Хроники выживания

— В свои фургоны в отсек для перевозки денег засуну. Им теперь комфорт не понадобится.

— Добро. Прикрываем ваш выход. А то нашумели вы сильно. Зомбаки, по-моему, со всего района собираются.

— Принято.

Мы подчистили территорию вокруг дома, и ребята Олега по моему сигналу стали выводить пленных. Я так только в кино видел. С заломленной за спину рукой, почти царапая носом землю, вряд ли задумаешься о побеге. С раненым в руку тоже никто не церемонился. Только раненного в ногу поддерживал под руку его товарищ. Но и тут, под стволами двух автоматов не особо в побег ударишься. Выглядели дезертиры жалко. Жалобные взгляды, расквашенные носы, камуфляж весь в штукатурке. Ага. Не нравится. А как мирных людей резать, видок был, наверное, геройский. Такие даже капли жалости не вызывают.

— Никита, сюда надо бы наведаться потом. — Связался со мной Олег.

— А зачем?

— У них награбленным добром одна комната полностью забита. Правда и вонь там у них! Особенно в подъезде. Похоже, они в туалет в соседние квартиры ходили, чтобы у себя не гадить.

— Ну значит Егору скажем. Он экспедицию нарисует. Погрузились? Поехали домой.

— Никита! Ответь Ринату! — Раздался в динамиках возбуждённый голос.

— Никита на связи. Что хотел, Ринат?

— Вы этих бандитов взяли?

— Взяли. Восемь человек живыми. Везём к себе.

— Зачем они вам?

— Судить хотим. Пусть люди видят, что зло безнаказанным не бывает.

— Отдай их мне.

— С чего бы это? Это наш трофей.

— Я всё понимаю. Только они за эти дни столько нам принесли горя!

— Ринат, нам они тоже беды наделали. И взяли их наши ребята.

— Хорошо. Тогда предлагаю: давай их судить на моей базе. Пусть будут представители от вас. Сколько хотите. Но только у нас судить. Здесь вдовы до сих пор плачут. И дети без отцов остались. Пусть хоть это утешением станет.

— Олег! Разговор слышал?

— Слышал, Никита.

— Что скажешь?

— Ты начальник, тебе и решать.

— Э нет. Твои ребята их выследили, твои ребята их брали. Тебе и решать.

— Тогда почему бы и не уступить. Людей к ним привезём. Вахтовка вон есть, грузовики. Ехать недолго, в кузовах потерпят. Кого-то и в «Тайфун» посадить можно. Думаю, желающим место найдётся. А народ здесь действительно натерпелся. Почему бы не уважить.

— Слышал, Ринат, какие у меня ребята благородные?

— Слышал. Спасибо, Олег.

— Ну, тогда встречай. И камеру с охраной готовь. Кстати, постарайся, чтобы они до суда дожили. А то, если у твоих на них зуб такой большой, могут и удавить ненароком. Или разорвать на кусочки. А нам именно суд нужен.

— Обещаю. До суда доживут.

Пленных сдали быстро. Разместили их в крепком помещении без окон, несущим, наверное, какую-то функцию в базарной системе. Заперли основательно железные двери, воле которых тут же заступили на пост два крепких мужика азиатской наружности с устрашающими бородами. Ну, прямо двое из ларца одинаковы с лица. Отказавшись о т чая и ещё чего крепче за победу, мы попрощались с Ринатом и поехали домой. Суд договорились проводить после обеда, чтобы долго не тянуть. Хорошо утро началось. И, главное весело. То митинг этот, будь он неладен, то бандиты. Ну, хоть одной головной болью меньше. На базе нас уже ждали, народ вес был в приподнятом настроении, люди, впервые за эти дни, улыбались. Отовсюду доносились смех, шуточки и громкие весёлые разговоры. Мы быстро собрали людей в, уже ставшем традиционном месте сбора, во внутреннем дворике и объявили о поимке банды и предстоящем суде. Ну и объявили о наборе добровольцев для поездки к туннельским. Хоть народ и знал уже эту новость, но всё равно, моё объявление было встречено громогласным «Ура». Я даже всерьёз испугался, как бы крыша не обвалилась. Желающих присутствовать на суде набралось много. Люди набились в кузова сразу трёх грузовиков. Ну и в вахтовку, как сельди в бочке уплотнились. На туннеле весь базарчик гудел, как разворошённый улей. Толпа разъярённых общинников пыталась штурмом взять временную тюрьму, где сидели бандиты. Народ жаждал крови. Бородатым охранникам приходилось ой как несладко. Между орущими людьми метался раскрасневшийся потный Ринат, что-то пытаясь доказать осипшим от натуги голосом. Нашему приезду он обрадовался так, как не радовался, наверное, приезду самых ближних родственников.

— Ну наконец-то! — Бросился он к нам. — Я уж думал, не удержим людей. Разорвать этих сволочей хотят. А я же вам обещал, что они до суда доживут. Думал, не удастся сдержать своё слово.

— Где судить будем?

— А вон там, где овощные ряды были. Мы место уже расчистили и всё приготовили.

Мы прошли туда, куда указал Ринат. Действительно, место было просторное. Много человек поместится. В дальнем конце из прилавков была составлена импровизированная сцена, на которой был установлен стол с несколькими стульями, а слева — две лавки, составленные так, что все восемь бандитов поместятся. Люди уже стали заполнять помещения, толкаясь и ссорясь за места поближе к сцене. Появился и Ринат. За ним несколько вооружённых бойцов завели и бандитов, усадили их на лавки и встали по бокам и сзади. Толпа загудела. Из неё донеслись угрозы, проклятья и матерная брань. Бандиты ёжились и старались не смотреть по сторонам. Откуда-то прилетело несколько камней и нам пришлось успокаивать людей. Пора было приступать. Судейского опыта не было ни у кого. Да мы и не собирались устраивать что-то похожее на классический государственный суд. Чисто так, судилище. Просто, чтобы возродить у людей веру в закон и справедливость. Слишком много за время катастрофы пришлось им пережить. И больнее всего оказалось именно потеря государственной структуры. Анархия вгоняла людей в панику и ступор. Бандиты добавляли страха в этот коктейль бессилия и безысходности. Руслан зачитал протоколы допросов. Ну надо же! Интересный такой начальник рынка! Я-то и не догадался допросить этих дезертиров. А он вон, мало того, что допросил, ещё и под протокол. В принципе, ничего нового мы не узнали. Двенадцать вояк сбежали из гарнизона. Один из них был местный. Он привёл всех в свою квартиру, где они и залегли. Поначалу просто выбирались на мародёрку. Раздобыли крутые джипы. Натаскали халявного спиртного. Потом наткнулись на выжившую семью. На свою беду в этой семье были три дочери в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти лет. Взыграла молодая кровь и долгое воздержание. Стариков убили сразу, а дочерей приволокли к себе в квартиру и пользовали несколько дней, пока те не сошли с ума. Ну и этих тоже пристрелили. Посидели пару дней, не высовывая носа и ожидая, не будет ли им что-нибудь за содеянное. Ус сколько дней катастрофа, а в то, что закон окончательно приказал долго жить, верилось с трудом. Но не пришла к ним опергруппа, не выли сирены полицейских машин и не врывался никто в квартиру с криками «Всем лежат! Работает ОМОН!». Значит можно всё! И, опьянев от безнаказанности, уже внаглую пустились во все тяжкие. Стандартная модель становления очередной мрази. Но зачитка протоколов допроса придала нашему судилищу этакий налёт официальности. Потом представили слово всем желающим. Желающих оказалось много. Выступали долго и горячо. И каждый в конце своего выступления требовал смертной казни. По ходу заседания поведение дезертиров потихоньку менялось. Вначале кое-кто из них даже позволял себе ухмылки между собой, особенно в особо смешных, по их мнению, местах протоколов. А один, самый наглый, вообще заявил, что они не в нашей юрисдикции и мы обязаны их передать армейскому командованию, а уже там пусть принимают решение.