Сергей Малышонок - Симбионт [СИ]

– Ты тоже создавался?

– Ну да, правда я почти ничего не помню о своей жизни до этого города, но здесь я нашел друзей, интересное занятие, в общем – жить на свободе мне нравится, надеюсь, понравится и тебе. Но давай отправляться спать, завтра нам предстоит весьма насыщенный день – нужно купить тебе целую кучу необходимых вещей, да и мне кое-что из гардероба следует обновить. – я поднялся из-за стола и дождавшись пока это проделает Лаура, начал провожать девочку к её комнате.

– Скажи, можно тебя попросить о небольшом одолжении?

– О каком? – и любопытство в глазах.

– Завтра с нами за покупками пойдет моя… подруга, все-таки я не знаю, что именно может нам понадобиться, а у нее опыта в ведении хозяйства всяко больше. Она не знает, что я… обладаю некоторыми свойствами, не присущими большинству людей, поэтому… не могла бы ты при ней не упоминать о моем маленьком секрете – не готов я еще морально ей признаться.

Лаура была в некотором недоумении, кажется, такой просьбы она не ожидала.

– А если она спросит про бункер? – резонно, не ожидал такой рациональности от 11 летней девочки…

– Ну, из бункера тебя же забрал дядя Песец, а дядя Вальтер просто его хороший друг – подмигиваю малышке, та несмело улыбается. Вернее, пытается улыбнуться – кажется, ей это делать непривычно.

Вот мы и добрались до комнаты, я уже собирался уходить, но был остановлен неожиданной просьбой.

– Вальтер, а ты расскажешь мне сказку? Мама, – в голосе послышались грустные нотки, – иногда читала мне на ночь книжку.

Я мысленно отвесил себе хорошего пинка – Вальтер, ты гений, убить тебя тапочкой, девочка пару дней назад потеряла единственного близкого человека, кого называла мамой, а ты хотел оставить ее одну в незнакомой темной комнате, придурок!

– Сказку? – улыбаюсь, – я знаю мало сказок, но одну историю, пожалуй, расскажу, а ты пока забирайся на кровать и накрывайся одеялом. – Присаживаюсь в стоящее рядом кресло и начинаю.

– Эта история случилась когда-то очень давно в одном необычном месте… – закрываю глаза и перед мысленным взором встают строчки из когда-то давно чуть ли не до дыр зачитанной книжки.

– Жил-был в норе под землей хоббит. Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и противно пахнет плесенью, но и не в сухой песчаной голой норе, где не на что сесть и нечего съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит благоустроенная…

Мое утро началось со странных звуков из комнаты Лауры. Паранойя радостно подкинула в голову десяток возможных картин неприятностей, начиная от попытки неизвестных супостатов выкрасть девочку и заканчивая внезапным буйством означенной девочки по какой-либо своей причине. Но реальность оказалась куда прозаичнее. Мелкая просто тренировалась, точнее проводила разминку и ряд странных упражнений, в ходе которых чуть ли не узлом завязывалась. Тут ее взор упал на меня и малышка улыбнулась.

– Доброе утро! – ммм, сколько позитива и радости, невольно тянет улыбнуться самому.

– Доброе, уже тренируешься? Ну да, в здоровом теле здоровый дух, – я бросил взгляд на часы – половина седьмого утра, – но все-таки вставать в такую рань…

Девочка пожала плечами.

– Я всегда тренируюсь в это время. Уже привыкла.

– Понятно, но давай потихоньку заканчивать, потом в душ и завтракать – сегодня нам предстоит масса великих дел.

– Хорошо, а когда придет твоя подруга? Ты что-то говорил, про нее вчера… – в глазах горело любопытство.

– Договорились мы часам к десяти, но как истинная леди, Фелиция может… ммм… задержаться ненамного. Думаю, она тебе понравится (точнее сильно на это надеюсь), так, а теперь заканчивай свой импровизированный допрос и марш в душ и на завтрак, – я потрепал ребенка по голове и развернул в направлении ванной (хм, если так пойдет дальше то привычка лохматить Лауре волосы войдет у меня на уровень рефлексов).

Пока ребенок приводил себя в порядок в ванной, я занимался завтраком (эх, взять что ли у Зинаиды несколько уроков? А то как-то даже стыдно становится). К счастью, со вчерашнего вечера осталось масса вкусностей, а разогреть их в микроволновке моих кулинарных талантов все-таки хватило. За завтраком, мы пытались составить план предстоящих покупок. Ну как пытались… При всем своем уме и пережитых испытаниях, Лаура оставалась 11 летней девочкой, причем с весьма специфическим образованием и воспитанием – она искренне недоумевала, зачем ей какие-либо игрушки или нарядные платья, зато могла с высоким профессионализмом провести сравнения ТТХ М-16 и автомата Калашникова, указав достоинства и недостатки моделей. М-да… это будет куда труднее, чем я думал. За составлением списка и горячими спорами об оружии (мне показали мою полную некомпетентность в данном вопросе, наглядно продемонстрировав разницу между любителем, изредка почитывающим оружейные журналы и профессионалом, пускай и одиннадцати лет, собиравшим / разбиравшим многие из образцов, о которых я даже не слышал) время ожидания пролетело незаметно. И вот ровно в 10-00 дверной звонок разразился пронзительной трелью. Мысленно скрестив пальцы, я отправился встречать гостью.

За дверью стояла весьма раздраженная Фелиция, злобно давившая на звонок. М-да, это же какая внутренняя борьба у нее с утра велась? С одной стороны – приходить точно в срок было неинтересно, но вот с другой – любопытство прямо таки вопило и требовало как можно быстрее узнать, что такое произошло, что некий Вальтер Майер сначала исчезает, а потом объявляется и делает некие завуалированные намеки…

Тут наши взгляды встретились.

– Ну, Майер, если это какая-то шуточка, то ты пожалеешь! – раздражение требовало выхода, а единственным объектом в зоне досягаемости был только скромный монстр из космоса… бедняга.

– Я тоже рад тебя видеть, – отхожу в сторону, давая возмущенной девушке пройти в квартиру.

Фелиция прошла на кухню, я шел следом и тихонько прикидывал, что может произойти далее. И вот настал исторический момент – мисс Харди впервые встретилась с Лаурой. Тишина. Девушка и девочка с интересом оглядывают друг друга. Рискую посмотреть, что творится с Фелицией на эмоциональном плане. Ох… я, конечно, слышал, что женщины куда эмоциональнее мужчин, но не настолько же! Меня накрыло бурей из удивления, любопытства, жалости и какой-то теплоты к ребенку и одновременно с этим немного ревности и очень, очень много гнева, направленного на тех, кто издевался над малышкой. Из шока от такой бури меня вывел голос Лауры.