Кристель Дабо - Обрученные холодом [litres]

– Послушай меня, малышка. Ты самая сильная личность среди всех твоих родных. И запомни мое предсказание: воля твоего мужа разобьется о твою собственную!

Сигарообразная тень дирижабля скользила по земле. Офелия приникла к иллюминатору, тщетно пытаясь разглядеть башню аэропорта, возле которой ее родные прощально махали платками. У нее все еще кружилась голова. Сразу же после взлета, как только дирижабль начал закладывать вираж в небе, ей пришлось срочно прервать прогулку по правому борту и бежать в туалет. А когда она вернулась, Долина внизу уже превратилась в темное пятнышко…

Церемония прощания никогда еще не проходила столь неудачно.

– Надо же, у тебя морская болезнь! Твоя мать права, ты всегда найдешь повод отличиться…

Офелия оторвалась от иллюминатора. На другом конце салона, среди ковров и кресел медового цвета, выделялось бутылочно-зеленое платье тетушки Розелины. Старушка орлиным взором изучала карты разных ковчегов, развешанные по стенам. Офелия не сразу поняла, что ее интересуют не сами ковчеги, а качество печати: тетушка была реставратором бумажных документов.

Розелина, сухопарая и жилистая пожилая дама, приходилась Офелии не только теткой, но и крестной. Именно ее, бездетную вдову, избрали на роль компаньонки и наставницы для девушки. Она должна была сопровождать крестницу на Полюс и оберегать там до самой свадьбы.

– Ты заметила, с каким выражением посмотрел на тебя Торн, когда ты стравила свой завтрак и перемазала весь дирижабль? – едко спросила тетушка Розелина, усаживаясь напротив Офелии.

– Тетя, в тот момент мне было как-то не до наблюдений.

Офелия взглянула на Розелину поверх очков. Она плохо знала эту свою родственницу и рядом с ней чувствовала себя неловко. Прежде, на Аниме, они редко виделись и почти не разговаривали. Старая вдова жила только одним – реставрацией бумаг, так же как Офелия – своим музеем.

– Так вот, твой жених чуть не умер от стыда! – продолжала Розелина. – И запомни, милочка, больше никаких представлений! Береги честь семьи!

Тень дирижабля теперь скользила по водам Великих Озер, сверкающим, как ртуть. Предвечерний свет проникал в салон, превращая медовый цвет обивки в коричневый. В аэростате стоял неумолчный шум: громко скрипели металлические конструкции, рокотали пропеллеры. Офелия заставила себя вслушаться в эти звуки, ощутить качку, и ей полегчало – в общем, к полету можно было привыкнуть.

Она вынула из рукава платок в горошек и громко чихнула в него – раз, другой, третий. Глаза за очками слезились. Тошнота прошла, но насморк остался при ней.

– Бедняга Торн! – язвительно сказала она. – Если он боится выглядеть смешным, то сильно ошибся в выборе жены.

Тетушка Розелина побледнела и обвела тесный салон испуганным взглядом, трепеща от мысли, что увидит в одном из кресел белую медвежью шкуру.

– Великие предки! Не смей говорить такие вещи! – прошипела она.

– А что, вы его боитесь? – удивилась Офелия.

Она и сама боялась Торна, но только до момента их встречи. Стоило незнакомцу обрести лицо, как страх бесследно развеялся.

– У меня от него мороз по коже, – призналась тетушка с тяжким вздохом и дрожащей рукой поправила на затылке крошечный пучок, смахивающий на подушечку для булавок. – Ты видела его шрамы? Сильно подозреваю, что когда он не в духе, то способен на любую жестокость. Так что советую тебе вести себя потише, особенно после той утренней сцены. И вообще, постарайся произвести на него хорошее впечатление. Нам ведь предстоит жить рядом с ним… Мне – восемь месяцев, а тебе – всю оставшуюся жизнь.

Офелия бросила взгляд в иллюминатор, и у нее захватило дух. Дирижабль улетал все дальше от Анимы, и она казалась теперь мелким астероидом в окружении облаков. Значит, вот как выглядит родной ковчег в небесном просторе? Трудно даже предположить, что на нем есть луга и озера, леса и города, равнины и горы…

Приникнув к стеклу, Офелия смотрела, как Анима исчезает в клубящихся облаках, и старалась навсегда запечатлеть в памяти эту картину. Она не знала, когда вернется домой – да и вернется ли?

– Ты могла бы взять с собой запасную пару, чтобы не выглядеть как нищенка.

Офелия обернулась к тетке, взиравшей на нее с неодобрением. Она не сразу поняла, что та говорит о ее очках.

– Да они почти зарубцевались, – успокоила ее девушка. – Завтра совсем ничего не будет заметно.

За иллюминатором теперь простиралось только бескрайнее небо. Начали поблескивать первые звезды. В салоне включилось освещение, и иллюминаторы превратились в зеркала, сквозь которые ничего не было видно. Офелия подошла к стене, увешанной картами. Знаменитые географы в мельчайших подробностях изобразили на них двадцать один большой ковчег и сто восемьдесят шесть малых. Также на картах были помечены коридоры ветров, позволявшие дирижаблям беспрепятственно курсировать между ковчегами.

Офелия не сразу нашла Аниму и еще дольше отыскивала Полюс. Сравнив их, она с удивлением осознала, что Полюс почти в три раза крупнее. На рисунке этот ковчег, с его внутренним морем, озерами и источниками, напоминал гигантский таз с водой.

Однако больше всего девушку очаровало изображение Ядра Мира. По орбитам вокруг него вращались ковчеги. Ядро Мира – скопище вулканов, над которыми непрерывно сверкали молнии, – считалось крупнейшим осколком Земли. Жизни на Ядре не было. Его окутывало Море Облаков – плотная завеса пара, сквозь которую никогда не проникало солнце.

В салоне раздался звон колокола.

– Ужин! – со вздохом объявила тетушка Розелина. – Надеюсь, ты сможешь продержаться за столом, не покрыв нас позором?

– Вы хотите сказать, не стравив и ужин? Это будет зависеть от меню.

Когда Офелия и Розелина вошли в столовую, к ним поспешил человек в белом кителе с красными эполетами и двойным рядом золоченых пуговиц.

– Капитан Бартоломе, к вашим услугам! – напыщенно объявил он с широкой улыбкой, блеснув несколькими золотыми зубами. – На самом деле я всего лишь старший помощник, но это неважно. Надеюсь, вы простите нас: мы уже приступили к закускам. Присоединяйтесь, милые дамы, мы будем рады женскому обществу!

И он повел женщин вглубь зала, где за столом уже сидело несколько человек. Среди них Офелия без труда разглядела высокую худощавую фигуру, вид которой не доставил ей никакой радости. Торн сидел к ней спиной, и она видела только длинную спину в дорожном камзоле, гриву светлых волос да локти, двигавшиеся в такт еде. Он и не думал прервать трапезу ради появления дам.

– Боже мой, что вы делаете?! – ужаснулся Бартоломе, заметив, что Офелия собирается сесть рядом с теткой. – За столом мужчин и женщин полагается чередовать!