Антон Демченко - Шаг первый. Мастер иллюзий [litres]

– Если все действительно так, то… ваш метод нравится мне куда больше, – признался я. – И что теперь?

– Теперь? – Хозяйка дома плавно повела рукой, и передо мной приземлился уже знакомый чурбачок. – Будешь осваиваться с открывшимися возможностями. Для начала подними его. Как угодно, главное не трогай руками… вообще к нему не прикасайся.

Нормально. И как же его тогда подниму?

– Воля, желание, – словно подслушав мои мысли, произнесла она. – Как это будет для тебя выглядеть, неважно. Главное – действие.

– Э-э…

– Ты слишком громко думал, – пояснила моя учительница. – Мысли же читаются иначе, потом покажу. А сейчас будь добр, подними эту деревяшку.

Значит, воля и желание, да? Попробуем. Сосредоточив внимание на лежащем у моих ног чурбачке, я глубоко вздохнул и пожелал, чтобы он взлетел. От души пожелал. Но… Лежит зараза и в ус не дует.

И начались мои мучения. Чего я только ни перепробовал, от моих усилий чурбак, кажется, даже опалился местами, но в воздух не поднялся ни на миллиметр. Как я ни заставлял его, как ни уговаривал, как ни пытался визуализировать свое желание, чурбак с места не тронулся. И только часа через два, когда ушедшая в дом тетка Ружана загрохотала выставляемой на стол посудой, я что-то почувствовал. Между мной и проклятой деревяшкой словно образовалась незримая нить… нет, не так. Поток? Да, поток моего внимания «обнял» чурбак, и тот, еле слышно хрустнув, наконец, взлетел. Вот так легко и просто, да. Если не считать литров пролитого мною пота и задеревеневшего от долгой неподвижности тела. Но я это сделал ! Ну что, кто последний в Черные Властелины? Никого? Тогда я первый буду!

Давненько я так не впахивал. Утренние тренировки сменялись помощью деду Богдану и его жене, после обеда начиналось время учебы у Ружаны Немировны, а расправившись с ужином, я погружался в книги, освежая имеющиеся знания, а чаще изучая то, чего и не знал никогда. В результате спал я, что называется, без задних ног. Но оно и к лучшему. Влиться в жизнь совершенно незнакомого мне сословного общества без знаний основополагающих вещей было бы невозможно. И я откровенно благодарен хозяйке дома за то, что она взяла на себя труд не только подтянуть меня в так называемом естествознании, но и взялась за ликвидацию пробелов в моем воспитании. Нет, речь шла не об этикете, хотя и его она частенько затрагивала в своих лекциях, но большая часть объяснений касалась взаимоотношений между представителями разных сословий. Пусть за последнюю сотню лет, с развитием общества, рамки сословий изрядно стерлись, но, оказывается, остались некоторые вещи, без знаний которых можно легко нарваться на большие неприятности… И как мне кажется, Ружана Немировна понимала под этим отнюдь не опасность прослыть сумасбродом и невежей.

Вообще, обучение у хозяйки дома было самой неоднозначной частью моей жизни на хуторе. И первой особенностью было само поведение и очень неожиданные знания Ружаны Немировны. Чем больше мы общались, тем отчетливее я понимал, что супруга Богдана Бранича Бийского совсем не так проста, как кажется на первый взгляд. А уж ее знания… чего стоят только лекции о правилах общения, принятых в различных слоях общества! А лекции о старых семьях, чье могущество строится не только на капиталах и политическом влиянии, но и на сохраненных древних знаниях в той области, что здесь именуют естествознанием, а иногда с пафосом зовут философией… И уж точно я не мог не заметить, что сведения по этому предмету, которыми со мной щедро делилась хозяйка дома, не очень-то похожи на то, что я вычитал в гимназических учебниках. У Ружаны Немировны был совсем иной подход к тому, что здесь именуют ментальными манипуляциями. Не классически формальный, а… чувственный, что ли? В учебниках чуть ли не на каждой странице написано о необходимости точного следования «формулам созидания», расписанным до последнего завитка, а Ружана Немировна, преподавая очередной урок, всегда делает упор на необходимость осознания смысла совершаемой манипуляции и волевой контроль. И честно говоря, этот подход мне нравится куда больше, чем плетение ментальных конструкций в соответствии с рекомендациями учебника.

– Это от того, что ты не воспринимаешь эти самые конструкции как осмысленное действие, – пояснила она, когда я поделился своими размышлениями. – Не видишь смысла заложенного в тот или иной завиток или узел. Это нормально на данном этапе. Более того, многим ученикам, из тех, что не ставят себе целью развитие Дара, большего и знать не надо, ведь для того же облегчения быта совсем не нужно понимать, как именно работает ментальный конструкт, достаточно заучить его наизусть. Тем же, кто не желает останавливаться в самом начале пути, такое формальное обучение началам позволяет подойти к пониманию тонкостей ментального конструирования с уже наработанным, пусть и неосознанным набором шаблонов. Но я считаю, что желающий созидать должен с самого начала четко понимать, что именно и для чего он делает. Иначе дальше ремесленника-копииста ему не уйти.

– А ваш метод…

– Строится на понимании, прежде всего. Чтобы добиться результата, ты осознаешь каждый оттенок смысла желаемого действия, отсекаешь лишнее, ненужное, оставляя лишь чистый конструкт, лишенный паразитных наводок от неподходящих эмоций, колебаний и неопределенности, и своей волей воплощаешь его в реальность. Желание, осознание и воля, так называемый метод Большой Триады, и он оказался удивительно созвучен твоему восприятию ментала, – ответила тетка Ружана и, чуть помедлив, призналась: – Хотя, возможно, здесь есть и толика моей вины. Все же впервые ты увидел ментальные конструкции через призму моего восприятия, и это не могло не оказать своего влияния на развитие твоего дара.

Что именно хозяйка дома и моя учительница понимала под «созиданием» и какая пропасть отделяет его от «ремесла», я узнал тем же вечером… и вышло это совершенно случайно. После неожиданно скорого, можно сказать, скомканного ужина дед Богдан вдруг сам взялся за уборку стола и мытье посуды, чего я за ним не замечал ни разу за прошедший месяц моего проживания в семье Бийских. Более того, когда я сам пытался предложить свою помощь тетке Ружане в этом деле, она всегда отказывалась ее принимать, причем с таким видом, словно я ее какой-то привилегии лишить пытаюсь. А тут ни словом не возразила, только кивнула благодарно и исчезла за дверью.

Тем больше я был удивлен, когда увидел, что именно отвлекло ее от ежедневного «священнодействия». Хозяйка дома устроилась на широкой веранде… с прялкой и, совершенно никуда не торопясь, принялась за работу. Если бы дело было хотя бы пару недель назад, я бы не постеснялся обратиться к ней с расспросами, но сейчас… сейчас я отчетливо ощущал сосредоточенность женщины и напряжение ментала вокруг нее. Казалось, он тихо-тихо пел для Ружаны, а пряжа в ее руках мягко переливалась серебром под светом полной луны, и это свечение вплеталось в тонкую шерстяную нить, выходящую из-под ловких женских рук, заставляя ее еле заметно сверкать. Опомнился я, лишь когда внезапно возникший за спиной дед Богдан положил ладонь мне на плечо.