Александра Лисина - Хозяин

Это чувствовалось везде. В зеленых кронах, в ослепительно ярком небе, в мягкой траве, которая в любой момент была готова превратиться в ядовитый ковер. В нетронутой паутине, что свисала с веток серебристыми нитями. В голосах птиц, никогда раньше не встречавших двуногих. В стрекотании кузнечиков, пении сверчков, шелесте неимоверно острых листьев, способных одним касанием располосовать обычный доспех как гнилую нитку. В рычании невиданных зверей, многие из которых с легкостью могли бы разорвать человека пополам. В шуршании полуразумных лиан. Даже в жужжании надоедливых комаров, что на этот раз не решились атаковать свиту хозяина… Магия амулета Изиара все сильнее воздействовала на приближавшихся гостей.

«Может, это моя близость так сказывается? – мысленно пожал плечами Таррэн. – И мое желание, чтобы мы поскорее добрались до места?»

Темный эльф отметил это мимоходом, по ходу дела, на бегу. А сам все так же пристально следил за маленькой Гончей, которая уже не первый час вела их к Лабиринту. Вот теперь Таррэн понимал, как ей удавалось так легко идти по обычному лесу, с потрясающей грацией бежать по скалам и ни разу не сорваться. Если бы он не видел и не чувствовал сам, что происходит, то продолжал бы считать ее из ряда вон выходящим явлением. А на самом деле вот она, причина.

Нет, конечно, Белка была удивительной. И даже сейчас продолжала занимать все его мысли. Но теперь он знал истинную цену ее способностям и понимал наконец, почему ни один Страж, проживший здесь хотя бы год, добровольно не покинет Серые пределы. Это их дом, колыбель, охотно принявшая таких же отверженных, как он сам, смертных и сделавшая Диких псов теми, кто они есть. Этот дом они не предадут, не покинут его, не бросят и всегда будут возвращаться сюда, куда бы ни забросила их судьба. Даже Белка отсюда не уйдет по своей воле, потому что просто не сможет жить в другом мире.

Таррэн в очередной раз огляделся по сторонам и признал, что пределы действительно достойны подобной преданности. Да, они были жестоки к чужакам и защищались от вторжения как могли – колючками и шипами, когтями, зубами и ядом. Но сейчас, когда полный ненависти кордон остался позади, когда эльф смог слиться со здешней природой и взглянуть на этот мир множеством глаз, перед ним вдруг открылось истинное сердце этих земель. И Таррэн неожиданно понял, что оно на самом деле живое. Может, излишне суровое внешне. Прохладное, как неприступная красавица, прекрасно знающая о своем совершенстве. Немного жестокое, но, безусловно, притягательное и никем еще не покоренное. Свободное, как ветер в вышине. И очень ранимое. Сердце, которое в действительности хотело любви и ждало лишь признания, чтобы открыться.

Точно так же, как надежно спрятанное сердце Белки.

В миг прозрения Таррэн внезапно осознал, что все ее вспышки ярости и вызывающие оторопь перемены настроения, вся жесткость и холодность к себе и другим – не более чем шипы и колючки, как у безжалостного к чужакам кордона. Что она так же, как Проклятый лес, умеет хорошо защищаться. Умеет быть жестокой и хорошо знает, как поразить каждого своего врага в слабое место. Она научилась быть хитрой. Умело играла многочисленными масками, как пределы – всем своим потрясающим многообразием оттенков. Она завлекала, обманывала и запутывала, скрывая свою настоящую суть. Окружила себя непроходимой стеной из холода, равнодушия и стальной выдержки. Умела больно ударить кинжалом. Могла выпустить острые когти. Была способна выстрелить из засады ядовитым жалом насмешки. Привычно отгораживалась щитом безразличия и терпеливо пережидала, пока буря снаружи не утихнет. А вот мягкое и нежное сердце, ее ранимую душу на самом деле никто по-настоящему так и не увидел. Только Траш она полностью доверяла, только кровной сестре позволяла видеть себя настоящую, а перед остальными быстро и решительно захлопывала железную дверь. После чего для самых недогадливых, слишком упрямых и особо тупых дополнительно вывешивала табличку со словами: «Вход воспрещен!»

Темный эльф ошарашенно моргнул, вдруг увидев необычную спутницу с совершенно новой стороны. А ведь он даже не надеялся, что Белка смогла себя сохранить. Где-то там, очень глубоко, на самом дне – там, куда не заглянут посторонние и куда не дотянутся острые иглы предательства. Она все еще жива! Жива! И далеко не полностью стала Беликом, как уверяла на тропе. Просто не смогла убить себя по-настоящему – вот что он понял сейчас! Талларен не сумел ее уничтожить, только покалечил. Маленькая и хрупкая Белка оказалась для него слишком сильна.

Таррэн в который раз за день посмотрел на неестественно прямую спину Гончей и остро пожалел, что у него не хватит времени пройти через ее личный кордон. Не получится даже на версту приблизиться к ее нежному сердцу, потому что от него, темного, она отгораживалась особенно тщательно. А значит, ему не подойти настолько близко, чтобы сказать, что он наконец понимает ее. Знает, зачем она пыталась отказаться от себя самой. И так же хорошо знает, почему не смогла этого сделать.

«Ты все еще жива, Белка, – молча сказал эльф. – Жива, как бы мой брат ни хотел обратного. Он не смог сделать тебя другой, не смог убить твою душу. Никогда не забывай об этом, девочка, и не стремись к смерти, потому что у тебя еще есть шанс остаться живой».

– Эй, ушастый! Ты можешь не сопеть так громко? – вдруг обернулась Гончая и с раздражением уставилась ему прямо в глаза. – Можешь гордиться хоть до посинения тем, что идешь вторым вместо Шранка, но за твоим мерзким дыханием мне плохо слышно Траш!

– Не к тому прислушиваешься, – уязвленно буркнул Таррэн, мигом отбросив в сторону сантименты. – Вместо того чтобы уши вытягивать в мою сторону, лучше проверь направление: по-моему, мы прошли очередное «место мира».

Гончая внезапно запнулась.

– Что ты сказал?

– Говорю, что ты пропустила наш отдых, – раздраженно повторил эльф, останавливаясь рядом. – «Место мира» осталось позади и немного левее. А вот ты, кажется, замечталась.

Белка сузила глаза и нехорошо посмотрела на эльфа, даже не заметив, что поодаль с опаской замялись остальные спутники, напряженно гадающие, во что ушастому выльются его слова. Но она отчего-то не спешила – мрачно сверлила окаменевшее лицо эльфа изумрудными глазами и угрюмо молчала.

– Ты прав, – наконец медленно ответила Белка. – Кажется, я некстати размечталась о том счастливом времени, когда больше не буду видеть твою уродскую морду. Так что можешь гордиться еще больше. Но раз уж ты у нас теперь такой умный, может, сам доведешь остальных до лагеря?

Таррэн оскалился.

– Почему нет?

– Прекрасно, – холодно улыбнулась она. – Шранк, вы идете следом за ним и готовитесь к ночлегу. Дядько, на тебе периметр и караул. Карраш постережет снаружи. А мы с Траш еще погуляем по округе.