Паоло Бачигалупи - Затонувшие города

Доктор Мафуз тронул ее за плечо.

– Если мы заберемся глубоко в болота, солдаты не пойдут за нами. Их собаки не смогут взять след, так что мы будем в безопасности. Мы подождем, пока они уйдут, как всегда. Но сейчас надо идти.

В безопасности?

Маля чуть не рассмеялась от этого слова. Бегство не сулит безопасности. Никогда не сулило и, как она вдруг поняла, никогда ее не принесет. Она такая же глупая, как и ее отец, который считал, что миротворцев не победить, и как мать, которая думала, что солдат из далекой страны любит ее саму, а не ее драгоценную коллекцию, и как доктор Мафуз, который воображает, что в мире еще осталось добро.

– Я обещала, что дам получеловеку лекарство, – сказала она.

– Только потому, что он хотел меня убить, – возразил Мыш, – опасность миновала, поэтому пойдем быстрее.

Но Маля уже обдумывала новую идею, которая дала ей немного надежды. Схема, которая принесет больше пользы, чем постоянное бегство и поиски убежища.

– Я сказала, что помогу ему. Мы заключили сделку.

– Это была ненастоящая сделка!

– Он же тебя не утопил?

– И что?

– Мы можем ему помочь? – спросила она у доктора. – Его можно вылечить?

– Получеловека? – удивился доктор Мафуз. – Подумай еще раз, Маля. Они опасны. С тем же успехом можно привести домой койволка.

– Я уже привела, – отозвалась она, – целую стаю койволков. – Девочка отвернулась и полезла в болото, к чудовищу.

Корни гигантского баньяна, похожие на паучьи лапы, были повсюду. Они легко касались ее лица, когда она отодвигала их. Наконец Маля залезла в тесную дыру, которую получеловек выбрал, чтобы умереть.

– Это не то же самое, что помочь бродячей собаке! – крикнул доктор. – Ты не знаешь, что делаешь!

А ты, можно подумать, знаешь.

Если бы не она, они застряли бы в хижине доктора и ждали, что Соа перережет им горло. Мафуз умел лечить, но ничего не понимал в жизни Затонувших городов. Он не узнает истину, даже если она будет прямо перед ним.

Мале не нужен человек, который говорит о мире. Ей нужно оружие, чтобы вести войну.

Она протиснулась в убежище гигантского чудовища, осторожно протянула руку и дотронулась до него. Мухи поднялись тучей, зажужжали и опустились на тело снова. Кожа получеловека горела под ее ладонью: редкие жесткие волосы, твердые мускулы, раскаленная кровь.

От тела получеловека исходил невозможный жар. Лихорадка сжигала его. Ее рука поднималась и опускалась, когда монстр дышал – рвано и неглубоко. Но все-таки он дышал, хотя лапы смерти уже протянулись к нему.

Маля вынула таблетки, которые украла из хижины доктора, и сосредоточенно всмотрелась в упаковки. Которые?

«Циромакс»? «Ци-Ган»? «Эвритросан»? Китайские иероглифы, которые она не знала, названия, которые никто не использовал для пациента, которого ей было не понять.

Маля посмотрела на доктора, взглядом прося помощи, но он покачал головой:

– Это последние лекарства, которые у нас остались. Дом сгорел, и больше ничего нет. Пошли, Маля. Солдаты не пройдут мимо этого места. А когда они нас найдут, то заставят заплатить за все, что ты с ними сделала. Договориться с ними не получится. Им теперь наплевать, что мы разбираемся в медицине.

– Если хотите, можете идти, – сказала Маля, – только скажите, какие мне нужны лекарства.

– Тут не обойтись парой таблеток! Нужна операция, – ответил доктор, – и шансы выжить у него очень малы!

– Но они же крепкие. Полулюди. Они такими созданы.

– Они созданы для убийства.

Именно.

Кажется, Мафуз прочитал ее мысли:

– Маля, мы не в сказке, где красавица может приручить чудовище. Даже если ты его вылечишь, он не станет тебе подчиняться. У полулюдей может быть только один хозяин. Ты же не станешь дрессировать дикую пантеру? Это просто машина для убийства!

– Но Мыша он не убил.

Доктор Мафуз воздел руки к небу.

– А завтра он может разорвать его на кусочки! Ты не знаешь, как он мыслит, и не можешь им управлять. Это воплощенный убийца! Возясь с ним, ты принесешь войну и жестокость в дом.

– Жестокость? – Маля подняла обрубок руки. – Вроде этого? – она посмотрела на доктора. – Вы никогда не думали, что если бы у нас были ружья и такое чудовище, солдатики бы как следует подумали, прежде чем нас трогать? Что если бы эта тварь была на нашей стороне, нам бы не пришлось убегать?

Мафуз потряс головой.

– Для начала именно эта тварь навела солдат на нас. Если ты хочешь ей заняться, ты утопишь нас всех в крови. Пожалуйста, Маля, из-за него мы уже лишились дома. Теперь ты хочешь еще и жизни лишиться?

А может быть, он прав?

Мафуз заметил ее колебания.

– Жестокость порождает жестокость, Маля.

Маля посмотрела на израненное чудовище. Следы зубов, кровь, вонь от ран. Гнилой запах дыхания. Она сошла с ума? Может быть, получеловек – как койволк? Дикий и жестокий, даже если ты взял его еще щенком и вырастил сам?

А что, если нет? Он не убил Мыша, хотя мог. Солдатик прикончил бы его сразу же, а вот получеловек отпустил. Это тоже надо учитывать.

Маля прижалась ухом к боку чудовища, слушая медленное биение сердца. Прошло не меньше минуты, прежде чем она различила слабый и тяжелый звук. Наверное, это сердце размером с ее голову. Страшно огромное. Страшно опасное.

Она вспомнила, как Соа навис над ней: глаза койволка на лице молодого парня. Подумала о лейтенанте. Как он спокойно и деловито душил ее, пока не вмешался Мафуз. Там убивали и умирали, и она ничего не могла сделать.

Сердце получеловека ударило еще раз.

Страшно огромное.

Она осмотрела раны. На что же он похож, когда здоров? Как же он сражается?

Кажется, доктор, наконец, понял, что она не слушает. Он подошел к ней, раздвигая корни баньяна.

– Подумай как следует, Маля. Это дурной путь. Тебя напугало случившееся, – он полез на берег, – подумай еще раз.

Что-то в поведении доктора ее насторожило. Мафуз двигался слишком быстро… как какой-то хищник. Маля не смогла бы сказать, в чем дело, но она выхватила нож в ту самую секунду, когда доктор бросился на лекарства.

Она взмахнула ножом перед собой, и он отскочил с криком. Маля отпрянула, прижимаясь к умирающему получеловеку. Прижала лекарства к груди обрубком правой руки, не опуская ножа.

– Отойдите на шаг, или я вас ударю.

При виде клинка доктор растерялся. Лицо его исказил ужас.

– Маля…

Ей стало очень плохо. Она чувствовала себя грязной и гадкой. Она почти слышала, как отец насмехается над ней: «Дитя Затонувших городов, до мозга костей». Но она не отступила.

– Не надо, – предупредила она.

Мыш смотрел на них.

– Черт возьми, Маля. А я‑то думал, что это я сумасшедший.

Мале хотелось извиниться, признать, что она не права, исправить все, но нож блестел между ними, а доктор смотрел на нее, как на солдатика, как на лишенное совести чудовище. Она вдруг поняла, что даже если опустит нож и извинится, ничего уже не станет как прежде. Теперь они с доктором Мафузом враги. Нож изменил все.