Грег Вайсман - World Of Warcraft. Traveler: Извилистый путь

В дверях, с довольной улыбкой глядя прямо на Арама, стоял Малус. У ног великана шевелилось, подрагивало что-то черное с пылающей огненно-красной каймой по краям. Миг – и это черное хлынуло из-под сапог Малуса вперед, накрывая Арама с головой…

С первых же секунд боя все пошло совсем не так, как представляла себе Макаса.

Со звоном колокола Затра – вероятно, спеша одолеть свои страхи – тут же разрядила в Макасу оба арбалета. Макаса едва успела вовремя развернуть плечо, чтобы оба болта угодили в щит, а не в ее тело. Не тратя времени на перезарядку, троллиха перешла к агрессивной атаке – выхватила кинжал и бросилась на Макасу, но тут ее перехватил Клок.

В отличие от рабов, которых стравливали меж собой на арене Забытого Города, тем, кто улаживал конфликты в Громодроме, не требовалось биться насмерть. Но именно этих бойцов явно забыли об этом предупредить.

Макаса метнула гарпун в синекожую огриху. Рука ее была тверда и прицел верен, но Трогг успел взмахнуть палицей и отразить гарпун. Огр с огрихой двинулись к Макасе, но засвистевшая в воздухе цепь не позволила им подойти.

Из всех предсказаний Макасы сбылось только одно: Уолдрид и вправду выжидал, держась позади.

– Весьма, весьма впечатляюще, – прошелестел он, наблюдая за Макасой. – Определенно, ты мне кого-то напоминаешь. Если бы только вспомнить, кого…

Однако за ревом внезапно охваченной жаждой крови толпы его никто не расслышал.

Тариндрелла тоже не спешила вступать в бой. Отбежав к противоположному краю арены, склонив голову на сторону, постукивая пальчиком по губам, она словно бы прислушивалась, прислушивалась…

Нервы Затры были натянуты так, будто вот-вот лопнут. Размахивая огромной боевой дубиной, Клок теснил ее назад. С разряженными арбалетами и коротким кинжалом троллиха не могла противопоставить ему ничего. Ничего, кроме одного… Затра дважды щелкнула языком, и Быстролапка спрыгнула с ее груди, целя в Клока жалом.

Но на пути Быстролапки, откуда ни возьмись, появился Мурчаль. Бросив свое копьецо, мурлок схватил скорпида перепончатыми ладонями, и Быстролапка трижды, а то и четырежды вонзила в Мурчаля жало.

– Ур! Ур! Ур! – сердито вскрикнул Мурчаль.

Но яд скорпида не причинил маленькому мурлоку никакого вреда. Тот явно был невосприимчив к яду. Было ли это общей особенностью всех мурлоков, или уникальным свойством Мурчаля – неважно: Затре немедленно вспомнились слова Дреллы, обращенные к Матери Ядов. От суеверного страха перед маленьким отрядом Арама троллиха невольно задрожала. Тем временем Мурчаль поднял Быстролапку над головой, Клок бросился в атаку, и троллиха едва успела отскочить назад.

Уолдрид рассмеялся сухим, шуршащим, точно песок, смехом.

– Ладно, ладно, – сказал он, наконец-то обнажив черный меч и кинжал из черного сланца. – Пожалуй, с этим пора покончить.

Но к этому времени Макаса успела заметить слабость врагов. Каждый из них по отдельности был весьма грозным бойцом, но спаянности между ними не было. Они были кучкой наемников, а не командой.

А вот у Макасы была команда.

– Низом! – крикнула она, оглянувшись через плечо, и слегка приопустила бешено кружащую в воздухе цепь.

И Мурчаль с Клоком – вооруженные, соответственно, скорпидом и боевой дубиной – прекрасно поняли, о чем речь. Оба были невысоки ростом и легко смогли проскользнуть под цепью Макасы вперед. А вот об ограх, троллихе и Отрекшемся сказать того же было нельзя.

Примерившись к вращению цепи, Клок улучил момент и между двумя ее оборотами ударил дубиной снизу вверх. Удар был так силен, что Затра взлетела в воздух и рухнула на спину.

– Мурчаль! – крикнула Макаса. – Познакомь огров со своей новой подругой!

Мурчаль бросился вперед и развернул Быстролапку к Троггу. Сбитая с толку, Быстролапка хлестнула хвостом и ужалила громадного огра. Синекожая попыталась достать Быстролапку и Мурчаля острием палаша, но цепь Макасы оказалась длиннее руки и клинка огрихи, и та была вынуждена отступить. Тем временем яд растекся по венам Трогга, Трогг пошатнулся, упал на колено, и железные звенья цепи угодили ему в подбородок. Трогг рухнул на арену лицом вниз и замер.

Эти новости были неплохи. Двое из четырех противников растянулись на песке пополам с опилками. Однако цепь, столкнувшись с челюстью Трогга, прекратила вращение; Уолдрид с уцелевшей огрихой тут же воспользовались этим и бросились вперед – да с такой быстротой, что Макасе пришлось уйти в глухую защиту, парируя уколы клинка барона абордажной саблей. Мурчаль с Клоком тоже были вынуждены отступить: теперь-то огриха без труда могла до них дотянуться.

Настал критический момент. Публика замерла, затихла, с нетерпением ожидая крови и смерти, и в этой тишине под куполом зазвенел голос Дреллы:

– Да. Спасибо. Это было бы просто чудесно.

Она терпеливо подождала секунду, две, три… Внезапно от ее ног по арене пробежала легкая рябь, и в смеси песка с опилками начали возникать крохотные ямки. Возможно, прижавшись ухом к земле, можно было бы расслышать негромкий глухой рокот. Но, может, и нет. Дриада вскинула руки вверх, и вдруг из земли, откуда ни возьмись, вырвались толстые гибкие лозы, мигом опутавшие с головы до ног и Уолдрида, и синекожую огриху, и даже бесчувственных Трогга с Затрой. От неожиданности Мурчаль выронил Быстролапку, отчаянно бившуюся в его руках, но прежде, чем та успела удрать слишком далеко, лозы крепко оплели и ее.

Лозы оторвали Уолдриду левую руку и правую ногу, но в остальном держали Отрекшегося надежно, не позволяя даже шевельнуться. А синекожей оплели не только руку, но и клинок палаша на всю его длину, предотвращая любые попытки рассечь стебли и освободиться.

Макаса, Клок и Мурчаль оглянулись на Дреллу. Та приняла победный вид.

– Видите, какая я способная! – сказала дриада. – Говоря откровенно, я просто великолепна. Я – Тариндрелла Великолепная, дочь Кенария!

– Что правда, то правда…

Приглядевшись к Дрелле, Макаса заметила, что та выглядит уже не такой юной, как прежде. Казалось, дриада вдруг сделалась старше, взрослее…

– Ты… ты подросла? – спросила Макаса.

– Лето пришло, – ответила Дрелла. – Или вот-вот придет.

Барон Гогельмогель объявил, что победа за ними. Из рук в руки перешло немало денег. (Больше всех остальных, как всегда, преуспел Газлоу, хотя, конечно, даже он не мог бы сравниться с Синем Гогельмогелем, получавшим свое и с победителей, и с проигравших.) Четыре серебряных монеты даже нехотя сунули в руки четверых победителей. Друзья подхватили оружие и поспешили наружу, не дожидаясь Газлоу, Весенней Песни и Винифред. И уж тем более не дожидаясь, когда враги освободятся от зеленых пут.