Ольга Пашнина - Принцесса на замену

– Ого, тут есть экран, можно смотреть фильмы.

– Меня что, ждут два дня непрерывного вещания мелодрам? – скривился мужчина.

«А меня – два дня вещания «Радио „Сарказм“», – подумала я.

– Все, Виккерс, чем меньше ты выходишь из капсулы, тем безопаснее всем жить. Вот, – Фортем сунул мне в руки тонкий полупрозрачный планшет, – книги, вот леденцы. Развлекайся. Я спать. Задолбался, пока летел. Разбудишь раньше ужина – резко повзрослеешь.

– Что вы имеете в виду? – прищурилась я.

– Придумай сама, – пробормотал рептилоид, нагло отворачиваясь к стене.

Пожав плечами, я принялась распаковывать леденцы. Естественно, шурша на всю каюту. По-моему, я отчетливо слышала звук медленно закатывающихся глаз…

Еще немного, и он начнет проникаться к Хенсему и его заказчикам признательностью. Так хорошо Фортем не высыпался уже очень давно. Чтобы полностью отключиться от реальности, лечь – и спать до тех пор, пока организм сам не решит, что хватит. Пожалуй, такой сон восстанавливал куда лучше всех изобретений медицины космического тысячелетия.

Он потер глаза и перевернулся, чтобы посмотреть на Паулину. Какая-то часть даже ждала, что ее в капсуле не окажется. Шило в мягком месте часто толкало принцессу на необдуманные поступки.

Но нет, сейчас она спала, обняв планшет, словно мягкую игрушку. Уснула там же, где читала. Но вот давно ли? Несколько секунд Фортем колебался, раздумывая, разбудить ее и впихнуть немного нормальной еды или дать еще поспать. Потом бросил взгляд на эмирт и решил, что все-таки пока не стоит. Выздоровление всегда идет лучше во сне. А еще, когда Паулина спит, она не доводит его своим не в меру острым языком. Когда спит, она даже милая.

А вот эту мысль развивать не стоило. Во избежание, так сказать. Почти двое суток наедине, в небольшой комнатке могли свести с ума кого угодно. Симпатичная принцесса, едва не погибшая в серьезной переделке, и без того слишком сильное искушение, а если вспомнить, что однажды они уже проверили, до чего можно дойти, оставшись вдвоем, следовало быть крайне осторожным.

Еще эта Таяна… Она не скрывала своего интереса, принцесса ревновала, сама не понимая, что это за чувство, а Фортем мечтал долететь до Канопуса и спокойно обо всем поразмыслить. Но в этом мире исполнялись все мечты, кроме его собственных.

Стараясь не разбудить Паулину, он вылез наружу.

– Добрый вечер, – услышал голос Таяны.

Мысленно выругался – какого фаргха ей здесь было надо? Следила?

– Что ты здесь делаешь? – Фортем задал вопрос грубее, чем собирался, но дгнарна ничуть не смутилась.

– Жду, когда кто-то из вас проснется. Мне скучно одной.

– Я же не няня на детском празднике. Развлекись как-нибудь, ты взрослая девочка.

– Это верно. Но боюсь, безопаснее мне будет развлекаться поближе к вам. Я достаточно благоразумна, чтобы не профукать единственный шанс получить из побега хоть какую-то выгоду.

Фортем оперся на перила балкона и посмотрел вниз. Там вокруг убогонького фонтана прогуливались те, кому претило всю дорогу сидеть в каюте. Если бы кто спросил его мнение, то он бы сказал, что подобные попытки владельцев кораблей создать видимость заботы о пассажирах – чистой воды фарс. Посадить три куста, две скамейки, прикрыть ими дыры в обшивке и назвать это парком – оскорбление всех, кто имеет хотя бы зачатки разума.

Таяна изо всех сил пыталась уловить его настроение. Фортем чувствовал осторожные попытки залезть чуть дальше, чем у нее получалось обычно. И не удержался от искушения ослабить контроль и пропустить ее на пару шагов дальше. Позволить увидеть не только холодную решимость и легкую усталость, но и кое-что еще. Он незаметно наблюдал, как Таяна хмурится, обдумывая полученную информацию. Она все же была еще слишком наивна – в ее голову и не пришла мысль, что он позволил ей это намеренно.

Интересно, до чего она в итоге дойдет и как решит действовать.

Следующая фраза, впрочем, изрядно удивила и еще раз доказала: нельзя недооценивать противника.

– Вы хотите знать, как там было, на Шератане? – спросила она, заглянув Фортему в глаза.

Он и впрямь это ощутил, тоска по дому на секунду стала общей.

– Ты что-то помнишь?

– Многое. Хенсем нашел меня не так давно, мне было семь, когда он увез меня.

– Я думал, там ничего уже не осталось. Только радиоактивная пустыня.

Годы стерли большую часть воспоминаний. Лиц, мест, названий. Оставили только память об атмосфере постоянного отчаяния. Им была пропитана планета. Отчаяние имело красный оттенок и запах гари.

– Да. Ничего и никого. Но я помню, как мы жили с отцом. Где-то под землей, не знаю точно. Как-то держались, на старых запасах. Делали огород. Вы можете себе представить огород в крохотной пещерке? Это была странная жизнь, и я никак не могла понять ее смысл. Странное желание для семилетнего ребенка – понять смысл жизни, но на самом деле я и сейчас не понимаю. Мы не знали, где еще выжившие. Папа болел, радиация и грязь дали свои плоды. Рано или поздно он умер бы… скорее рано. И что бы делала я? Выживала? Мечтала о чудесном спасении?

Таяна прерывисто вздохнула и украдкой смахнула слезы.

– И как-то раз он взял меня с собой на поверхность. Мы пошли за едой. И я вдруг увидела росток дерева ойлы. Маленький… темно-синий. Он пробивался через толщу грязи и пепла, рос практически на мусоре. Тянулся к небу, как будто думал, что там есть звездный свет, но ничего, кроме темноты, там не было. Я отвлеклась на этот росток, и в итоге он спас мне жизнь. Раздался взрыв такой силы, что меня отбросило на несколько метров в сторону. Очнулась уже на корабле у Хенсема. Папа погиб, наткнувшись на неразорвавшийся снаряд.

– Ты в это поверила?

– У меня не осталось выбора. Мы улетали, и я могла либо закатить истерику и погибнуть от рук Хенсема, либо принять подарок судьбы и научиться жить. В любом случае это было лучше, чем подыхать, прячась в бункере.

Поразительная история, так похожая на его собственную. Фортему повезло, что император Ладер, прилетевший к Шератану в рамках изучения их планеты, пожалел мальчика, оставшегося посреди пылающего ада. В нарушение всех правил, законов и норм забрал и некоторое время прятал спасенного во дворце. А потом предъявил окружению, просто и без обиняков. «Это Аднар, мой воспитанник, и он будет учиться во дворце».

Фортем не скучал по покинутому миру, он тосковал по тому, каким этот мир мог бы быть. За годы службы он видел самые разные планеты, и на каждой, на каждой фаргховой планете он размышлял, каким мог бы стать его дом.

Он помнил все свои первые и новые ощущения. От вкусной еды, от мягкой постели, от звезд над головой. От чистого воздуха – при вдохе кружилась голова. Помнил, как впервые увидел океан: синий, бескрайний, холодный. Помнил, как выгрызал место в коллективе, как нагонял сверстников, успевших понять и узнать то, что на Шератане было лишь научной фантастикой.