Паоло Бачигалупи - Орудие войны

– Ладно, – Кароа нетерпеливо отмахнулся, – сделайте письменный отчет. Ответственность за непроверенное оборудование на вас. Последствия определим позже. А теперь выставьте наблюдение в Приморском Бостоне во всех больницах и госпиталях.

– Он мог выпрыгнуть за борт и доплыть до берега в любом месте по пути. Он может быть даже в Манхэттенском Орлеане.

– Нет. Если он жив, то он в Бостоне.

Генерал сказал это с такой уверенностью, что Джонс не смогла промолчать.

– Вам известно о плюсовом что-то, чего не знаю я, сэр? Что-то, что позволит мне лучше выполнить работу?

Кароа холодно взглянул на нее.

– Известно ли мне что-то? Полагаю, что да. – Он принялся загибать пальцы: – Во-первых, наша цель сильно ранена. Во-вторых, это военный плюсовой, нацеленный на выживание любой ценой. В-третьих, этот корабль, который вы нашли, направлялся в Бостон. В-четвертых, если он это знает, а мы должны предположить, что знает, он бы очень старался остаться на борту. И почему, – мрачно сказал генерал, – он хотел бы попасть на Побережье, младший аналитик Джонс?

Презрительный вопрос как будто повис в воздухе. Джонс сглотнула.

– Потому что там очень много плюсовых?

– И? – Презрение никуда не делось.

– Он смешается с ними, – резко сказала Джонс, – там есть любые плюсовые. Военные, охрана, профессиональные моряки, которые работают на «Лоусон и Карлсон», «Патель Глобал», «Тайо Фуджи Генетикс», «Цинь Хе». Любые.

– И?

– Это идеальное для него место.

Генерал почти улыбался. Она приняла это за издевку и продолжила:

– При таком количестве плюсовых там должна быть специализированная медицина, которой нет в других местах, где плюсовые – экзотика. Это его единственный шанс получить нормальное лечение.

– Я рад, что мои аналитики умеют анализировать, – сухо сказал Кароа, – составьте список вероятных медицинских учреждений. Проверьте медицинские сети, госпитали, клиники. Мы ищем плюсового с сильными ожогами, покрывающими почти сто процентов поверхности тела. Также нас интересуют закупки лекарств, которые могли бы ему помочь. Вы сможете с этим справиться без всяких несчастных случаев?

– Он попробует обратиться к клеточной медицине…

– Разумеется. Нам не придется искать иголку в стоге сена.

Джонс начала закрывать окна на экране.

– Значит, мы просто расставим капкан и будем ждать, когда он купит лекарства. – Она вводила одну команду за другой, начиная новую операцию. – Будем держать наготове команду людей. Выведем их из Денали. Это близко. И всех плюсовых тоже.

– Джонс?

Она оторвалась от работы. Кароа внимательно смотрел на нее. Кажется, он видел все ее уловки как на ладони. Она сглотнула.

– Да, сэр?

– Я ожидаю, что больше ошибок не будет. Ни одной. Никогда.

– Да, сэр, – Джонс снова сглотнула, – я добуду его вам.

– Жду.

Смешанный запах горящего биодизеля, гниющих рыбьих внутренностей и человеческого пота обрушился на Тула. Он смотрел на Приморский Бостон из-под жарких складок накидки из мешковины и тяжело опирался на Малю и ее солдатиков, которые вели его сквозь толпу.

– Тут повернем, – сказал Ван, подбегая к ним, – народу поменьше будет.

Маля, Ошо, Аист и Стик завели Тула за угол, и Ван снова побежал вперед, на разведку.

Мышцы Тула сопротивлялись каждому шагу. Поддерживающие его руки, казалось, царапали кожу, как жесткая щетка. Нервы начали восстанавливаться и теперь посылали сигналы боли в мозг при каждом соприкосновении кожи с тканью, дружескими руками или даже горячим ветром Соленого дока.

Игнорируя боль, Тул напряг все чувства, пытаясь понять, что же происходит в порту, по запахам и звукам. Жасминовые благовония – кто-то молится Кали-Марии Милосердной. Резкая вонь скотча, который везут в бочках из Северного Островного Альянса. Кислый запах апельсиновых медуз и сладкий – исландского сахарного тростника доносится с оптового рынка.

Звон медных колокольчиков возвещает, что в святилище глубоководных христиан зажигают свечи. Сквозь мешковину Тул различил святого Олмоса, покрытого многолетним слоем алых восковых капель. Он протягивал руки прохожим, предлагая им жизнь или даже спасение.

Сильнее всего Тул чувствовал запах людей. Мужчин, женщин и детей со всего мира. Ирландцы, индийцы, кенийцы, шведы, японцы, финны, бразильцы. Расы и культуры легко определялись по запаху пота – он меняется в зависимости от того, что ест человек. Пот пропитывал футболки и тюрбаны, стекал по шальвар-камиз и практичным комбинезонам. Он впитывался в хвосты и бороды и вонял из пор чисто выбритой кожи. Стейк, созданный в лаборатории, и экологически чистый рис. Мунг-дал и байцзю, репа и кокосовое молоко. Все эти запахи смешивались в носу Тула в единую вонь. Вонь тех, кто его создал.

Очень давно он не видел вокруг себя столько людей. Их запах вызывал к жизни воспоминания: города, которые он грабил, испуганные люди, бегущие прочь с криками. Безмятежные деньки. Прекрасные мгновения.

Тул почти улыбался.

Пахло тут и плюсовыми. В Соленом доке и их было множество. Его братья и сестры, пусть даже другой системы, – оборванные клочки разных ДНК, собранные вместе.

Псовые, гоминиды, кошачьи. Они были везде. Помогали разгружать трюмы, таскали несгораемые ящики с деньгами для торговцев, расчищали дорогу для корпоративных принцесс. Плюсовые стояли на страже у филиалов торговых компаний и преклоняли колени в храмах рядом с людьми, принося свои собственные жертвы Богу-Мусорщику, Норнам и Кали-Марии Милосердной.

Плюсовые смешивались с людьми, и Тул ощущал их запах. Их пот, их тяжелое дыхание, влажный мех… этот запах многое говорил о них – он сообщал о силе, о братстве, о соперничестве, о территории, об идущих войнах.

«Я пробил кулаком грудь Первому Когтю Лагоса. Я вырвал его сердце. Его кровь стекала по моим рукам, когда я поднял его над головой. Моя стая торжествующе взревела, и я съел сердце».

Тул остановился, поглощенный внезапным воспоминанием.

– Тул? – Маля потянула его за руку.

Воспоминания всплывали одно за другим, когда он почувствовал запах плюсовых. Горящий воздух, кипящая вода на рисовых полях, обугленные рисовые побеги. Загорается шерсть на его братьях и сестрах, они превращаются в факелы прямо у него на глазах. Тигриная стража тоже горела, они все горели вместе.

Тул покачнулся. «В Калькутте я не ел сердца Первого Когтя Тигриной стражи». Он продрался через матросов, списанных на берег, и вцепился в дверь бара. Его преследовали воспоминания. Он видел, как Первый Коготь Тигриной стражи Калькутты тянется к нему. Как огромный плюсовой, больше самого Тула, смотрит на него кошачьими глазами. Как загорается его шерсть.