Анатолий Бочаров - Хроники Иберлена (Трилогия)

Мы попытались воссоздать для людей тот порядок, что существовал прежде изобретения огнестрельного и других подобных ему видов оружия. Вернуть ту эпоху, когда человек еще умел ладить с Землей. Основать королевства, что были бы подобием старых — существовавших до начала павших империй. За два-три поколения после начала Великой Тьмы потомки уцелевшего населения Срединных Земель обратились в дикарей — и мы напомнили этим дикарям, кем были их предки раньше. Возвращали им имена, оставшиеся на страницах истории, и учили жить заново. Пытались стереть эпоху машин из их памяти. Нашлись вещи, однако, которых мы не предусмотрели.

— Я начинаю понимать, — сказал Гайвен негромко, — о каких вы вещах говорите. Вас все равно было слишком мало, верно? Вы не смогли держать в накинутой вами узде человечество. Ваш народ угасал, по мере того, как обитатели Срединных Земель поднимались из прежнего варварства и множились. В конечном счете, это вас загнали в угол и лишили всей той власти, что у вас до того была.

— Все верно. Прошло еще несколько столетий — и мы оказались в меньшинстве. Королевства, которые мы создали, обрели силу, и начали теснить нас. Чародеи, которых мы обучили магии в надежде на их поддержку, пожелали вновь запустить машины Древних. Я пытался противостоять этому — и потерпел поражение. Эйдан был мне сводным братом. Поздний ребенок, он родился, когда земля и небо вновь приняли положенный им облик, и не помнил Великую Тьму. У нас была одна мать и разные отцы — мой из второй линии драконьего рода, его — из третьей, младшей. Последняя попытка сохранить чистоту крови, уже разбавленной браками с сидами. Эйдан был идеалист и верил, что прежний мир можно вернуть. Он создал Конклав чародеев. Я потерпел поражение на войне и был изгнан сюда, в этот замок. Созданные нами запреты пали, люди освободились из-под нашей власти и снова пробудили силы, которые уже дважды оказались слишком опасны для них. Вы запомнили Войну Пламени как порождение своих худших кошмаров — но и она была не столь страшна, как войны, что велись задолго до нее. Конклав погубил себя раньше, чем смог бы натворить слишком много бед. Вы называете меня Темным Владыкой, — лицо древнего сида стало надменным, — но я никогда не приносил столько тьмы, сколько выпустили в этот мир люди. И сколько еще могут выпустить вновь.

— Вы боитесь машин, — Гайвен шевельнулся в своем кресле, — однако все равно их используете, как я понял.

— Мы осторожны в этом. Чего нельзя сказать о других.

Гайвен посмотрел на своего собеседника в упор. Рассказанное им вполне соответствовало историческим книгам, которые молодой Ретвальд прежде читал. Ему в самом деле было известно о Великой Тьме, когда правители прежних империй едва не истребили человеческий род в своей схватке за власть. Именно в те годы фэйри уберегли человечество от неминуемого вымирания, заложив фундаменты нового мира. В ответ люди изгнали былых союзников и спасителей на далекие северные окраины континента, за край Каскадных гор, и завладели их прежними вотчинами.

«Мы привыкли считать Шэграла Крадхейка чудовищем и воплощением зла, пугать детей теми прозвищами, что ему сочинили — однако разве его положение так уж отличается от моего собственного? Возможно, он враг Иберленского королевства, но враг ли он мне?»

Несмотря на свои мысли, Гайвен постарался сохранить привычную холодность. Как бы не располагал к себе его странный собеседник, молодой король привык хранить печать равнодушия на лице. Прародитель династии Ретвальдов заявил юноше, что в его замке тот может чувствовать себя как дома. Вот только Гайвен уже усвоил, что дом — не то место, где можно позволить себе откровенность и слабость.

— Я хочу знать, — сказал молодой Ретвальд, — зачем вы спасли меня.

— Той причины, что ты кровь от моей крови, недостаточно?

На мгновение правая ладонь Гайвена едва не сжалась в кулак.

«Как я хотел бы, чтобы этого оказалось достаточно. Чтобы отец любил меня, а мать — уважала. Чтобы друзья и союзники не лгали в лицо, чтобы существовали какие-то еще основания для самоотверженных действий, помимо личной выгоды и личных интересов. Вот только так никогда не бывает. Будь ты аристократ иберленского двора или чародей из бездны былой эпохи, тобой всегда движет что-то еще. И как бы красиво ты не говорил со мной, дед — прошли те дни, когда во мне оставалась хотя бы доля доверчивости».

— Боюсь, я не могу полагаться на ваши слова, сударь. Вы обратились ко мне. Вы меня нашли. Вы приложили силы, чтобы доставить меня сюда, и я не верю, что это оказалось легко даже для вас. Так назовите, пожалуйста, ваш мотив.

Повелитель Бурь поднялся. Он оказался довольно высокого роста — выше, чем Артур или Гледерик, и шире в плечах. Даже несмотря на свободную рубашку, было видно, какие сильные у него руки. Предводитель темных фэйри протянул Гайвену Ретвальду раскрытую ладонь — мозолистую, загрубевшую, без линий жизни и судьбы на ней.

— Ты кровь моей крови, — повторил он. — Я помнил Бердарета, когда тот уходил. Изможденный, стареющий, почти тронутый дряхлостью. Я не стал удерживать его в Керлиндаре, ибо Керлиндар сделался для него тюрьмой. Он ушел в страну, из которой некогда был изгнан я, в страну, где жили мои отец и дед, и прадед. Альбион, Придейн, Англия, Британия, Оловянные острова, Иберлен. Как ни назвать этот край, он — изначально наш. Прежде норманнов и данов, прежде римлян и кельтов, прежде пиктов и саксов он принадлежал Дану, пока предки человечества оставались всего лишь дикарями на далеком и жарком юге. Мой сын вернулся домой и надел там корону — а теперь его потомок оказался один в окружении предателей и лицемеров. Как я мог не спасти тебя, мальчик? Я обратил сталь и огонь против человечества десять столетий назад, но ты — не человек. Ты один из нас. Ты черный дракон из старшей ветви Крылатых Владык, ты высокий фэйри Сумерек, ты лорд Неблагого двора.

Тот, кто назвал себя Гайвену дедом, в самом деле казался искренним.

И сказанному им до безумия хотелось верить.

«Придет день, и вы станете королем, мой сын. Не следуйте тогда примеру своего отца, — сказала однажды Гайвену его мать, пресветлая королева Лицеретта-Августина, владычица Иберлена. — Лорда Брайана тесным кольцом обступили негодяи и льстецы, использующие его ради удовлетворения собственных низменных целей. Желая заручиться его поддержкой, дабы добиться влияния и власти, они произносят немало речей, что представляются ему красивыми и искренними. Они придут с этими речами и к вам, когда вы займете Серебряный Трон. Не будьте глупы. Не доверяйте патоке, которой вас попытаются накормить. Воспользуйтесь возможностями этих людей — а потом сами управляйте ими, как фигурами на шахматной доске».