Игорь Осипов - Боевой маг. За кромкой миров [litres]

Вышли у квартала с элитным жильем. Там уже ждали два взвода ОМОНа во всеоружии и со служебными собаками.

К нам подбежал плечистый прапорщик, коротко отдал воинское приветствие.

– Он там.

В подтверждение его слов на втором этаже разбилось стекло, и черное существо, схожее с человеком, выглянуло в окно. У него все было от человека – и комплекция, и тугие узлы мускулов, и движения. Только голова отличалась. У него не было лица, волос, ушей и прочего, лишь три большие черные полупрозрачные, как икринки, сферы размером с теннисный мяч. Они были плотно прижаты друг к другу и утоплены в подобие лица, как вертикальные секции неработающего светофора. Икринки-мячики прикрывались единой стекловидной массой, как маской биологической защиты.

Мясник нырнул в комнату, а потом вытащил на свет за волосы сопротивляющегося мужчину и, словно напоказ, стал с чавкающим звуком возить его горлом по осколкам, торчащим из рамы. Мужчина попытался сопротивляться, уперевшись руками в окно, но вскоре обмяк, так как силы были неравны. Подоконник залило темной кровью.

Раздались выстрелы, взметнув выбитую со стен пыль и крошку. Я тоже постарался ударить Мясника фокусным импульсом, но тот оказался защищен силовым барьером. Щит был несильным, но вполне способным отразить несколько магических ударов, и существо скрылось в проеме, унося отрезанную человеческую голову.

– Вперед! – заорал омоновец, и бойцы побежали к разным входам.

Я помчался к центральному. Внутри кипело желание уничтожить эту гадину. Просто снести вместе со зданием.

Сердце бешено стучало, и я даже не заметил, как железная дверь подъезда передо мной выгнулась дугой, а потом слетела с петель, открывая мне проход. Я рванул по лестнице, подавляя тошноту и унимая боль в боку. Вбежав в комнату, увидел разбросанные по полу тела. Кровь заливала линолеум одним сплошным озером, в котором плавали женщины и дети, вперемешку с игрушками и вещами.

Сзади раздались матюги бойцов, толкнувших меня под руки, и лай собак.

– Он на крыше! – передали по рации, и я выбежал на лестничную площадку.

Благо, что дом был трехэтажным. Иначе бы я не осилил подъем в таком темпе. Дверцу на чердак я вообще не ощутил, превратив в облако щепок. Впереди мелькнула черная фигура, и я саданул по ней что было сил. Попавшая под раздачу ни в чем не повинная тарелка телевизионной антенны взорвалась яркими искрами и полетела вниз. Из-за вентиляции поднялась стая голубей, которые по закону подлости всегда находятся в ненужном месте. Ненавижу голубей. Крысы пернатые.

Эта заминка в несколько секунд позволила Мяснику уйти. Я увидел темную фигуру, быстро скользящую по водостоку.

– Черт! Черт! – вырвалось у меня. Придется действовать, как в кино и в книгах. Никогда так не делал, но отступать не собирался. Все, что я сейчас хотел, это уничтожить убийцу Анны.

Я несколько раз качнулся на краю плоской крыши, а потом прыгнул вниз. В ушах засвистело.

Перед самой землей я сделал упреждающий удар телекинезом, выбивший из меня воздух и смявший ярко-оранжевую машину, стоящую под окнами дома. Вот никогда не умел бегать и левитировать, придется учиться.

Я приземлился на брызнувший осколками стекол автомобиль и, коротко переведя дыхание, взглянул наверх. Высоковато. Зато успеваю. Мясника я чувствовал. Он был совсем недалеко.

Я помчался сквозь заросли рябины, выскочив к оживленной магистрали. Судя по двум столкнувшимся автомобилям, Мясник уже прошел тут. Я бросился следом. Какой-то автомобиль завизжал тормозами, но не успевал остановиться. Я выставил щит, и машина начала сминаться о невидимую преграду, как о бетонный забор. Внутри сработала подушка безопасности, стекло покрылось трещинами и вылетело вместе с уплотнителем. Фары выпали из креплений, как печальные глаза неведомого чудовища. Грохот разбиваемого металла и пластика заставил меня скривиться, но я не остановился. Пешеход всегда прав, даже если он маг, идущий по следу убийцы.

А потом снова заросли, и наконец парапет набережной. Мясник ушел.

– Черт! Черт!

Я ударил кулаком по парапету, а потом облокотился на него и дал себе передышку. Все впустую.

Впереди лишь темно-серая вода реки с поблескивающими на солнце волнами.

Из зарослей выбежал омоновец, печально вздохнул и дал отбой по рации, прежде чем уйти к своим.

Над набережной загорелись фонари и гирлянды. Вдоль реки прогуливались люди, кто с мороженым, кто с прохладительными напитками. Невдалеке играла живая музыка, напоминая, что праздники сейчас нужны были как никогда.

Я почувствовал, что на глазах готовы были навернуться слезы.

– Не составишь компанию? – услышал я звонкий молодой голос совсем рядом и обернулся.

Голос принадлежал девушке лет восемнадцати, светловолосой и голубоглазой. Она весело смотрела на меня, держа в руке стаканчик мороженого.

– Извините, занят, – тихо и зло ответил я.

– Ждешь кого-то? – не отставала девушка, обращаясь на «ты», словно мы старые знакомые.

– Нет, просто нет настроения ни с кем общаться.

– Тогда, может, скажешь, как тебе это?

Она сделала быстрый оборот вокруг себя, разведя в стороны руки, давая рассмотреть со всех сторон бирюзовый сарафанчик.

– Хорошее платье, – тактично произнес я.

– Я не о том. Как тебе мое новое тело, Посрединник.

Я нахмурился и медленно огляделся по сторонам, а потом еще раз внимательно оглядел девицу:

– Пожалуй, составлю компанию.

– Тогда пойдем.

– Куда? – спросил я.

Она пожала плечами и махнула рукой вдоль набережной:

– Например, туда. Давно я не показывалась смертным. Ты не против небольшого представления?

– Думаю, что мой ответ ничего не решит, – ответил я богине реки Топь.

– Ты прав, но представление будет не только для них, но и для тебя.

– Последний раз, когда я вас видел, – осторожно сказал я, – вы были немного не такой.

– Ты ведь не о теле?

– Да.

– Я впитала немного памяти той бедняги, что утонула недавно в реке, это сказалось на манере восприятия окружающего мира. Она была изрядно ветреной особой, но это даже забавно. Ходишь себе, ищешь простых удовольствий. Будешь мороженое? – Она указала на стоящий неподалеку ларек.

– Нет.

– Зря. Вкусное. Пожалуй, самое вкусное, что я пробовала за последнюю пару тысяч лет. Вечером пойду музыкой побалуюсь. Концерт сегодня всяких молодежных коллективов. А через месяц опять тело сменю, если надоест. Мало ли их нынче тонет.

– С вашей помощью тонет? – нахмурившись, спросил я.

Она опять неопределенно пожала плечиками и ответила:

– По большей части нет. Пьяная молодежь сама успешно тонет. Кто на диком пляже не вынырнет, кто зимой под лед провалится. Мне хватает. Не ценят они дар жизни.