Александр Прозоров - Князь

– Мыслю, пудов шестьсот, не менее.

– Шестьсот… На шестнадцать… – Андрей громко присвистнул: – Без малого десять тонн! Как же балка такую тяжесть выдерживала?

– Толстая, княже… Из дуба выпилена, в воде выдержана. Ее, может статься, лет сто для прочности в реке выдерживали.

– Сто лет? – вскинулся Зверев. – Ну тогда боярин Федот Владиславович явно врет. Всю колокольню таким макаром выстроить не могли. Это же надо сперва построить, потом разобрать, вымочить, через сто лет снова собрать…

– Видать, как раз под этот колокол и строили. Тяжелый. В храме, что рядом с домом батюшки твого, колокола всего по пять пудов весом. Ты для своего княжества на полста пудов заказал. А тут – вона какой… По случаю такие не льют. Видать, задолго готовились. Али достался кому из достойных предков боярина нынешнего, а уж дети его расстарались повесить достойно.

– Лучше бы он на полста пудов был, – втиснулся в разговор Илья. – Маленький мы бы вчетвером обратно на балку подняли. Да так вдарили, что чертям в аду жарко бы стало.

– Не терзай себя, князь! И людей своих пожалей! – посоветовал снизу вампир. – Все едино моими станете. Хоть через муку, хоть без нее. Без воды оно тяжко сидеть. Особливо зная, что станет, как в беспамятство впадешь. Ибо в этот час я поднимусь к тебе да изопью, ако чашу царственную. И станешь ты тем, отчего так убежать рвешься. Не ищи лишних мук. Спустись сам.

– Лучше я со звонницы головою вниз кинусь! – крикнул Пахом.

– И что станет с твоею душой, несчастный? Смертный грех, смертный грех руки на себя наложить. Рази так ты ее спасешь, смертный? Ты будешь вечно гореть в аду, терзаясь за глупость свою. Ибо проще и радостнее остаться здесь.

Сверху было видно, что большинство вампиров уже утратили интерес к пленникам. Они прибирали на дворе, кололи дрова, закидывали на чердак хлева сметанное на дворе сено. Рядом с боярином стояли всего человека три, и те – с факелами. Наверное, просто светили хозяину.

– Я подумаю над твоим предложением, Федот Владиславович, – громко ответил Зверев. – От жажды пока не помираю. До завтра подумаю, хорошо? После сумерек приходи спросить. Может статься, и соглашусь.

– Ты чего, Андрей Васильевич? – испугался дядька. – В нежить задумал окреститься, Бога забыть? Вот оно, учение Лютоборово как выпирает!

– Чего-то покладист ты больно, князь… Никак, задумал чего?

– Вот, паскуда, – уже в который раз удивился Зверев. – Умный. Враз подвох чует.

– Какой подвох, – встрепенулся Илья. – Ты придумал, как нам сбежать, Андрей Васильевич?

– Убегать нам нельзя, – глянул сверху вниз на боярина князь. – Только побеждать. В таком деле просто умереть – и то позорно… Нет, не уйдет. А я так надеялся, что заскучает… На завтрашний ужин нас отложит… Нет, стоит, таращится.

– Так чего ты замыслил, княже?

– А может, и не поймет снизу. Пахом, видишь, на балке еще кусок пенькового каната остался? Колокол, похоже, сразу на четырех витках висел.

– Знамо дело, не на одном. Вона, махина какая!

– Если его размотать, то до петли достанет, и еще хвост останется.

– Вроде должно.

– Так вперед, привязывай.

– Зачем, Андрей Васильевич? Все едино колокола нам вчетвером не поднять. Тут сто мужиков надобно собрать, не менее.

– А кто тебе сказал, что я собираюсь его поднимать, Пахом? – до шепота понизил голос князь. – Шестьсот пудов! Ты понимаешь, что это такое – шестьсот пудов? Балка, на которой этот пол держится, тоже из мореного дуба. Но это не плоская стена, в которую саблей толком не врубишься. Она узкая, выпирает, там есть место для замаха. Если удастся пропилить ее хотя бы наполовину… Шестьсот пудов, Пахом.

– Она сломается, как тростинка, – еле слышно пробормотал холоп. В его глазах наконец появилось понимание.

– Я побёг! – выдохнул Илья и нырнул в люк. Через миг из-под пола послышался равномерный стук.

– Изя, подсади, – подозвал Изольда дядька, с его помощью вскарабкался к самой крепежной петле, размотал с балки канат, примерил и охнул: – Княже… Андрей Васильевич… Достает, но на узел не хватает…

– Тише! Тише, дай сюда. Дай, я расплету.

– Верно, расплести… Прости, княже, сам переплету.

Холоп принялся торопливо раскручивать толстый трос, вытягивать из него тонкие жгутики вверх и вниз, всовывать один в другой и сплетать, превращая канат в некое подобие косы. Зверев наклонился, глянул в люк. Илья, прочно усевшись на третьей сверху ступени, саблей рубил черное бревно. Инструмент был неподходящим, мореный дуб поддавался стали плохо – но все же поддавался, и щепы одна за другой падали в бездну, в черную глубину тоннеля, осветить который слабый свет одинокой свечи никак не мог. Князь достал три восковые палочки из своего запаса, зажег, пристроил рядом с той, что уже догорала, выпрямился.

– Эй, князь! Андрей Васильевич! Эй, ты там мне не балуй! Чего задумал?

– Головой о стену бьюсь, Федот Владиславович. Чего еще я могу делать?

– Проклятый новгородец… Никита! Возьми пятерых холопов, подымись, глянь, чего они там мудрят.

– Осторожный, паскуда, – покачал головой Зверев. – Пахом, как там у тебя?

– Немного еще… Тонко получается. Боюсь, не выдержит.

– Другой веревки все равно нет. Вяжи, а там как Бог даст. Изя, Илью подмени, пусть отдохнет. В две руки быстрее получится.

Из храма послышался грохот. Видать, вампиры влезли в окно и теперь разбирали баррикады, составленные у входных дверей и у той, что вела на звонницу.

– Готово, Андрей Васильевич! – Дядька соскользнул по гладкому боку колокола вниз, на грубо отесанные доски, похлопал ладонью о ладонь.

– Молодец… Живы будем – с меня пиво.

– Да уж не откажусь, – засмеялся холоп. Никакого страха в его голосе больше не осталось.

Шум внизу прекратился. Минутой спустя из-за церкви к боярину выбежал ратник, что-то сказал, указывая наверх. Видать, сундук оказался весомым препятствием, открыть дверь они не смогли.

– Таран будут делать, – предположил Зверев. – Выбить – выбьют, но вот время на приготовления уйдет.

– Лучников сюда! – грозно рыкнул вампир.

Люди переглянулись и мигом скользнули вниз, на пол. Вскоре в колокол стукнул стальной наконечник, в кровлю колокольни впились несколько стрел.

– Ну что, Федот Владиславович? – поинтересовался Андрей. – Ты думал, мы в тюрьме? Ан нет, мы в крепости.

– Мне эта крепость на один зуб. Через час наверху буду, – пообещал вампир.

– Жду с нетерпением!

Послышался легкий треск, пол ощутимо просел. Князь и его дядька подпрыгнули, вцепились в поручни. Тут же в воздухе зашуршали стрелы, и люди так же шустро упали назад, на пол.

– Что с нами будет, когда все провалится? – прошептал Пахом.

– Вот, черт! Об этом я как-то не подумал… – признался Андрей.