Сергей Малышонок - Симбионт [СИ]

Кажется перестарался, вон как его проняло. На Питера было жалко смотреть, хоть маска и скрывала лицо, но осунувшиеся плечи и отчаяние в эмоциях говорили сами за себя. Узнать, что до 30 дожить не светит, а если и светит, то в виде какого-то монстра… это страшно. Стоп! Я ощущаю его эмоции? Как? Я попытался понять, ведь если я научусь чувствовать эмоции окружающих, то потом возможно получится эмоции транслировать, как было с Хобгоблином. Ушел в себя я довольно глубоко, так что к реальности меня вернул окрик Курта и легкие потряхивания.

– Вальтер! Ну наконец-то ты снова с нами, ушел в себя и заблудился? – возмущался Док, но я отчетливо чувствовал его беспокойство. Это что, я теперь постоянно буду всех так ощущать? Неее, нафиг, нафиг!

– Простите, задумался. Ну что, приступим? – Питер утвердительно кивнул.

– Есть два варианта – делать под общим наркозом, что я бы тебе посоветовал, или просто под анастезией, оставаясь в сознании, что выбираешь?

– Давайте под анастезией, – после некоторых раздумий вынес свое решение Паук и закатал рукав костюма.

Я протер кожу спиртовой салфеткой и ввел ему сначала обезболивающее, а потом раствор «антител». Пару минут ничего не происходило, а потом Паркера скрутило так, что я начал опасаться за целостность его позвоночника. И это под полным шприцем морфина! Вместо крика из его горла вырвался хрип, кажется, мои клетки добрались до голосовых связок. Когда же все закончилось, паук с трудом поднялся на ноги. Впрочем, мне тоже пришлось не сладко, попав в организм, определить, что именно нужно захватывать и отделять от Питера. К тому же еще следить, как бы не урвать чего лишнего (например мозговой ткани). Нет, как тренировка в захвате контроля такой опыт был бесценен, но даже на близком расстоянии постоянно контролировать работу сразу тысяч клеток в теле Паука было очень трудно, мне казалось, что из ушей сейчас полезут уже мои собственные мозги, но вроде бы справился. Как я и предполагал – часть клеток мозга уже тоже начала перерождаться, но с этим ничего поделать было нельзя. Из состояния анализа собственных ощущений и данных, что все еще поступали по непонятному каналу от клеток в теле пациента, меня вырвал страшноватый голос.

– И как часто мне нужно проходить через это? – теперь его голос больше напоминал мое Назгулье шипение.

Я подошел к Питеру, и закатав ему рукава уже на обоих руках, стал скребком собирать выступивший бурый пот (попутно собирая и забирая обратно свои клетки, оставив в Паркере только «дежурный» набор из самого минимума).

– Хотя бы раз в месяц, но в следующий раз будет куда легче, все-таки сейчас тебя «чистили» за весь период, начиная от твоего становления Человеком – Пауком до сегодняшнего момента. Так что большинство переродившихся, или начавших перерождаться клеток мы уничтожили. Но кровь сдавать лучше раз в неделю – я должен знать, как идет твоя эволюция, чтобы оптимизировать антитела к следующему разу.

– Спасибо, Вальтер, я твой должник.

– Брось, на той площади ты спас и мою задницу, так что это – меньшее, чем я могу тебе отплатить. А теперь, тебе пора к доктору Коннорсу.

– Эх, всю жизнь мечтал побывать подопытным кроликом у безумного ученого – бодрился Питер.

– Ну тогда не упусти свой шанс, Док уже ждет – улыбнулся я и вколол Пауку стимулятор.

– Между прочим, я все слышу! – донесся веселый голос Курта из соседнего помещения.

– Упс… – как-то синхронно получилось у двух его ассистентов – бывшего и действительного.

Через пару часов, когда измученный Паркер уполз в неизвестном направлении (закладка сообщала, что куда-то на юго-запад), у нас с Куртом состоялось очередное совещание.

– Что скажешь? – профессор выглядел уставшим и даже несколько постаревшим.

– Как мы и думали – пять лет… если скорость его трансформации по каким-нибудь причинам резко не изменится. Но моим способом лечить его можно не более трех лет – дальше есть вероятность, что он умрет от болевого шока, сам видел как его крутило, а ведь там был полный шприц обезболивающего!

Док помрачнел еще больше.

– У тебя хоть какие-нибудь идеи есть? – в голосе звучала усталость и отчаяние.

– Кроме Слияния – никаких, но это тоже смерть, если не для тела, то уж для личности Паука точно.

– Плохо, будем думать…

Но ничего путного мы придумать так и не смогли. Поэтому закрыли лабораторию и разошлись по домам.

Я шел и размышлял. А как вылечили Питера в каноне? Помню, там был препарат, что здорово ускорил его эволюцию, но вот как повернули процесс вспять? Препарат, ускоряющий эволюцию, я уже несколько раз задумывался о нем. Интересно, что такое вещество может дать мне? Надеюсь, я достаточно проявил себя, чтобы Паркер сначала обратился ко мне, перед тем, как вводить в свой организм неизвестное лекарство с весьма смутным описанием. Собственно, именно из-за препарата я не пошел по самому простому пути – вырубить паучка, накачать собой и за пару суток привести в норму (не все так просто, но главное – вполне возможно). Эгоистично? Да. Подло? Несомненно, но я никогда не рядился в одежды паладина, да и не собираюсь. Пауку это вещество только проблем доставит, а вот мне очень даже не помешает. Самое забавное, что я опять не соврал ни в одном слове – описанный мною выше способ лечения является, по сути, частичным слиянием, а полное – действительно убьет личность Питера, ибо убивать свою личность я точно не буду. Вот только есть подозрение, что Курту ход моих мыслей не понравится, но его ведь не может огорчить то, о чем он не знает, верно?

– Майер! Ублюдок, так опозорить меня на глазах у всей группы, на глазах у Фелиции! – студент со всей силы ударил в стену своей комнаты, с потолка упала не ожидавшая такого летучая мышь.

– И как мне теперь показаться ей на глаза, если одно мое появление в пределах института вызывает гомерический хохот окружающих? – продолжал разоряться парень. Неет, этому гаду нужно организовать несчастный случай, такое не прощается. Может, в его лаборатории я найду что-нибудь интересное и компрометирующее? Можно попробовать.

Морбиус, вышел из дома и зашагал в сторону лабораторного корпуса, где в одном помещении, в холодильнике, хранился образец очень интересной крови… А в это же время в одной сверхнадежной тюрьме в одиночную камеру для опаснейших преступников проник небольшой робот с интересным приборчиком и запиской…

Уголовники, сбежавшие недавно из тюрьмы, благополучно растворились в многомиллионном городе. Попытки полиции выследить этих веселых ребят ни к чему, разумеется, не привели. Впрочем, из всей этой гоп-компании меня интересовали только Скорпион и Рино. В сериале они выглядели комично и ничего, кроме легкой улыбки не вызывали, а вот на реальных фотографиях… Первый – двухметровый монстр в прочной, даже на вид, хитиновой броне грязно-бурого цвета. Из памяти Паркера, я знал, что никакой кислотой он не плюется, зато острейшее жало на подвижном хвосте может впрыснуть в тело противника несколько десятков видов яда. Та еще тварь, короче говоря. Чем думал Джейсон, когда превращал обычного уличного гопника в машину смерти? Хотя, меня больше интересует как он сумел отмазаться от полиции? Не думаю, что ребятам со значками понравилось разбираться с чертовски верткой бронированной тварью, одержимой идеей тотального разрушения. Если бы не Паук, трупов было бы немеряно. (Вы ведь уже догадались, как благодарные жители восхваляли своего героя?)