Александр Михайловский - Рывок к звездам

Настаз опустила голову и вздохнула, из-за чего мизансцена в карантинном блоке стала внешне напоминать некую карикатуру на картину художника Решетникова «Опять двойка». Концепция «цивилизованности» хумансов – она ведь и пугала Настаз, но одновременно и манила. Много раз она задумывалась, до чего смогут дойти так называемые цивилизации хумансов, если перестать мешать их развитию, и каждый раз с ужасом осознавала, что полноценный выход хумансов в Галактику будет означать гибель всей цивилизации эйджел. С другой стороны, а какое ей дело до цивилизации, обычаи и технологии которой лично ее приговорили к мучительной и гарантированной смерти. И даже ее клан не стал бороться за ее жизнь и свободу, хотя она в нем была далеко не на последних ролях. Пусть гибнет вся цивилизация эйджел, но лично она, Настаз, будет жить и радоваться жизни среди так называемых цивилизованных хумансов. И, кстати, почему «так называемых» – ведь к ней, Настаз, они отнеслись вполне цивилизованно и, может, зря она оскорбилась тому предложению о сотрудничестве. Остается только вопрос с зачатой в ней темными эйджел дочерью. Ее надо либо срочно удалять, либо начинать воспитывать* в правильном ключе, а то потом будет поздно.

Примечание авторов: * мать у эйджел имеет возможность, изменяя эмоциональный фон, влиять на развитии у своей дочери тех или иных качеств характера. На последних неделях беременности это влияние начинает приобретать характер мысленных бесед матери и ее нерожденного ребенка. При близких контактах матери и дочери эта способность сохраняется и некоторое время после рождения, постепенно ослабевая после окончания периода грудного вскармливания.

Подняв глаза на начальствующего хуманса, именуемого «императором Шевцовым», и голограмму, Настаз тихо произнесла:

– Поскольку мой клан уже причислил меня к лику мертвых, а вы предлагаете мне почти равноценную замену, то я склонна согласиться, но должна предупредить, что в настоящий момент беременна ребенком темных. Если вы не планируете размножать в Галактике это абсолютное зло, то эмбрион желательно удалить как можно скорее, лучше всего прямо сейчас, пока я не почувствовала себя по отношению к нему матерью и он не стал мне дороже моей собственной жизни.

– Мы заранее знали о твоей беременности, – перевела голограмма ответ Шевцова, – и считаем, что ребенок ни в чем не виноват. Живи с ним, воспитывай его, рожай его и если ты все сделаешь правильно, то твоя дочь будет таким же полноправным членом нашего общества, как и ты сама. Это мы тебе обещаем.

Немного помолчав, голограмма продолжила:

– Меня зовут Кандид, и я тут работаю искином, то есть искусственным интеллектом и непосредственно управляю кораблем. Поскольку ты, ученая Настаз, в любом случае пробудешь еще какое-то время в карантине – лучше всего, если ты используешь его для узнавания и изучения нашего общества. Я лично буду приходить сюда и давать тебе уроки русского языка. Кроме того, тебе будет предоставлена возможность наблюдения со стороны за нашей общественной жизнью, а также возможность общения с другими твоими коллегами, светлыми эйджел, которые находятся у нас на борту. Это нужно для того, чтобы вы все смогли бы адаптироваться среди нас, людей, самым наилучшим способом, и как только вы будете к этому готовы, вы тут же выйдете отсюда, чтобы включиться в общую работу. Император лично встретится с вами и объяснит, чем светлые эйджел, являющиеся мастерами социоинженерии, могут быть полезны человеческому сообществу.

Настаз набрала в грудь большое количество воздуха и наконец решилась задать главный вопрос, который мучил ее с того момента, как она оказалась на борту этого странного корабля хумансов. Кроме того, когда император устами искина Кандида разрешил ее не рожденной дочери жить и развиваться, ее охватил приступ внешне беспричинной эйфории, что означало, что эмбрион уже укоренился и вступил с матерью в неразрывную эмоциональную связь. Настаз будто обняли изнутри бесплотные тоненькие ручонки, и она ощутила, что ради этого существа сделает все, чего бы ни потребовали от нее эти цивилизованные хумансы и странное создание по имени искин Кандид.

– Вы, наверное, хотите знать, – запинаясь спросила она, – каким образом можно наиболее надежно уничтожать таких, как мы, потому что вам нужно освободить место в Галактике для своего собственного потомства? Нет, можете не беспокоиться. Я дала слово и буду его выполнять, потому что хочу жить и хочу, чтобы жила моя дочь, но, несмотря на это, мне будет особенно горько стать могильщицей моей собственной расы.

– Нет, – отрицательно покачал головой император Шевцов, – мы не собираемся уничтожать твою расу, а хотим всего лишь найти способ ее сосуществования с нашей империей. Потому что если такой способ не будет найден, мы действительно будем вынуждены всех вас уничтожить, невзирая на все наши цивилизованность, доброту и гуманизм. И случится это не ради жизненного пространства, а потому что немыслимо все время жить на вулкане.

Сказав это, император развернулся и вышел, и вместе с ним исчезла голограмма искина Кандида. Немного постояв, Настаз опустилась на лежанку. Требовалось подумать, и подумать очень тщательно.

день 61-й, корабельное время 11:55, внутренняя тюрьма «Несокрушимого», Блок «Б», камера № 1152.

1-й лейтенант Карен Уилсон.

Кошмар, начавшийся в тот момент, когда транспортный «Чинук» с внезапно остановившимися двигателями стал падать в джунгли, продолжался. Карен тогда удалось в режиме авторотации более мягко посадить вертолет на дно заросшей лесом горной долины, при этом не напоровшись на крупное дерево. Вертолет, конечно, был разбит в хлам, но все оказались живы. Потом, сразу после падения, место катастрофы окружили вооруженные до зубов самки гориллообразных существ; и майор Харрис, как старший по званию, приказал сдаться, чтобы сберечь жизнь американских граждан. Мол, госдепартамент, Пентагон и лично президент Обама все равно их вытащат из любой жопы. Америка слишком могущественная страна, для того чтобы ее граждане долго оставались в плену. После захвата им надели на головы мешки и долго куда-то везли, похоже даже по воздуху, хотя шума моторов почти не было слышно, только тонкий свист, как от высокооборотной турбины.

В конце концов всех захваченных на упавшем «Чинуке» американцев, предварительно обыскав и изъяв все предметы, кроме одежды, поместили в каком-то в наглухо запертом помещении со стенами из металла и пластика и неярким красноватым источником света под потолком. Свет в этом помещении не гас ни на минуту и не менял своей яркости, отделяя условную ночь от условного дня, что привело к тому, что все они потеряли чувство времени. Кроме того, спать американцам приходилось прямо на пластиковом полу по соседству с дырками для испражнений, а корм (иначе эту зеленовато-желтую массу блевотного вида со вкусом ваты не назовешь), подавали в бадьях через окошко в стене, и есть его требовалось руками. Но самым плохим было даже не это, а то, что пленителей совершенно не интересовало, что творят их пленники в отношениях между собой, лишь бы никого не убили и не покалечили. В результате такого безразличия в толпе людей, где человек человеку волк, воцарилась власть черных братков из банды Сумасшедшего* Билла, называвшего себя мстителем за черную расу, но при этом афрроамериканок он и его шакалы насиловали так же исправно, как и белых женщин.