Анатолий Бочаров - Хроники Иберлена (Трилогия)

— Где сейчас мой дед? — спросил Гайвен.

— Прапрадед, — тут же поддел его Брелах. — Его уже повели к Келиху. Вести с тем весьма непростой разговор — отвечать на вопросы, оправдываться, отпираться, юлить, все прочее, что твой родич в совершенстве умеет. Часа два пробеседуют точно.

— Келих — так зовут вашего государя, я запомнил правильно?

— Келих — мой младший брат. А еще это наш повелитель и сюзерен, король Волшебной Страны и владыка всех Великих Домов и колдовских племен, так что запомнил ты верно. О, — вскинулся предводитель Стражей Грани, — чувствую, обед несут. Подожди, два мгновенья…

Отворилась дверь и в комнату вошла Эйслин. Девушка внесла и поставила на стол большой поднос, на котором имелись три чашки с каким-то ароматным черным зельем, а также тарелки с жареным мясом и отварным картофелем, с грибами и с сыром, и с морской рыбой, маринованной в овощах.

— Угощайся, — сделал широкий жест Брелах, — представляю, насколько ты остался голоден с предыдущей своей трапезы. Ну, милая леди, поведайте, что у нас там?

Прежде чем ответить, рыжеволосая эльфийка от души приложилась к своей чашке. За раз Эйслин отхлебнула не меньше половины.

— Дэлена поймали в Каэр Трелане полчаса назад, — сообщила девушка, и ее командир удовлетворенно кивнул, будто подтвердились его собственные подозрения. — Хотели повести на дознание, но его величество повелел не трогать. Заявил, что слуга не несет ответственности за приказы своего господина.

— Вот что называется излишняя щепетильность, — пробормотал Брелах, и было видно, насколько сильно он недоволен. — Есть слуги, чью шею давно положено укоротить — безотносительно того, хорош или плох их господин.

— Ты меня дальше слушать будешь? — спросила Эйслин.

— Молчу, я полено.

— Молчи. Шэграл настоял на немедленном созыве Великого Тинга, и на том, чтоб провести его сегодня, не позже заката, а лучше — часа через три.

— Экий наглец! Келих уже посадил его в темницу?

— Келих согласился.

Темноволосый сид очень медленно поставил на край стола чашку, из которой только что пил. Гайвен заметил, как руки Брелаха при этом дрогнули.

— Рассказывай, — сказал фэйри тихо.

— Что рассказывать? Великий Тинг за три часа не соберешь, это и дураку ясно. Его и за месяц попробуй собрать. Но Келих согласился провести заседание Лунного Совета. Лордов уже оповещают — и думаю, некоторые из них будут злы, но все же появятся. В восемнадцать часов начало, — Гайвен чуть опешил, прежде чем понял, что эльфийка на старинный манер отсчитывает время от полуночи, а не от полудня. — Этого молодого человека, потомка Бердарета, тоже пригласили присутствовать.

— Вот как, — Брелах прищурился. — Дай угадаю, зачем?

— Как решили твой брат и Крадхейк сообща, с иберленской смутой стоит покончить. Его величество сказал, на сей раз доводы лорда Шэграла довольно весомы, и мы обязаны выслушать тимлейнского короля.

Ногти на руках у предводителя Стражей в мгновение ока удлинились раза в три, словно кошка выпустила когти, и Брелах в гневе исцарапал ими лакированную столешницу, оставив в ней несколько глубоких борозд. Эта вспышка ярости была настолько неожиданной и быстрой, что Гайвен невольно вздрогнул. Однако фэйри быстро овладел собой. Он обратился к Гайвену:

— Сударь, я вижу, вам предоставится прекрасный повод высказаться за благо собственной стареющей нации. Я надеюсь, вы уже заготовили аргументы в свою пользу. Если нет, постарайтесь. — Брелах перевел взгляд на подругу. — Не верил, что брат прогнется.

Эйслин положила руку ему на плечо:

— Не здесь, я прошу тебя. Не при этом смертном. Он и так слышал многое.

— Что ж, ты права — к тому же, парень неглуп. Кровь скоро заговорит в нем. — Командир эльфийских воинов поднялся и тяжело посмотрел на Гайвена. — Сиди здесь и ешь. Как закончишь есть, просто сиди. За тобой придут, как настанет время. Часа через три, примерно. Сам выйти не пытайся, ибо двери все равно не откроются. И, — Брелах чуть помедлил, прежде чем продолжить, — если ты втянешь мой народ в очередную бессмысленную войну, которая будет стоить нам хотя бы половину той крови, сколько стоили предыдущие попытки участвовать в делах человечества — учти, я найду и убью тебя сам, и тебе не понравится эта смерть.

— Я понял вас, сэр, — сказал Гайвен сухо.

— Уповаю на это.

Брелах и Эйслин вышли, оставив молодого Ретвальда одного. Несмотря на голод, юноша далеко не сразу притронулся к еде. Сперва Гайвену потребовалось хорошо осмыслить положение, в которое он попал. Шэграл сказал ему, что постарается склонить на свою сторону аристократов Волшебной Страны — видимо, этим он и займется на предстоящем совете. Гайвен уже уяснил, что эльфийское общество расколото и до последнего времени большинство в нем относилось к инициативам владетеля замка Керлиндар с недоверием, если не сказать хуже. Однако, видимо, тот придумал, как заставить короля к себе прислушаться.

«Осталось выяснить, что говорить мне самому, когда меня спросят».

Гайвен понимал, что судьба предоставляет ему шанс. Следовало этим шансом воспользоваться. Юноша приступил к уже порядком остывшей трапезе, попутно обдумывая, с какими словами обратится к эльфийским лордам. Выступать в Коронном Совете Иберлена ему было не привыкать, и вряд ли собрание местной знати сильно его удивит. «У них у всех есть свои цели и интересы — нужно лишь убедить, что союз со мной выгоден и полезен».

Гайвен отхлебнул черной настойки, с которой уже сошел пар. Горькая на вкус, та оказалась неожиданно бодрящей. Совсем не похожая на вино или пиво, она не содержала в себе алкоголя. Напиток вселял уверенность, делал мысли ясными.

В помещении не было никакого хронометра и Гайвен мог лишь догадываться о течении времени. Закончив обед, он прошелся по комнате, подошел к двери. Ручки у нее также не было. Молодой Ретвальд предположил, что дверью может управлять специальный механизм, срабатывающий при приближении к ней — но видимо, на этот механизм не был настроен на иберленского гостя. Юноша вернулся к столу, но доедать пищу не стал. Вместо этого он взял за недопитую Брелахом чашку. Гайвену требовалось сосредоточиться, а странный напиток, называвшийся кофе, помогал в этом как нельзя лучше.

«Нужно торопиться. Я не знаю, что происходит в Иберлене. Жив ли Артур, не попал ли он в плен. Я не позволю, чтобы единственный человек, не изменивший мне, разделил судьбу своего отца. Эти твари думают, что вправе распоряжаться судьбой королевства. Пришла пора положить всему этому конец».

Гайвен чувствовал, как в нем крепнет решимость. Он понимал, что должен действовать твердо. Есть люди, которые любую попытку проявить к ним милосердие воспринимают за слабость. Путь огня и стали — вот единственный путь, который остался, если он хочет сохранить за собой Иберлен.