Ирина Сыромятникова - Разрушители [litres, Дилогия]

Вот теперь гость был готов для общения. Приятно, оказывается, чувствовать себя мудрым и снисходительно поучать окружающих, особенно когда для них откровением кажется даже вводный урок географии для первого курса Академии. У южанина ко мне было не меньше вопросов, чем у меня к нему. Ракш, наблюдая за нами, пренебрежительно кривился.

– Что будешь делать, если они захотят перебраться в Арконат?

– Поговорю с отцом, – пожал плечами я (вряд ли с этими дикарями будет больше проблем, чем с Серыми). – Но сейчас предлагать это бессовестно – надо сначала с доппельгангерами разобраться.

Третий фыркнул – человеческими дрязгами он подчеркнуто не интересовался. По крайней мере, до тех пор пока не выяснится, что наш и его враг – одно лицо. К вечеру было решено, что Иракель представит нас вождю.

– Племя Малакима вам поможет! – оптимистично улыбался глухонемой колдун. – Каждый из нас мечтает отомстить ловцам! Без своих монстров они нам не опасны.

Я испытывал невероятное облегчение: прыжок в никуда заменился выдвижением на заранее подготовленный плацдарм, удерживаемый дружественными аборигенами. А как далеко мы собираемся зайти в освобождении плененных на юге демонов, новым союзникам знать необязательно.

Человек, первые пятнадцать лет жизни звавшийся просто Э, настороженно крался по переходам Озерного замка, стараясь держаться как можно дальше от огромных, почти от пола до потолка, оконных проемов. За ним прогулочным шагом следовал Пограничный Страж, которому расположение дырок наружу было глубоко безразлично. Такой маршрут стал компромиссом: большие окна, но во внутренний двор, это лучше, чем узкие бойницы с видом на озеро.

Последний месяц изменил отношение отставного доппельгангера к жизни гораздо сильнее, чем встреча с Разрушителем. Он познал такие глубины ужаса и отчаяния, о которых раньше даже не догадывался, и вместе с тем обрел странную твердость. Именно она позволила ему покинуть надежное чрево замка, когда пришло известие о возвращении здешнего господина. Другого шанса у него не будет.

По широкой парадной лестнице (единственной уступке статусу Великого Лорда в царстве фортификации) поднималась знакомая фигура. Разглядев светлую шевелюру, Э даже всхлипнул от облегчения:

«Гэбриэл! С ним будет проще, чем с его отцом».

– Сэр, сэр! – бросился перевертыш наперерез Великому Лорду.

Человек на лестнице замедлил шаг, поджидая Э, и тот лишь в последний момент заметил неладное, шарахнувшись прочь.

«Они что, тоже умеют налагать личины?»

– Что, похож? – спросил Гэбриэл голосом своего отца.

– Очень, – выдохнул Э и последним усилием собрал волю в кулак. – Выслушайте меня, сэр! Я молю о милосердии!

Пограничный за спиной громко фыркнул. Э запоздало вспомнил, что повелитель Шоканги и милосердие в понимании арконийцев несовместимы. Прежде он скептически относился к местным поверьям, но теперь подозревал, что они действуют верней иных проклятий.

Отзывчивого человека драконом не назовут.

– Что случилось? – спросил Лорд Пограничного поверх головы Э.

– Мокрица его пожевал, – хмыкнул солдат. – Слегка.

«Бессердечная скотина!»

– Он что, вылез на мост? – поднял бровь Лорд.

– Не, хотел топиться.

– Я не топился! – возмутился Э. – Просто решил немного поплавать.

– В озере? – изумился Лорд.

– Ну… да.

– Ну ты и…

Выслушав краткую, но емкую характеристику своих умственных способностей, Э и впрямь почувствовал себя идиотом, а ведь наставники безжалостно выбраковывали дефективных воспитанников.

– Но я люблю плавать! – начал оправдываться он. – Мы всегда купались, когда было жарко.

– Хочешь еще раз окунуться? – ласково поинтересовался Лорд, и несчастный Э содрогнулся.

– Я не могу здесь оставаться, – обреченно начал перевертыш, разом забыв припасенные аргументы. – Когда оно так близко.

Как объяснить этим людям, что он уже две недели не может нормально спать? Стоит задремать, как перед внутренним взором вновь возникает теплое, солнечное утро, прозрачная вода и членистые щупальца, взрывающие поверхность. Охранники, заметившие странное поведение перевертыша со стены, успели вытащить его буквально в последнее мгновение. От когтей демона на ноге осталась длинная, болезненная царапина. Но самое главное, Пограничные Стражи находили инцидент забавным. Они же любезно объяснили Э, что упомянутый Мокрица иногда пытается забраться в замок и его приходится гнать отсюда огнем.

– Повезло тебе! Его уже лет сто никто не видел. Думали, спит.

При мысли о беспощадных щупальцах, лезущих сквозь окна, Э начинало мутить.

– Как же вы жить тут собирались? – пробормотал Лорд, и перевертыш счел за лучшее промолчать.

Молчание затягивалось. Э остро осознавал, что как бывший враг не заслуживает даже жизни, не то что комфортных условий существования. Прежний хозяин привязал бы его за ноги и окунал в воду до тех пор, пока пленник не сошел бы с ума или не умер от ужаса.

«Если откажет, придется прыгать со стены».

Причем – во внутренний двор, потому что оказаться в воде, пусть и мертвым, Э был не согласен.

– Ну, – нехотя начал Великий Лорд, – есть у меня для тебя одна работа… Если возьмешься, отправишься со мной из замка пентаграммой.

Э обмяк от облегчения, но полностью соображения не потерял.

– А что надо делать?

– Будешь сопровождать меня, пока я – Гэбриэл. Ты ведь с ним путешествовал, как он себя ведет – знаешь. Я бы, конечно, предпочел Тео взять, но он сейчас занят по горло.

Перевертышу не нужно было объяснять, что это значит.

«Изображать мишень и для своих и для чужих. Отвлекать от объекта внимание. Спорить с Драконисом, направляя его поведение, на что никто из местных не решится, потому что это даже хуже, чем в воду залезть».

И все равно Э согласился. Дело было даже не в возможности покинуть порчей тронутый Озерный замок. Затеяв свой обреченный бунт, перевертыш не рассчитывал вырваться из рук арконийской охранки и очень долго воспринимал свое спасение как недоразумение или сложный трюк. Но время шло, и невыносимая легкость бытия начала явственно давить на сознание. Э заскучал. Никто не объяснял ему, чем занимаются закончившие свою карьеру агенты, им вообще не полагалось оставаться в живых. Эпатажное купание вопреки всем местным традициям стало всего лишь результатом отсутствия в его существовании цели и смысла. На самом деле перевертыш хотел окунуться в совсем другой омут, он жаждал риска, как запойный пьяница жаждет чарки.

Так в сплоченных рядах врагов Арконата появился первый предатель.