Алексей Изверин - Чужое тело

Меня чаще ставили на склад. Спокойное оно место… В институте тоже проблемы свои, тамошний народ через одного на взводе, начальство заедает, зарплата одно название, ситуация с демократией в стране аховая, только недавно по «Эху Москвы» передавали, что не всех еще сталинистов разоблачили. В драку с охраной не лезут, потому что интеллигенты, но хамят с удовольствием. А на «Васильке» только несколько раз был, когда там народу надо было много собрать.

Потому со складом сложились самые хорошие отношения. Обжился я тут, можно сказать. Я, Вербицкий тоже часто тут стоял, Михаил так вообще все смены проводил. Костик да Серега-большой чаще на «Васе» порядок наводили.

На складе сегодня я и Михаил, свой парень, тоже студент того ж несчастного вуза, что и я. Обычный такой средний студент первого курса, не дурак выпить и отдохнуть, но и не дурак поработать, особенно если за это деньги платили.

– Спи давай, – сразу же предложил Михаил. – У меня что-то сна нету. Я пока математику поучу… Сдавать завтра.

– Да не вопрос. – Я устроился поудобнее и закрыл глаза.

Потолок с кораблем.

Доброе утро.

– Доброе утро! – сказал я в пространство.

– Доброе утро, ваше высочество! – сказали со стороны.

Я повернул голову. Лакей, надо же. В парике смешном, держит в руках медный таз с водой, через правую руку перекинута перевязь корзины с горкой розовых лепестков.

– Прикажете подавать?

– Подавай, – осторожно сказал я.

Вода – для умывания. Кое-как вытереть руки и лицо. По удару в медную тарелку вошла процессия из знакомых мне уже моих пажей с одеждой, в которую меня снова облачили.

Когда застегивали пояс, вошел Иштван. Все в том же черном, на голове шапочка с пером.

– Доброе утро, ваше высочество.

– Доброе утро, Иштван, – поздоровался я. – Погуляем по городу?

– Да, ваше высочество, – поклонился Иштван. – Прикажете готовить карету? Со времен вашей болезни мы обновили нашу конюшню весьма значительно. Пока будут готовить карету, подадут легкий завтрак. Что-то еще, ваше высочество?

– Да ничего, в общем-то, – пожал я плечами.

Принесли завтрак. Внесли столик, расставили кушанья.

Я с любопытством смотрел, запоминая всё.

Тарелки, чашки, вилки, ложки… Это ж золотое всё! Даже ножи и вилки золотые!

Украдкой помял золотой кубок. Мнется, надо же! Значит, и в самом деле золотой, а не чудится мне.

Три лепешки с зернами, баночка варенья, мясные лепешки, похожие на котлеты, и травяной отвар, от которого поднимался дымок. Пахло не очень вкусно, да и чашка единственная не золотая, бронзовая, но и то с золотыми накладками.

Ничего себе сон! Мучают ли вас, гражданин, эротические сны? Нет… Не мучают. Я ими наслаждаюсь.

– Мастер врачевания Клоту к его высочеству! – сказал у дверей лакей.

– Пусть войдет, – решил я.

– Мастер врачевания Клоту! – сказал лакей и ударил билом в тарелку.

– Бом-м-мм!

Дальше пришлось выдержать ряд медицинских процедур. Мастер Клоту долго пытался правильно нащупать пульс, потом заставил подышать на маленькое круглое зеркало и тщательно изучил след от дыхания, пощупал мне грудь, бока, бицепсы и ноги.

– Ваше состояние удовлетворительно, ваше высочество, – изрек наконец вердикт мастер Клоту. – Но вы довольно сильно истощены. Я бы не рекомендовал вам есть тяжелую пищу, предпочитайте острую и избегайте больших нагрузок. Не путешествуйте на лошади. Отдыхайте и набирайтесь сил. При существующем положении…

– Доктор, я понял вас. Не желаете сопровождать нас в поездке? – Ну вот, сказал, а зачем сказал, сам не знаю.

– Это честь для меня, ваше высочество, – сказал мастер Клоту, поклонившись.

Карета ждала нас во дворе. Открытая, прямоугольная какая-то, передние колеса меньше задних, задние больше и закрыты сверху большими крыльями. На головах широкогрудых лошадок шоры, поверху торчат смешные хохолки из павлиньих перьев. На козлах два лакея, аж лоснящиеся от собственной важности.

Ну, кому и карета, а кому и бричка. Я такие в кино видел, один в один практически.

Позади брички всадник, тот же лакей. Упер в стремя древко с флагом. На флаге тщательно вышитый грифон, такой же, как и у меня на перстне. Флаг оканчивался раздвоенным языком из тонкой красной материи. Эти-то треугольники и слабо полоскались на ветру, основное полотнище провисало, стремясь согнуться по складкам.

– Что за флаг? – спросил я у Иштвана.

– Королевское знамя наследника, ваше высочество, – ответил Иштван, поклонившись. Даже на ходу он умудрился сделать это очень элегантно.

Позади знаменосца замер десяток всадников, но это уже не слуги. Воины.

Огнестрела нет, в помине нет. Кольчуги, надетые на что-то вроде тулупов, круглые конические шлемы, длинные рубашки чуть ли не до середины бедер, коричневые штаны, высокие красные сапоги. На поясах в ножнах прямые мечи, в стремя упирается копье, недлинное, но грозное, с широким треугольным наконечником. Края отточены, блестят на утреннем солнце. На боку узорчатые красные садки, из которых торчат края луков и стрелы с разноцветным оперением.

Лица все как один бородатые, серьезные, немного помятые. Мужики, не парни. Лет по тридцать им, самый серьезный возраст для солдата.

Лошади мускулистые, нахрапистые, с тщательно замотанными бинтами бабками. Попоны тоже красно-коричневые, хвосты и гривы заплетены в косички. В бричку впряжены хоть и побольше, широкогрудые, но какие-то не такие убедительные.

– Кто это? – спросил я, жадно глядя на воинов.

– Ваша личная охрана, ваше высочество, – ответил Иштван. – Королевская.

– Понятно… Ладно.

В бричке шесть мест, по три друг напротив друга. Мягкие бархатные диваны. По ходу движения сел я, против хода движения расположились Иштван и мастер Клоту, тащивший с собой громоздкий черный ящик с кожаными застежками.

– Это мой докторский сундук, ваше высочество, – пояснил на мой вопросительный взгляд мастер Клоту. – Тут я храню медикаменты и мои инструменты. В дороге может понадобиться.

Я вольготно расселся на диване.

– Что стоим?

– Поехали! – не оборачиваясь ткнул кучера в спину Иштван.

Кучер щелкнул кнутом. Лошади сдвинулись с места, потянули бричку вперед.

Через распахнутые ворота в округлой караульной башне мы выехали со двора.

Я жадно смотрел на все, впитывая каждую деталь.

Каменная кладка башни, крупные булыжники, промазанные между собой цементом. Хотя какой еще цемент в средневековье? Это ж цементирующий раствор. Который делали на яичном желтке, секрет которого утерян много веков назад.

Вперед пристроился лакей с флагом. Десяток воинов разбился на группы, пятеро впереди и пятеро позади, а один, наиболее важно выглядевший, с пышным мохнатым плюмажем на шлеме, пристроился справа от нас. Это офицер, сразу командует: ты иди туда, ты иди туда… Тщательно выбрит, в отличие от остальных, и нервный какой-то. Смотрит вокруг гордо, но как только его взгляд касается меня, повозки или своих подчиненных, так сразу в нем появляется паника. Словно сам себя спрашивает: «Ну зачем я в это ввязался?» За нами увязались еще два лакея на лошадях, зачем – не очень понятно.