Варвара Еналь - #Карта Иоко

Остальные девчонки засмеялись, и разговор плавно перешел на тему о дурах вообще.

У меня так сильно колотилось сердце, что казалось, будто стук слышен на весь коридор, а не только на весь туалет. Кран я так и не открыла, застыла перед ним с вытянутыми пальцами в синих пятнах. Напротив висело зеркало, и я могла любоваться своим лицом сколько душе угодно.

Все так и есть. Все правильно. Ни один человек в мире не полюбит уродину. Это только в сказках красавица испытывает романтические чувства к чудовищу. Но где вы слышали сказку о Красавце и Уродине?

Правильно, нигде. Ни один уважающий себя прекрасный принц не влюбляется в страшилище. Нет таких сказок! Все принцессы, все героини потрясающих историй всегда прекрасны. И точка.

Другого варианта и быть не может.

Так что остается только одно, как правильно сказала Кристина, – лечь себе тихонечко и умереть.

Думаете, я ушла домой, захлебываясь горькими слезами? Ничуть. Я даже подумать не могла о том, чтобы пропустить занятия, и потому как прилежная девочка отсидела все оставшиеся пять уроков с каменным лицом, тяжелым сердцем и убийственной жаждой мести в душе.

А после уроков, несмотря на приставучие вопросы Ники о том, что случилось и почему я такая молчаливая, поперлась в библиотеку, потому что надо было писать реферат по украинской истории.

Можно, конечно, и в интернете нарыть. Но в библиотеке тоже имелись довольно интересные книги, а вы уже поняли, что учеба для меня была чуть ли не на самом первом месте, после моего рисования, конечно.

И еще мне нравилась тишина между стеллажами, ведь кроме меня из старших классов сюда больше никто не наведывался. Тишина, запах книг и полное одиночество. Библиотекарь не в счет.

Вот там, в библиотеке, все и началось на самом деле.

Я ходила между стеллажами, дотрагивалась до корешков, брала разные книги и думала только об Игоре. Неужели Кристина права и он действительно подлый и лживый? Смеется за спиной и ценит меня только за подсказки и возможность списывать?

Или она все это придумала?

Чего бы я только не отдала, лишь бы узнать правду.

Я посмотрела на сборник повестей Крапивина, который почему-то оказался у меня в руках, пролистала страницы. Это были истории о попадании в другой мир. Слегка качнув в руке увесистый томик, я вздохнула.

Смогла бы я предать Игоря? А полюбить смогла бы, если бы у него во всю щеку цвело родимое пятно? Или если бы он был хромым и страшным, а не таким симпатичным, как сейчас?

Тогда я не знала ответов на эти вопросы.

И тут из книги что-то выпало – слетело к моим ногам, легло рядышком с кедами и развернулось с легким шелестом. Я наклонилась и с удивлением уставилась на диковинную карту, нарисованную темно-синими и серыми красками.

Дети во дворах умеют рассказывать множество жутковатых легенд и страшилок. Про черную руку, Пиковую даму, которую надо вызывать в полной темноте, про странный голос, звучащий время от времени в мобильном телефоне, и так далее.

Мне самой доводилось слышать некоторые из них. Одну такую страшилку рассказывали шестилетние близняшки Ева и Инна, что жили в моем подъезде на четвертом этаже.

Они говорили тогда о загадочной карте, с помощью которой можно вызвать дух колдуна. А тот якобы отвечал на вопросы, но если неправильно задать вопрос, утаскивал вызывавшего к себе в карту.

Собственно, сама страшилка так и звучала: одна девочка нашла карту в библиотеке и решила в полночь вызвать дух колдуна. Дух пришел и утянул незадачливую девочку в карту.

Я тогда посмеялась над их страшилкой и заверила близняшек, что это все глупости.

Но их мама, которая сидела неподалеку с вязаньем, вдруг подняла голову и возразила:

– Это не глупости. Я сама находила такую карту, когда училась в школе.

Маму близняшек звали Наташа, и она была не такой уж и взрослой. Она умудрилась залететь в семнадцать лет, спешно вышла замуж и теперь растила двух смешных девчонок. Ее муж мотался в рейсы – он был моряком, что для нашего портового города вполне нормально.

Время от времени я болтала с Наташей – она частенько сидела у подъезда то с книжкой, то с вязаньем, выгуливая своих неугомонных дочек.

– Я вызывала дух колдуна, – сказала мне тогда Наташа, – и он пришел. Ответил на мои вопросы, а я была очень осторожна и ничего лишнего не спрашивала. Собственно, я задала тогда всего один вопрос и получила один ответ. И очень удачно.

– А что ты спросила? – полюбопытствовала я.

– За кого мне выходить замуж. Я тогда встречалась сразу с двумя парнями и никак не могла выбрать.

– И тогда еще не была беременна? – осторожно уточнила я.

– Тогда еще нет. А через месяц уже да. Я же говорю – колдун мне подсказал, какой сделать выбор. Я стала встречаться с Толиком, и, как видишь, не напрасно. Теперь у нас есть Ева и Даша и мы отлично живем.

Я кивнула и пожала плечами.

Почему-то я считала, что замуж выходить надо по любви, а не по подсказке загадочного колдуна. Но, возможно, Наташе видней, она ведь старше меня. Возражать я не стала.

А Наташа добавила, что колдуна зовут Иоко и карту она вернула в библиотеку, как того и требовали условия, написанные на обороте.

– И сейчас она до сих пор лежит где-то в библиотеке, – завершила свой рассказ Наташа.

И вот в тот незадавшийся день к моим ногам упала эта самая карта Иоко. Легко развернулась, запестрела темно-синими дорогами, серыми линиями гор, тонко прорисованными замками.

Я сразу догадалась, что это за карта, потому что в самом верху большими буквами было выведено имя – Иоко.

Круглые буквы «О» были выписаны в виде глаз с ресницами и зрачками посередине. В правом углу карты скалился четко и жутко прорисованный череп, а внизу, под самой картой, художник изобразил ворон – целый ряд черных птиц, которые смотрели прямо перед собой, и создавалось впечатление, будто их взгляды обращены на того, кто держит карту.

Я подняла рисунок и принялась рассматривать его. Это была мастерски сделанная работа, и каждая черточка, каждая деталь в ней казалась совершенной, идеальной, замысловатой и удивительной.

Даже просто как рисунок карта уже представляла собой ценность. Я тогда улыбнулась и подумала, что мне неслыханно повезло – я нашла очень интересную вещь.

Стилем, прорисовкой и цветом карта напоминала мои картины, что висели над письменным столом у меня в комнате. Это было настолько восхитительно, что в голове и мысли не было положить карту обратно в книжку Крапивина.

Я стояла между двумя стеллажами с книгами, и никто меня не видел. Поэтому я просто сунула карту в карман толстовки, поставила томик Крапивина на место и вернулась к столу библиотекарши.