Ольга Валентеева - Чудовище в Академии [litres]

Первокурсники сосредоточились. Они смотрели на ректора так, словно на самом деле видели, что у него внутри. Я тоже перешел на внутреннее зрение, но ничего не заметил. Аура как аура. Нормальный магический фон. Яркий, переливающийся, как у каждого иллюзиониста. Где проклятие?

– Да, ты прав, – сказал Найту Эвард. – Проклятие есть. Но устанавливал его не проклятийник. Не скажу, что опасно. Максимум – неприятно. Оно должно поражать не вас, ректор Дагеор, а ту, кого вы любите. Среди проклятийников называется «холодное сердце». Вы замечали какие-нибудь странности с вашей возлюбленной?

Аль нахмурился и задумался. Упоминание Милли заставило его стать серьезным.

– Нет, – наконец ответил он. – Разве что… Наша свадьба постоянно срывается. Стоит назначить дату – и все идет наперекосяк. Оно может проявляться таким образом?

– Вполне. Потому что установлено неправильно. Вообще не пойму. Найт, что-то не так. Но что?

– А то, что это аномалия, – отстранился теневик. – Не у вас, ректор, не беспокойтесь. У того, кто ставил.

Дагеор изумленно посмотрел на нас с Гарденом. Думаю, наши взгляды были не менее красноречивы. Кто-то из студентов? Верилось слабо. Все в академии обожали профессора Аля. Кроме первокурсников. Особенно моих. Но те, кто мог такое сделать, стоят передо мной. Хотя есть еще Теон. Он некромант, мог.

– Надеюсь, вы не на нас думаете? – насторожился Теон. – Проклятию года два, не меньше. Может, даже три. Судя по типу использованной магии, создатель – менталист.

Теперь мы уже косились на Гардена.

– Я этого не делал! – гаркнул Киримус. – Если бы я мог создавать проклятия, жертвой стал бы не Аланел. А кое-кто другой. На этом вопрос закрыт.

– Тогда кто? – кажется, Дагеор был в не меньшей растерянности, чем мы. – Я мог подумать на двоих. Амалия либо принцесса Мия, у которой ко мне были старые счеты. Но Мия не менталист. У нее вообще крайне слабая магия.

Гарден прошелся по комнате, потер лоб. Наверняка пытался разгадать задачку. И я вспоминал дни, когда принцесса попыталась отравить Милию. Да, она могла. Могла бы, если бы обладала силой. Нелегко отпускать любимых. Теперь я это понял, как никто другой. Но у Мии действительно не было такой оглушительной силы. Тяжело создавать проклятия, если ты – не проклятийник. Практически невозможно.

– Эвард, взгляни, – Найт указал на что-то, незаметное нашим глазам.

– Быть такого не может, – прошептал тот.

– Что там? – занервничал Аль.

– Если бы мы могли поверить своим глазам, то сказали бы, что проклятие создал ребенок. Нестабильный силовой фон, малая точность.

Ребенок? Постойте-ка…

– Мия была беременна, когда вы виделись в последний раз, – выдал я совсем уж невероятную версию. – Допустим, что у ее сына – магическая аномалия. Мог ли он уже в утробе управлять матерью?

– С аномалией возможно все, – ответил Найт. – Похоже, вы правы, профессор Владис. Потому что я не знаю, как иначе объяснить то, что мы видим.

– Кто бы это ни был, избавьте меня от этого! – заерзал Аль. – Не хочу, чтобы Милли пострадала.

– Боюсь, для нас это невозможно, – покачал головой Эвард. – Оно слишком маленькое, чтобы просто его подцепить. И кто знает, что будет, если мы неудачно его затронем?

Найт, похоже, был полностью согласен с другом. Представляю, что в эту минуту думал Аль. Не хотел бы я оказаться на его месте. Когда что-то угрожает тебе – это одно. А когда любимому человеку – совсем другое.

– Хорошо, – смирился Аль. – Тогда придется послать магическую весточку домой и пригласить в гости кузена. Желательно до турнира. Спасибо за помощь, ребята. Можете идти.

Когда за студентами закрылась дверь, Дагеор отбросил последнюю толику притворства. Он выглядел угрюмым и сосредоточенным.

– Не бери в голову, – посоветовал Гарден. – Ты жил с проклятием три года. Поживешь еще неделю.

В кои-то веки я был согласен с Киримусом.

– Да уж, придется, – усмехнулся Аланел. – Выбора все равно нет. Пойду сочинять письмо Лису. Надеюсь, получится застать этого пройдоху дома. Гарден, что там твои ребята? Освоились?

– Да, – лицо Гардена на мгновение просветлело. – Им здесь нравится. Надеюсь, так и будет.

– Я рад. Ладно, пора идти, – Дагеор на ходу глянул в окно – скорее по привычке присматривать за студентами, которые как раз должны были возвращаться из академии. – Так, у нас гости. Влад, присмотри тут, чтобы не было новых сюрпризов.

Ректор поспешил прочь, а мы с Гарденом подошли к окну. И я понял причину поспешного бегства Аланела. К нам пожаловал лично его величество крон. И в эту минуту он приближался ко входу в общежитие. Я вглядывался в человека, которого видел десятки раз, и пытался понять, почему Кэрри решила оставить все, что у нее было, и стать его женой. Да, крона нельзя было назвать уродом, в отличие от меня. Он не прятал лицо – темные волосы были зачесаны назад. Правда, одежда темных цветов делала его бледнее. Но не портила. Обычный человек. Но счастливее многих.

Я перевел взгляд на Гардена – и замер. Впервые я видел на чьем-то лице столько ненависти. Даже я не ненавидел крона так сильно, как Киримус дер Гарден. Казалось, дай ему волю – он задушит Дарентела голыми руками.

– Что? – заметил Кир мой взгляд. – Да, ты не единственный, кому наш крон – как кость в горле. Ничтожество. А главное, не видит дальше собственного носа.

– О чем ты? – попытался понять, что у Гардена на уме.

– Подумай сам. В самом сердце Арантии он создал академию чудовищ. Вот только у студентов крон не в почете. А кто в почете?

– Аланел Дагеор, – ответил я.

– Именно! Душка Аль. А теперь представь на секундочку, что крон, с его вздорным характером, рассорится со своим приятелем и решит его, допустим, арестовать или выслать из страны. Что будет?

А ведь Гарден был прав…

– Бунт.

– Верно мыслишь, Влад, – кивнул Киримус. – Сотня чудовищ – немалая сила. Тем более до Ладема тут рукой подать. Не глупо ли создавать государство в государстве? Братец его опять-таки…

– Что?

– Да ничего, – отмахнулся Гарден. – Не будем раскрывать чужих секретов. Но поверь, у парня свои сюрпризы. Нет, дураком крон был, дураком и остался. Но так даже лучше. Рано или поздно его венец покатится по полу. И хорошо, если не залитый кровью владельца.

От слов Гардена стало жутко. Прежде всего – от их правоты. Ладно Аль – ректор не пойдет против крона. Но Ленор – темная лошадка. Вспомнить хотя бы Мартиса. А если это не единственная тайна? И если дело дойдет до спора между братьями, на чьей стороне будет Дагеор? Дара? Или Ленора? Вряд ли останется в стороне.

– Ты так его ненавидишь. Почему? – не удержался я от вопроса.

– Он убил ту, которую я любил, – ответил Кир. – Не скажу, что я до этого не планировал против него заговор. Но тогда я готов был занять место Мартиса при новом кроне. Но смерть Агнии… Это не то, что можно простить.