Виталий Храмов - Катарсис. Наследие [litres]

Пьянка молодежи приобрела неожиданно широкий размах и глубокие последствия. По всему городу бродили ватаги в красных масках, пьяные, когда сильно, когда слегка, но вот злые – все, поголовно и изрядно! Массы людей ломились в лабиринты Ночного Двора, выгоняя городских крыс на свет, безжалостно проливая свою и чужую кровь.

Молодые люди, скрывающие свои лица под масками, глубокими накидками, переодевшиеся в неброские одежды, пришли в храмы, требуя от Престола Триединого объяснений, требуя более активной защиты их от Тьмы.

Молодые люди в таких же масках пришли в лавки купцов, хватали их за грудки, трясли, дыша винными парами в лица, пытливо высматривая в глазах купцов гниль, внимательно выслушивая их ответы, прогоняя слова торговцев через Камни Правды.

Погромы лавок стали обычным и частым явлением. Необычным было то, что погромы велись не для грабежа. Маги и учащиеся университета вели точные и тщательные описи «изымаемого имущества». А после описей все это добро сносилось в закрома Зала Города.

Стража, получая сотни приказов из самых разных уст, устала бегать по городу, встала на перекрестках, равнодушно смотря на происходящее безумие. А очень многие участвовали в «погромах», даже не сняв накидки стражи, лишь замотав лица под шлемами какой-нибудь тряпкой. Если не находили ничего красного, то в ход шло все подряд.

Толпы злой молодежи, упорно скрывающей лица, одевшей чужие плащи, чтобы скрыть свою сословную принадлежность, пришли к Дворцу императора, требуя, не прося, именно – требуя введения Древнего Смертного Сбора. С его безжалостным ярмом личного, поголовного служения каждого.

Всем было известно, что император и его армия – в походе. Престолоблюститель попросил главарей взбунтовавшейся молодежи прийти на Совещание Совета, говоря, что решение дел правом «площади» – плохое начинание.

Зал Большого Сбора Города был величественным и, на самом деле, – большим. Марк, разинув рот, рассматривал лепнину, статуи, фрески, панно и мозаику.

– Ты спрашивал, почему рядом со мной и Серым столько Достойных? Я покажу тебе. На обратном примере, – прошептал Ястреб на ухо Марку.

Эти слова вернули Марка к происходящему. К происходящему пустому трепу. Зал поровну разделился на седых вельмож – Лучших Мужей Престола и взъерошенную, растрепанную, подвыпившую и слегка растерянную молодежь, большая часть из которой четко осознавала, что попасть в этот зал им иначе чем сейчас было невозможно. Право рождения не даст.

При этом Ястреб, подобно Марку, делал вид, что увлечен рассматриванием красоты зала, довольно бесцеремонно ходил везде в обнимку с двумя не сильно одетыми, но с наглухо накрытыми головами, красавицами, изображающими артисток, но кожа их нежных ладоней и кожа, не знавшая зноя и ветра Пустоши, выдавала их происхождение. Ястреб делал вид, что был совершенно равнодушен к происходящему судьбоносному для Столицы, а значит и для Империи, Собранию.

Привычно, по праву крови, ругались, как купцы на рынке, князья и княжичи, прочие люди в масках помалкивали, оглушенные самим величием Зала. Княжичи настаивали, что Смертный Сбор Душ необходим для выживания Империи, старые престолохранители стыдили отпрысков за невыдержанность, за эмоциональность и экспрессивность, очень логично их убеждали, что как раз Поголовный Призыв разрушит саму основу Империи – стабильность, традицию, сословность и иерархию.

Монотонные, рассудительные, степенные речи умудренных и опытных царедворцев успокоили горячие юные головы, а Марк так вообще стал клевать носом в неприкрытую белую грудь одной из девушек, сползая ей на колени, – все эти приключения, несколько дней без отдыха, без нормального сна, чрезмерные возлияния и подвиги с женщинами изрядно утомили его. А бубнеж стариков навевал скуку и сонливость.

Ястреб безжалостно пнул Марка, уснувшего на коленях девушки.

– Ты проспал Урок, Мрачный! – прошипел он. – Ты же – разумник! Работай!

Марк удивился. Где Урок? Погоди-ка! Ястреб обещал показать ему, почему вокруг них с Серым столько хороших людей. И в чем Урок?

Марк подскочил, с криком, напугав девушек:

– А-а-а!

И выбежал в самую середину зала, повернулся спиной к уважаемым вельможам, закричал маскам молодым людей, в их глаза, от скуки тоже погасшие:

– Ложь! Все это ложь! Сладкой патокой и медовыми, но лживыми речами эти уважаемые, но совершенно потерявшие связь с жизнью, мужи усыпили ваши умы, братья! Проснитесь! Проснитесь! Им так хорошо в этом теплом и сладком, липучем меде, что они не заметили, как мед этот сгнил! Их мысль остановилась, их сердца разучились переживать и чувствовать!

– Как смеешь ты?! – вскочил один из цередворцев.

– Смею! Я – посланник Белого Хвоста, наследника Престола, что в одиночку ведет неравный бой с тысячами и тысячами последователей Тьмы, что уже не раз был смертельно ранен в боях с темными порождениями! Что в это время сделали вы? Где ваш вклад в этот Бой – за право жить в Мире? Я спрашиваю вас от имени наследника!

Для большей убедительности Марк выхватил меч, вонзил его в мозаику пола, плюнул в сторону царедворцев (он был в шали, потому плюнул сам в себя, не заметив), повернулся к молодым, глаза которых горели, ткнул рукой в важных вельмож:

– Им плевать! Земли Змей уже поглотила Тьма! Смотрите!

Марк раскрыл иллюзию. Многие ахнули. Начав применять Силу, Марк вынужден был снять Скрыт, стала видна его магическая натура. А еще больше всех удивило, что в этом Зале Марк смог применять магию.

– Это записал маг разума! – закричал Марк. – Это – склад мяса. Человеческого мяса. А это – те, с кого это мясо срезали. Тысячи и тысячи Бродяг! Кто из них был вельможа, а кто – сын рыночного подметалы? А? Это – дети. Тысяча детей, обработанных бывшими клириками, извратившимися, перешедшими во Тьму. И применившими приемы воздействия на мозг Черного Братства – к детям! Тысячи детей! Они созданы – не отбирать земли, не грабить золото! Они хотят одного – съесть всех!

Марк продолжал менять Иллюзии, когда – застывшие картинки, когда – движущиеся, крича:

– Это Белый Хвост. Брошенный всей знатью! Отринувший вашу лживую, корыстную общность! От отчаяния надевший на себя крест! Вот он, смертельно раненный каким-то жутким порождением Тьмы! Где были вы, все, когда он встал на пути тысяч Темных, когда грудью своей закрыл Матерей Милосердия, женщин, обездоленных, спасенных им из разоренного, съеденного города? Где? Считаете золото? Золото, корысть, властолюбие съело ваши сердца! Вы сгнили!

– Ты перегнул палку, Темный! – встал глава Совета князей. – Стража! Взять этого темного лжеца!

– Да, я – Темный! И это видно всем. А ты – Светлый? Вот мы, я – темный маг и четверо отчаянных воинов Красной Звезды – убиваем твоего Хозяина, мразь!