Кирилл Кащеев - Фан-клуб колдовства (сборник) [litres]

Кусты смородины раздвинулись, и из них выбралась бабка.

– А чого вы мени тут дытыну пугаете? – привычно уперев руки в бока, вопросила старая. – То ваша дытына? К своим дитям идите та их и пугайте, а мою не трожьте!

– У меня нет своих детей, почтеннейшая, – начал было Иващенко, но бабка тут же вцепилась в его слова, как охотничий пес в дичь.

– Оно и видно, шо нема! Понаехал на двор, думает, на «Мерседесе», так все можно! А ну, геть отсюдова! – И бабка замахнулась на Иващенко кухонной тряпкой.

Бизнесмен вскочил, перехватил летящую ему в лицо тряпку… Бабка тут же издала вопль, не хуже пароходной сирены:

– Обижають! Старую жинку обижають! Милиция! Допоможите!

– А ну, тихо! Кто вас трогает! – Иващенко выпустил хвост засаленной тряпки, но было уже поздно.

– Отошел быстро от бабки! Ирка, ты цела? – спросил звонкий мальчишеский голос.

Иващенко обернулся. На него надвигался мальчишка лет одиннадцати. Обыкновенный мальчишка в майке, джинсах и стоптанных кроссовках. Только вот на поясе у него висел тяжелый стальной клинок, а в руках был туго натянутый лук, и стрела целилась бизнесмену точно между глаз. У мужика аж переносица зачесалась: что лук и меч далеко не игрушечные и как мальчишка ими владеет, Иващенко помнил с их первой встречи. Бизнесмен испуганно попятился.

Кусты снова раздвинулись, и из них выбралась еще и девчонка: светловолосая и пухленькая.

– Как у вас здесь людно, – с кривой усмешкой пробормотал Иващенко.

– Я, наверное, заднюю калитку не заперла, – словно бы извиняясь, ответила Ирка.

– Заперла. Просто я ее заговором открыла, – сообщила Танька и слизнула капельку крови с пальца.

Несмотря на всю напряженность ситуации, Ирка невольно уставилась на этот палец. Не могла не уставиться. Потому что Танькин ноготь был расписан в три цвета: приглушенно, неброско и в то же время изящно. Наверняка мама Таньку с собой в салон брала. Ирка поняла, что ее самодельное творчество ни в какое сравнение не идет с работой профессионала. Что за день, расстройство за расстройством!

– Я из нашего окна выглянула, а у тебя прямо над домом темное облако висит. Ясно же, случилось что-то. Я и рванула, – продолжала Танька.

– А я ее увидел и за ней! – рявкнул Богдан.

– Мог и не беспокоиться! – презрительно процедила Танька.

Иващенко тем временем пялился на нее во все глаза, так что даже забыл про нацеленную в него стрелу.

– Тоже ведьма? – ухмыльнулся он.

– Допустим, – совершенно невозмутимо парировала Танька и напоследок лизнула палец еще раз. – А что, про меня вы тоже всем расскажете? Друзьям, соседям?

– Могу и рассказать, – буркнул Иващенко. Что-то в Танькиных словах ему не нравилось. Наверное, тон. Чересчур легкомысленный, да еще и с явственной ехидцей.

– Да можете, конечно, – покорно согласилась Танька и тут же окинула Иващенко насмешливым взглядом. – Только погодите минутку, я сейчас вернусь. – И нырнула в дом.

Буквально через минуту она появилась, волоча ворох старых газет, вытащенных из шкафа в коридоре, куда их складывала Иркина бабка. Танька бросила газеты на столик, небрежно переворошила, выбрала лист.

– Значит, говорите, все узнают, что мы с Иркой ведьмы, – задумчиво повторила она. – Сожгут, говорите. – Она повела пальцем вдоль газетных объявлений. – Что тут у нас? Ага, знахарка Марфа снимет сглаз, наведет порчу. Вот еще, матушка Пелагия, белая ведьма. Не в том смысле, что не африканка, а в том, что зла не делает. Маг Ибрагим, знаток черной, белой и японской магии. Желтой, наверное. Ну так о чем вы собрались рассказать, а, Владимир Георгиевич? – поинтересовалась Танька, мгновенно вспомнив имя-отчество бизнесмена.

– Эти все, в газетах, ненастоящие! – чувствуя, что теряет почву под ногами, Иващенко перешел в наступление. – А вы на метлах летаете!

– Да неужели? – делано изумилась Танька. – Ну пойдите, расскажите кому-нибудь. Знаете, что завтра ваши бизнес-партнеры говорить будут? – Подделываясь под мужской голос, Танька пробасила: – «Слыхали, Иващенко девочек на метлах видел!» – «А мальчиков с рожками и вилами еще нет? Ничего, скоро и они подоспеют».

Краска бросилась бизнесмену в лицо.

– Между прочим, твоя подруга мне кое-что должна! Она меня убить пыталась!

– Это вы ей должны! Она вам жизнь спасла! – возмутилась Танька.

– Где это написано? Свидетели где? – хмыкнул бизнесмен.

– А где написано, что она пыталась вас убить? Доказательства, протокол? – передернула плечами Танька.

Бизнесмен мгновение помолчал, переваривая свое поражение.

– А еще говорят, дети милые и добрые существа, – наконец вздохнул он.

– И еще говорят, мы наивные и доверчивые и нас легко обмануть, – парировала Танька.

– Так мне не нужно разыскивать его пропавшие деньги? – Ирка повеселела, расцвела улыбкой, с благодарностью глядя на Таньку.

И тут же улыбка увяла на ее лице, потому что подруга вдруг выдала нечто совершенно неожиданное:

– Может, и нужно. Если, конечно, господин Иващенко перестанет валять дурака и начнет говорить серьезно. – И Танька деловито уселась за столик под яблоней, мимоходом бросив бабке: – Там, кажется, новый сериал начинается. Мама говорит, интересный!

– Та я знаю! – буркнула бабка. С тех самых пор, как от Танькиного прикосновения заработал отключенный за неуплату телефон, злить Иркину подружку бабка опасалась. Вдруг дармовая связь опять отключится? – А ось цей – он без мэнэ Яринку не обидит? – подозрительно косясь на Иващенко, поинтересовалась бабка.

– Ни в коем случае, – твердо заверила Танька. – Владимир Георгиевич сейчас с нами кое-что обсудит и поедет. Правда, Владимир Георгиевич?

Словно завороженный, Иващенко кивнул.

Неуверенно оглядываясь, бабка двинулась обратно к дому.

– Компот, господин Иващенко? Вишневый, сливовый, яблочный? – поинтересовалась Танька тоном, каким бизнесмены в сериалах спрашивают у своих партнеров: «Вам чай, кофе?»

– Вишневый, – выбрал бизнесмен, и Танька через плечо обронила:

– Вишневый, пожалуйста.

Ирка не сразу поняла, что подруга обращается именно к ней.

Подавив возмущенный вопль «Я тебе не секретарша!», Ирка поднялась и только мрачно буркнула:

– Вишневого нет, весь выдули.

– Тогда сливовый, – согласилась Танька. – Да вы присаживайтесь, Владимир Георгиевич. Побеседуем. А ты лук убери, – бросила она Богдану. – Не то еще господин Иващенко скажет, что мы его к соглашению вынудили. Под дулом пистолета.

– Почему под дулом? – переспросил Богдан, косясь на свой лук, у которого явно не было никакого дула.

– Если он скажет, что вынудили под стрелой лука, будет как с историей о ведьмах. Засмеют.

Когда Ирка вернулась из погреба с компотом (перелила из банки в кувшин, на поднос поставила, рядом четыре стакана – все как в лучших домах), переговоры были в самом разгаре. Танька небрежным жестом велела Ирке наполнить стаканы. Ирка стиснула зубы, но ссориться не стала, понимала – не время.