Грег Вайсман - World Of Warcraft. Traveler: Извилистый путь

Вместе они еще немного потолкали плиту из стороны в сторону, затем Мурчаль скрылся из виду и секунду спустя появился с сияющим осколком кристалла в когтях!

Только поднявшись на поверхность, Макаса увидела, что шлем Арама на треть заполнен водой. Вода поднялась выше линии рта, и брат изо всех сил задирал вверх нос, чтоб не лишиться возможности дышать. Когда матросы Газлоу, едва не надорвавшиеся под тяжестью заполненного водой костюма, наконец-то ухитрились втащить мальчика на борт, из множества дыр, прокушенных акулой в Арамовом костюме, на глазах у всех вылилась добрая половина Мерцающих глубин.

– Что стряслось с моим водолазным костюмом?! – спросил Газлоу. – Он, знаете ли, немалых денег стоит!

Несмотря на то, что костюм Арама опорожнился и мальчик больше не рисковал захлебнуться, Макаса всерьез была готова прикончить этого гоблина, вот только собственный костюм сковывал по рукам и ногам. Пока их с Арамом освобождали от водолазного снаряжения, ей удалось подавить кровожадные намерения, но все, что случилось за день, раздосадовало ее не на шутку. Ее не было с Арамом на Гоночной барже во время нападения огров. Она не знала, как спасти Арама от китовой акулы – особенно без гарпуна. И в обоих случаях ситуацию спас Мурчаль. Подумать только – Мурчаль! Макаса решительно поджала и прикусила нижнюю губу. Контроль над путешествием следовало снова взять в свои руки. И как можно скорее. Обеспечить безопасность Арамара Торна может только она. Полагаться в этом на других нельзя, и больше этого не повторится. И точка.

Оставшись в каюте одни, пятеро путешественников собрались вокруг зажженной свечи. В попытке хоть чем-то порадовать их Газлоу прислал им молока и сладостей. Гоблин, хоть и не сразу, но осознал, что парнишка снова едва не погиб, хотя он, Газлоу, уверял, что водолазные костюмы абсолютно надежны. Между тем, волновать пилота, а уж тем более его отчаянную сестрицу, было вовсе ни к чему, и лучшим способом загладить свою вину, пришедшим Газлоу на ум, оказался вот этот полночный перекус.

Сидя на полу с новым осколком кристалла, Арам сравнивал находку с осколком, найденным у подножья Небесного пика. Новый кристалл был больше – величиной почти с мизинец мальчика. Оба осколка светились. Светилась и стрелка компаса, снова висевшего на шее Арама и тянувшегося к осколкам.

– Прекрати, – сказал Арам, вспомнив, что в прошлый раз это подействовало.

И компас снова послушался. Стрелка продолжала сиять и указывать в сторону других осколков, но рывки за цепочку прекратились.

– Он вправду делает то, что ты говоришь! – восхитилась Дрелла.

– По большей части, – ответил Арам, вертя в руках осколки и изучая их со всех сторон.

– Вот если бы все вещи на свете делали, что говорю я, уверена, мир стал бы значительно лучше.

– Что Дрелла сказала бы вещам? – полюбопытствовал Клок.

– М-м-м… – протянула дриада, очевидно, еще не загадывавшая так далеко вперед.

Внезапно в голове Арама будто бы что-то щелкнуло. Он перевернул больший осколок другой стороной вверх, а меньший – другим концом к большему и соединил их друг с другом. Осколки идеально подошли один к другому, засияли ярче прежнего, и вдруг…

Свет. Все вокруг стало Светом.

– Видишь, Арам? – сказал Голос Света. – Видишь?

– Я вижу только Свет, – ответил Арам.

– Взгляни на то, что приносит Свет, – сказал Голос. – Взгляни на то, что его порождает.

– Взгляни на свою смерть, – сказал силуэт Малуса, озаренный сзади не ослепительно-белым Светом, а чем-то другим – красно-оранжевым пламенем.

– Не бойся его, – сказал Голос. – Ты на верном пути. Два превратились в один. Скоро все Семь станут Одним.

– По крайней мере, одному уже никогда не стать частью Семи, – прорычал Малус.

Но Голос Света только повторил:

– Скоро все Семь станут Одним.

Макаса подхватила Арама и подняла на ноги.

– Снова видение? – спросила она.

– Ага, – едва дыша, ответил он.

Осколки кристалла все еще были зажаты в кулаке. Только теперь это были уже не осколки (во множественном числе).

– Узнал что-нибудь?

– Ага.

Соединившись, осколки приросли друг к другу так, словно всегда были единым целым – даже трещины было не разглядеть. Два превратились в один (и больше не сияли).

– Я что-то собираю. Создаю, – сказал Арам, подняв взгляд на Макасу. – Или… или воссоздаю. Осталось еще пять частей. Еще пять осколков.

– Проверь компас, – посоветовала Макаса.

Арам так и сделал. Стрелка, тоже переставшая светиться, указывала на юг. Точно на юг, а не на юго-восток. Арам показал компас Макасе и всем остальным и развернул карту Калимдора. Действительно, Прибамбасск находился точно на юге от Гоночной баржи.

– Он все еще ведет нас в Прибамбасск, – сказал он.

– Значит, завтра же отправляемся, – откликнулась Макаса.

– Только после гонки, – на всякий случай уточнил Арам: нужно же было убедиться, что Макаса помнит о его намерении выполнить уговор с Газлоу.

– Если огры добьются своего, никаких «после гонки» для нас уже не останется.

– Тогда давай думать. Что можно сделать, чтобы осталось?

Восемь кругов. Восемь раз обогнуть Гоночную баржу – вот и все, что требовалось от Арама. В тщетной надежде спрятать лицо и остаться неузнанным, в тщетной надежде, что огры не заметят его, он загодя надел шлем, но даже в самом оптимистическом настроении сомневался, что это поможет.

И оказался прав.

Перед гонкой все восемнадцать гоночных лодок выстроились в ряд. Чтобы занять места, восемнадцати пилотам нужно было пройти по небольшому трапу. Макаса спрашивала, может ли Арам начать гонку, заранее сев в лодку и опустив панцирь, чтоб не показываться никому на глаза. Но Газлоу объяснил, что игрокам, делающим ставки, нравится любоваться, как пилоты идут к машинам, и большинство ставок, сделанных в последний момент, основаны на бахвальстве и самоуверенности пилота.

– Мне тоже выхваляться перед публикой? – спросил Арам.

– Нет, мальчик, – ответил Газлоу. – Наоборот. Пусть все думают, что у тебя – ни шанса. Я тоже кое-что предприму в этом направлении. Притворись-ка лучше, будто боишься.

«Тут и притворяться не надо», – подумал Арам.

Он двинулся по трапу следом за гоблиншей по имени Джульетта, пилотировавшей пурпурно-зеленую «Королеву Мэй», и впереди Раззерика, пилота зеленого с красным «Обжоры». Как ни странно, мальчик даже не вздрогнул от рева огрского рога и был на удивление готов к быстро приближающемуся топоту огромных ножищ.