Паоло Бачигалупи - Орудие войны

Тул пополз обратно к последнему разорванному отсеку. У него за спиной защелкали выстрелы, но пули просвистели мимо – он нырнул в пробоину в дирижабле.

Он быстро залез внутрь и схватился за один из массивных углепластиковых элементов каркаса дирижабля. Внутри, где не дул ветер, было темно и почти тихо. И теплее, чем снаружи.

Дыхание Тула паром вырывалось изо рта и застывало ледяными кристаллами. Лунный свет пробивался сквозь пробоины. Он ждал, напряженно слушая, пока лучшие солдаты «Мерсье» пробирались по оболочке дирижабля.

Его братья охотились на него. Покорные рабы «Мерсье». В темноте воздушного отсека, поджидая братьев, Тул дрожал от отвращения.

Братья.

Верные солдаты «Мерсье». Те, кто держит клятву, которую он сдержать не смог.

Неожиданно он зарычал сквозь сжатые зубы.

Он не предатель. Он сам выбрал свою судьбу. А они рабы.

Но все же Тула терзала нерешительность, и она казалась куда холоднее арктического воздуха, который уже заморозил отсек изнутри. Последние остатки уплотнителя примерзли к корпусу.

«Я не раб. Я свободен».

Он выдохнул огромный клуб пара, который тут же замерз и осыпался.

«Я свободен».

Он взобрался на небо, чтобы убить своих богов, чтобы наконец освободиться от них, но теперь, когда он оказался рядом со своими братьями, своими богами, своими создателями, его охватило то же темное чувство, которое не позволило ему двигаться там, на Побережье. Мерзкая змея стыда свернулась у него в голове, скользнула вниз по позвоночнику, шипела в ухо.

«Предатель, клятвопреступник, падаль, слабак, трус…»

Мерзкий голосок, никак не умолкающий в голове.

«Они мне не родня, – сказал Тул сам себе. – «Мерсье» мне не хозяева».

Но змея обвилась вокруг его сердца и сжимала кольца. Ползла по его крови, поедая волю к победе.

Тул спрятался в темноте, слушая, как скребут по оболочке дирижабля когти элитных войск. Ему очень хотелось упасть на спину и завилять хвостом, как собаке.

«Я не сдамся, – отчаянно подумал он, – я не склонюсь перед ними».

– Они его нашли, – с облегчением сказал Толли.

– Его? – не понял Амброз. – Он там один?

Толли прижал наушник к уху, прислушался.

– Да, сэр. Один боевой плюсовой, – посмотрел на капитана круглыми от удивления глазами, – это наш плюсовой. Титан говорит, что он наш. Мятежник…

– Карта-Кул!

Амброз дернулся, услышав этот крик. На мостике стоял генерал Кароа. Амброз с трудом удержался, чтобы не отдать ему честь.

– Генерал!

Амброз уже встречал отставного генерала вскоре после выхода из протектората Южная Калифорния, но Кароа чаще всего сидел в своей маленькой каюте. Должно быть, понижение в должности было ему неприятно, и он не хотел, чтобы его видели на корабле, с мостика которого он когда-то возглавлял военные операции в четверти мира. Но теперь он стоял здесь и мрачно улыбался.

– Карта-Кул здесь. – Глаза старого генерала пылали безумием. – Немедленно убейте его.

Амброз нахмурился.

– У нас нет разрешения…

– Не тратьте время на бумажки! Комитет уже эвакуирован. Я старше вас по званию и приказываю немедленно убить плюсового!

«По-моему, ты забыл о своем понижении, старый друг».

– Ударные Когти уже его нашли, – спокойно сказал Амброз, не добавив «сэр».

– Он с Ударными Когтями? – рявкнул Кароа. – Где? Где он?

Мичман Толли взглянул на приборы:

– Его только что провели внутрь.

Оказавшись внутри дирижабля «Мерсье», он на время потерял ориентацию в пространстве. У него кружилась голова. Пахло ружейным маслом и дезинфицирующими средствами. Знакомо светились коридоры с логотипами «Мерсье» на стенах. Везде бегали люди в форме «Мерсье»…

Везде его караулили воспоминания. Воспоминания о стае вокруг, о братьях и сестрах, о собственной силе. Нашивки на форме в память о войнах, в которых они участвовали.

Feritas. Fidelitas.

Солдаты Когтя обращались с ним грубо, тащили его вперед силой. Он чувствовал, как они презирают его – он сдался. Он ощущал невыносимый запах их ненависти. Он был одним из них и все же оказался предателем. Он чувствовал, что должен, обязан заслужить их прощение.

– Жалкий червяк, – бормотали они, – клятвопреступник.

Потребовалось три Когтя, чтобы хотя бы схватить его. И трое чудовищных плюсовых во главе Когтей. Титан, Лезвие и Увечье, судя по нашивкам на форме.

Ударные Когти шли вперед и тащили его, закованного в наручники, за собой.

– Братья… – сказал Тул.

Плюсовые хором зарычали от отвращения. Тул осекся. Они схватили его за наручники, дернули вперед, едва не уронив.

– Братья, – снова сказал он и получил кулаком в лицо.

– Заткнись, червяк.

Тот, кого звали Титаном, неожиданно поднял руку.

– Стоять!

Солдаты замерли, ожидая приказаний. Он внимательно слушал, что ему говорили по коммуникатору. Тул чувствовал, как ненавидят его все плюсовые, стоявшие в коридоре.

– Казнить пленника, – сообщил Титан.

– Прямо здесь? – спросил кто-то.

Титан уже снимал с плеча винтовку.

– Здесь.

Тула отшвырнули к стене. Солдаты быстро разошлись в стороны с линии огня. Кто-то тоже поднимал винтовки.

– Братья, – снова сказал Тул. Он чувствовал их запах. Их историю. Их войны. И верность.

– Ты мне не брат.

И все же Титан помедлил.

Тул посмотрел прямо в глаза начальнику Ударного Когтя. Прорычал:

– Брат…

Он заговорил с ним на языке тех, кто сумел вырваться из ямы. На языке победы и выживания. На их общем языке:

– Верный брат. Благородный брат. Настоящий воин…

Титан заревел, но не стал стрелять. Тул чувствовал запах нерешительности, исходивший от солдат. Этот, Титан, настоящий вожак стаи. Тот, кто ему нужен. Тот, кто может повлиять на остальных. Он смотрел Титану в глаза. Это не жалкие плюсовые Пателей. Это его народ. Верный и жуткий. Красивый и ужасный. Братья.

Тул сделал шаг вперед, протягивая Титану руки в наручниках.

Еще шаг.

– Назад! – рявкнул Титан. Поднял винтовку, но не смог отвести взгляд.

Тул грудью прижался к дулу винтовки. Он чувствовал в себе силу. Настоящую силу, он мог победить. Ту же силу, с помощью которой люди подчиняли его себе. Право требовать покорности.

Эта сила сделала его первым среди Когтей, потом генералом армий, а потом наконец свободным.

– Ты убьешь меня, брат? – спросил Тул.

– Мы не братья, – зарычал Титан.

– Нет? – Тул показал зубы. – Нас создала не «Мерсье»? Я тоже вырвался из ямы и принес клятву верности своим спасителям. Я складывал тела слабых к ногам генерала Кароа и клялся ему еще до того, как первые твои клетки оказались в пробирке.

Он чувствовал сомнение и смущение вожака. Тул заговорил громче, чтобы его услышали все:

– Я вырвался из тьмы, чтобы служить «Мерсье». Я сражался на всех континентах. Я Кровь. Я – Карта-Кул. Я победил Первого Когтя Лагоса один на один и съел его сердце, закончив войну в один день. Я ничего не боюсь. – Он плотнее прижался к дулу, глядя Титану в глаза. – Я не прячусь. Я не сдаюсь. Я не добыча. Я – Карта-Кул, Приносящий смерть. Мы братья.