Кристель Дабо - Обрученные холодом [litres]

Она постоянно ходила простуженной, и даже Ренар пожалел ее.

– Прямо жалость берет смотреть, в какой сырости ты живешь, мальчуган! – сокрушенно сказал он, увидев однажды, как Офелия сморкается, прислуживая хозяйке. – Подкинь мне еще одни часики, и я договорюсь с Гаэль, чтобы она подключила отопление в твоей каморке.

Еще одни часики… легко сказать! Офелия до сих пор не заработала ни одного отпуска. Хотя надо признать, что она его и не заслужила, если учесть количество разбитых ею фаянсовых блюд Арчибальда. К счастью, бабушка Торна наградила ее первыми зелеными песочными часами, когда девушка принесла ей шаль. Соблюдая уговор, Офелия вручила свои чаевые Ренару.

– Ну, поздравляю, малыш! – радостно воскликнул он, засунув часы в карман. – Я тоже сделаю, что обещал. Преподам тебе твой первый урок.

Он незаметно указал глазами на жандармов, расставленных по коридору, и прошептал еле слышно:

– Эти господа тут не просто так стоят. Они охраняют хозяйскую семью и гостей. У каждого из них наготове белые песочные часики – маршрут в один конец. Потеряешь хоть раз свой ключ от комнаты или не туда зайдешь, и пиши пропало – они вмиг тебя скрутят.

В тот же день Офелия раздобыла цепочку, чтобы всегда носить ключ на шее. Ее останавливали для проверки каждое утро, и она не хотела искушать судьбу.

Собственно говоря, эти меры предосторожности были вполне объяснимы. Арчибальд приглашал к себе знатных людей, опасавшихся за свою жизнь, влиятельных министров, фаворитов, вызывающих зависть. И Офелия начала понимать, что здесь все враждуют со всеми. Миражи считали оскорбительным присутствие Беренильды в их кругу, но при этом относились с подозрением к самому Арчибальду и его сестрам, хотя и вверили им свою жизнь. Гости расточали друг другу веселые улыбки, но глядели искоса и выражались двусмысленно. Казалось, они так безоглядно развлекаются лишь для того, чтобы забыть о своем страхе перед окружающими.

Но больше всех Офелию удивлял маленький шевалье. Он был так молод, так учтив, так неловок и трогателен в своих очках с толстыми линзами, что выглядел воплощением ангельской кротости. Тем не менее он всем внушал страх, особенно Беренильде, которой упорно навязывал свое общество. Беседуя с ним, она никогда не смотрела ему в глаза.

Офелия вскоре заметила в замке и новые лица. Множество придворных и чиновников появлялись здесь на короткий срок, словно проездом. Девушка видела, как они садились в лифты центральной галереи, находившиеся под особо строгой охраной. Одни посетители возвращались только через несколько дней, другие не возвращались вовсе.

Беренильда отворачивалась всякий раз, когда кто-нибудь входил в один из таких лифтов. И Офелия поняла, что они доставляют людей в башню Фарука. Замок, с его крышами и шпилями, выглядел обычным строением нормальных пропорций, однако некоторые из его лифтов, несомненно, поднимались гораздо выше, в невидимый глазу мир.

– Урок номер два, – объявил Ренар, когда Офелия принесла ему вторые часы. – Ты, наверно, заметил, что архитектура замка крайне изменчива. Поэтому никогда не задерживайся во временных залах, если там больше никого нет. Матушка Хильдегард однажды стерла такие комнаты, когда там находились слуги.

Офелия содрогнулась от ужаса.

Она никогда еще не видела Матушку Хильдегард, но столько наслушалась о ней, что, казалось, давно с ней знакома. Хильдегард была архитектором с далекого и малоизвестного ковчега Аркантерра, где жители умели создавать параллельные пространства и стирать их, как резинкой. В конце концов Офелия поняла, что законами физики на Полюсе распоряжаются отнюдь не Миражи с их иллюзиями, а полновластная Матушка Хильдегард. И если комнаты Лунного Света были непроницаемы, как сейфы, то лишь потому, что каждый поворот ключа герметически замыкал их, полностью изолируя от остального мира.

Офелия раздобыла бумагу и карандаш и как-то утром, сидя в столовой для слуг, заставила Ренара нарисовать ей план замка. Она устала блуждать в непонятных искривлениях этого пространства, по лестницам, ведущим в пустоту, по залам с окнами, выходившими в никуда.

– Ого, ты слишком много от меня хочешь! – возразил Ренар, запустив пальцы в свою рыжую гриву. – Как можно изобразить на бумаге залы, которые занимают больше места, чем им положено?!

Офелия настойчиво тыкала карандашом в узкий коридорчик, совсем уж непонятного назначения.

– Этот? – спросил Ренар. – Он называется Розой Ветров. Никогда такого не видел? Их тут полно.

Он взял карандаш и начертил стрелки, расходившиеся из коридорчика во все стороны.

– Через Розу Ветров можно пройти коротким путем в сады со стороны каскадов; к большой столовой, к мужской курительной и к обычной двери, выходящей в служебный коридор. Главное – запомнить цвет каждой двери. Понял, в чем тут штука?

Благодаря подобным беседам девушка каждый раз узнавала от Ренара много полезного, во всяком случае гораздо больше, чем от Беренильды и Торна. В столовой, где они вместе ели, Ренар становился еще разговорчивее и давал Миму советы, иногда даже не требуя за них вознаграждения.

– Запомни, малыш, ты не должен кланяться одинаково герцогу и барону, даже если они принадлежат к одной семье! Герцогу нужно кланяться чуть не до земли, а для барона достаточно легкого наклона головы.

Так Офелия училась разбираться в тонкостях придворной жизни. Теперь ей было известно, что знатные особы получали титулы либо за свои обширные владения в Небограде и провинциях Полюса, либо за особые заслуги, либо в силу привилегий, предоставленных самим Фаруком. А иногда и за всё вместе.

– Все эти важные шишки – безмозглые идиоты! – выкрикнула как-то Гаэль. – Понавешали фальшивых звезд на фальшивое небо, а котел отопления починить руки коротки!

Офелия чуть не подавилась чечевицей, а Ренар изумленно вздернул лохматые брови. Обычно Гаэль не вмешивалась в их беседы в столовой. Но на сей раз она по собственному почину подсела к ним за ужином, бесцеремонно отодвинула Ренара, поставила локти на стол и впилась в Офелию пронзительным взглядом. Черные как ночь кудри и черный монокль в глазнице скрывали половину ее лица.

– Я уже который день слежу за тобой и должна сказать, что ты меня сильно интересуешь, – обратилась она к Миму. – С виду такой ангелочек, а разнюхиваешь обо всем и обо всех. Ты, случайно, не шпионить сюда явился?

Гаэль произнесла слово «шпионить» с едкой иронией, от которой Офелии стало не по себе. Неужели эта женщина с грубыми замашками хочет выдать ее жандармам Арчибальда?

– Ты все видишь в черном цвете, моя красавица, – с легкой усмешкой возразил Ренар. – Бедный мальчуган жизни не знает, вот и растерялся. Что ж тут странного? И не лезь в наши дела. Просто я ему кое-что рассказываю, такой у нас с ним уговор.