Владимир Зещинский - Наяль Давье. Граф северо-запада [litres]

Деревня на первый взгляд казалась небольшой. Она стояла в поле, окружённая хлипким и совершенно ненадежным плетнем. Кажется, он выполнял скорее декоративную функцию, нежели защитную. Ну, понятно, чего им тут не так уж и далеко от столицы бояться. Расслабились люди, за что и поплатились сейчас. Хотя всё-таки странно, мало ли какие звери водятся в местном лесу, он всё-таки не выглядит безобидным. Деревья высокие, подлесок густой, повсюду мох. Чем-то мне они напоминают леса Шотландии из моего прежнего мира. Сам я там не был, но фотографий в интернете видел много. Так вот и тут, весьма загадочный такой, явно мистический или же магический лес. А у них даже частокола нет.

Дома почти все из дерева, лишь парочка, кажется, из камня. Одноэтажные, какие-то слишком низкие, неказистые и весьма бедные, будто землянки, а не дома.

Больше рассмотреть толком ничего не получалось, так как ближе меня попросту не подпускали. Хан тревожно посматривал на меня, словно боялся, что я вот прямо сейчас кинусь в самую гущу и… А что, собственно, я должен там делать? Всё правильно, я постою тут, а потом подлечу раненых людей, когда всё закончится.

Нет, всё-таки надо выдумать себе щит какой-нибудь. Мне нужны такие бои, чтобы набираться опыта, но лишний раз подвергать жизнь опасности не особо хочется. Хотя, может, если вот так, без защиты оно может эффективнее будет? Попробовать?

Так, это что во мне сейчас заиграло? Детство или же какое-то совершенно мне не свойственное безрассудство? Хотя мне ли говорить такое, после того, как я самолично ввязался в войну, в которой было слишком мало шансов на победу?

Пока я размышлял над своим внезапным рвением и куда-то подевавшейся осторожностью, как всё уже закончилось.

Я натянул было поводья, но Хан меня снова остановил:

– Погодите, милорд.

Я натянул капюшон сильнее, хмуро смотря на него.

Из деревни пулей вылетел Аболье верхом на коне и помчался в нашу сторону. Почти следом выскочил Бодор. Он довольно скалился и выглядел так, словно ему на Рождество подарили то, о чем он давно мечтал. Я заметил, что после столицы он стал еще молчаливее, чем был раньше. Спрашивать, что случилось, не стал, мало ли, вдруг это совершенно не моё дело, но иногда приглядывал.

– Милорд, в порядке?! – громогласно спросил он.

– Раненые? – сразу начал я, натягивая всё-таки поводья и понукая лошадь.

– Есть маленько, – Бефур затормозил рядом. Его конь взбудораженно пофыркивал и нетерпеливо гарцевал. – Пару наших ребят и деревенские.

– Поехали, – сказал я, на всякий случай накидывая на Аболье и Бодора небольшое плетение лечения. Кажется, они даже этого не заметили, видимо, сказывалась еще не до конца прошедшая горячка боя. Я даже немного позавидовал. Так, самую малость. Зависть практически сразу испарилась, не оставив после себя и следа.

Бефур явно смягчил, когда говорил, что пострадало лишь парочку наших. В итоге всей короткой стычки сильно ранены были трое воинов и пятеро оказались легкоранеными. Один практически смертельно, еще бы минуты три, и все. Я за время войны настолько приловчился управляться с лечебными плетениями, что уже практически не замечая оценивал раны, накидывал плетения и, если требовалось, усиливал их одной или двумя дополнительными нитями.

С деревенскими дело обстояло похуже. Несколько мужчин убито, двоих девчат явно изнасиловали, а троих подростков едва не забили до смерти. Это я молчу о том, что все остальные тоже, так или иначе, пострадали. Если бы мы еще немного задержались, то не думаю, что в этой деревне остались живые люди.

Когда мы въехали в деревню, в нос тут же ударил отвратительный запах. Если вспороть человеку живот, то, поверьте, пахнуть будет не розами. Да и когда в тебя мечом тычут, не самое приятное, что может произойти в жизни. Насильственная смерть часто бывает безобразной и пахнет она порой так, что сложно удержать пищу в желудке. А уж если добавить к этому кровь и кучу мертвых тел, то неподготовленному человеку вполне может стать плохо.

Я неподготовленным не был, но даже так мне стало не по себе. Нам повезло, что эти горе-вояки совершенно не ожидали нападения. Они самозабвенно веселились с местными жителями. Видно было, что многие даже толком не поняли, что случилось. Хотя, если посмотреть на наших раненых, то нападавшие пришли в себя довольно быстро. Хорошо хоть это им никак не помогло.

В деревне слышался плач, ругань и стоны. Я посматривал по сторонам из-под накинутого капюшона. Когда Бефур привел нас к раненым парням, то я даже с лошади слазить не стал, просто накинул плетения, перед этим убедившись, что этого будет достаточно.

Поначалу я совершенно не хотел лечить деревенских парней, которых отчего-то нападавшие едва не забили до смерти, но потом, увидев, как над ними убивается женщина, передумал. Кидать на них сильное плетение не стал – лишних вопросов мне не нужно – бросил слабенькое, такое, что поддержит их и позволит молодым организмам самим справиться с травмами в более короткие сроки.

– Спроси, есть ли продукты на продажу, – сказал я Бефуру, когда убедился, что мои люди, которых ранили, через пару часов будут чувствовать себя заметно лучше.

– Да, милорд. Но мне кажется, им сейчас не до этого, – отозвался Аболье, посматривая на женщину, которая по-прежнему выла волчицей и чуть ли не рвала волосы на голове, хоть мальчишки уже не выглядели так, будто готовы вот-вот отдать Создателю душу. Все трое пришли в себя и даже открыли глаза, хотя встать так и не смогли. Не удивительно, попинали их знатно.

– Тогда нам больше нечего тут делать. Купи телегу для наших людей, и выдвигаемся. Не стоит привлекать слишком много внимания.

– Слушаюсь, милорд, – Бефур кивнул и тут же умчался.

Вернулся он минут через десять вместе с телегой, в которую была запряжена хилая лошаденка. Лошадь тут же отдали обратно владельцу, заплатив при этом и за телегу.

– Не стоит задерживаться, – сказал я, посматривая на небо. Дождь по-прежнему моросил, и если он так и будет идти до самого вечера, то стемнеет раньше положенного. – Грузите парней, да выдвигаемся.

В моих указаниях, в принципе, особо никто не нуждался, но почему-то все ждали, пока я их отдам, и только тогда засуетились. Я заметил, что все мои люди сплотились вокруг меня и далеко не отходили, лишь с любопытством рассматривали людей и деревню.

Пока раненых загружали, прибежал староста. Пожилой мужчина тут же рассыпался в благодарностях, заверениях и предложениях. Под шумок Бефур, помня, что я хотел купить продукты, спросил об этом. Мужик ненадолго задумался и расплылся в улыбке, тут же заверяя нас, что такое вполне возможно, и если благородные воины хотят, то конечно, конечно…