Фрэнсис Хардинг - Остров Чаек

Хатин появилась на свет лишь потому, что кто-то должен был оберегать Арилоу, приглядывать за ней день и ночь. Теперь же появилась новая обязанность, хотя напрямую никто о ней не говорил. Тысячью неуловимых способов близкие сообщали Хатин: если – если! – Арилоу и правда лишь дурочка, никто не должен об этом знать… и за пределами деревни тоже.

Так с малых лет Хатин выучилась языку гостей, говорила на нем бегло и подслушивала их разговоры, ловила скрытые намеки в выражениях лиц. Чужаки приходили полюбоваться на Арилоу из праздного любопытства, и спектакля Хатин им вполне хватало. И только теперь Хатин впервые осознала размах и опасность игры, в которой деревня участвовала вот уже более десяти лет. Нагрянул инспектор, и тонкий ручеек обмана превратился в широкое озеро.

Деревня нуждалась в Арилоу. Без денег и гостей, которых она привлекала, сельчане давно бы умерли с голоду. Теперь же спасать положение предстояло самой Хатин. А вдобавок скрыть еще один обман.

Выскочив из пещеры, она подошла к двум женщинам, моловшим кукурузу в каменных ступках.

– Привет тебе, Хатин, – поздоровалась одна из них. – Где твоя госпожа сестра?

– Внутри, отдыхает. Ее дух сейчас на мысе, высматривает бурю.

Как правило, вопрос о том, где находится Скиталец, подразумевал два ответа. Правда, не это заставило женщин замереть и заинтересованно взглянуть на девочку.

– Она говорит, что завтра к вечеру со стороны Клык-Горы придет буря, – осторожно предупредила та. – Упомянула об этом в беседе с инспектором.

Женщины переглянулись и отложили каменные пестики.

– Да, есть что передать остальным, – сказала вторая. – Обязательно поблагодари свою госпожу сестру, Хатин.

Весть о надвигающейся буре они побежали разносить чересчур громким шепотом. Впрочем, так выходило, что новость была совсем о другом.

В общении с хитроплетами важно было понимать не то малое, что они сообщали напрямую, а то, что они подразумевали. Хитроплеты всегда тщательно подбирали слова, прекрасно зная, что вулканы понимают речь, и одна неосторожная фраза может их разбудить. С тех пор, как племя оказалось в опале, хитроплеты стали еще больше опасаться, что кто-нибудь в этом жестоком мире может их подслушать. Они привыкли общаться так, будто рядом были посторонние.

Если бы беседу Хатин с этими женщинами подслушал чужак, то он не уловил бы одной важной детали: вся деревня уже несколько часов как знала о приближении бури. В небе за Повелителем Облаков протянулась полоса табачно-желтого цвета, на вершинах скал пахло холодом, а косяк сельди в море еще с утра изменил направление. Но сейчас, когда весть о буре распространилась по деревне, сельчане станут клясться инспектору чем угодно, что узнали о ее приближении только благодаря госпоже Арилоу.

Стоя на пляже, Хатин потерла стопу, облепленную песком, о другую ногу. Запущенный ею слух разлетался по деревне.

– Хатин! – Мама Говри сидела, скрестив ноги, привалившись спиной к основанию скалы, и плела корзины из камыша. – Ты ведь в город собираешься? Нужно доставить послание. Говорят, инспектор Скитальцев путешествует в сопровождении пары носильщиков, и прямо сейчас, для него готовят комнату в Погожем. Носильщики – из Жемчужницы. – Жемчужница была еще одной деревней хитроплетов и располагалась дальше по берегу. Мама Говри лишь мельком взглянула на дочь, хотя говорила медленно, придавая значение каждому слову. – У папы Раккана в Жемчужнице остались кузены. Отправляйся туда и спроси носильщиков, есть ли от них какие новости?

Хатин сразу же поняла, на что намекает мать. Носильщики, прислуживающие инспектору, могут посочувствовать и рассказать, в чем будет заключаться грядущая проверка.

Хатин невольно задержалась, не спеша отправляться в путь. На миг ей захотелось броситься к ногам матери и взмолиться: «Как мне быть? Как обмануть инспектора Скитальцев? О, что же делать?» Но она так не поступила. Это не подлежало обсуждению. Порой Хатин почти что видела стены вокруг тайны, возведенные из глины и слез, сохранившие отпечатки рук всех поколений хитроплетов. Она была слишком юной, неимоверно уставшей и чересчур взволнованной, чтобы пытаться через них перелезть. До матери, которая сильными мозолистыми руками вплетала упрямый камыш в корзину, было не достучаться.

Перед уходом Хатин напоила Арилоу и оставила под бдительным присмотром мамы Говри. Затем нацепила сандалии из кожи и лозы и отправилась на горную тропу.

Когда она добралась до вершины, кровь у нее в жилах бурлила, а глаза светились от возбуждения. В кои-то веки Хатин отошла от Арилоу и ощущала головокружительную легкость с примесью чувства вины.

Впереди волнами вздымались холмы, испещренные пещерами гребней. Земля полнилась неприметными шахтами. Чуть погодя показался сам Повелитель Облаков.

Обычно Плетеные Звери добирались в Погожий вдоль основания гребня длинным извилистым путем. Но когда дождь превращал его в опасную тропу или же сельчане торопились куда-то, в таком случае дорогу срезали через невспаханный край поля. Уж конечно, не через высокие холмы близ Повелителя Облаков – они почитали вулкан и боялись острых глаз и когтей орлов, парящих вокруг него. Зато осмеливались шнырять через пышные нижние склоны, хотя те давно уже именовались Землями Праха и принадлежали мертвым.

Когда Хатин исполнилось пять лет, ее отца унесла лихорадка. Она до сих пор помнит, как стояла на этой самой вершине скалы и смотрела, как мать развеивает его прах по ветру, высвобождая дух. «Его дух переселится в пещеры мертвых, а остальное вернется кораллам и камням, из которых его сотворил великий бог Когтистая Птица». Кроме хитроплетов, больше никто так не провожал усопших.

Почти все на острове переняли традиции Всадников.

Всадники прибыли из далеких земель, с желто-серых равнин, где горизонт напоминал ровную жесткую складку между землей и небом, где никто не ходил босиком и без платья, и где не было священных вулканов. Все там молились предкам и ублажали их, отводя им по клочку земли. Поколение за поколением угодья мертвых все расширялись, забирая равнины на родине Всадников и тесня владения живых.

Наконец Всадники нагрузили корабли урнами с прахом самых значимых предков и отправились на поиски новых земель для растущего племени мертвых. И вот однажды островитяне увидели, как на горизонте жемчужной нитью показался караван кремовых парусов. Это были Всадники. Они прибыли захватить остров и уже обдумывали в своих головах планы будущих городов…

«Забудь об этих несчастных мертвых, – сказала себе Хатин, сходя с горной тропы в поле. Теперь ее путь пролегал через колышущиеся заросли влажной травы. Здесь всюду торчали шесты в человеческий рост; на вершине каждого сидело по крохотному деревянному «домику для духа». Это были небольшие вместилища для урн с прахом. Кое-где даже лежали замшелые камни, отмечающие места, на которых два века назад первые поселенцы зарыли пепел почивших. – Постарайся не думать обо всех этих духах, томящихся в тесных горшках и сходящих с ума от скуки».