Александр Мазин - Путь императора

Когда стражники увидели возникшего на пороге Фаргала, удивлению их не было границ. Еще бы, в неурочное время – этакое чучело в полузастегнутой кирасе, без шлема да еще с «конским хвостом» на затылке.

Пока глаза эгерини привыкали к свету, солдаты вполне могли бы поднять тревогу. Или хотя бы взять оружие. Но то ли их сбило с толку облачение Фаргала, то ли за годы спокойной жизни они утратили сноровку…

Второго шанса эгерини им не дал.

Фаргал вонзил пику в открытый рот любителя чистых ногтей (он счел его более опасным, потому что у солдата в руках был нож), а второго ударил кулаком в переносицу. Хрустнула кость, стражник опрокинулся навзничь, поддев ногами стол. Монеты со звоном покатились на пол. Бородач, вынырнув сбоку, бросился их подбирать.

– Оставь,– зашипел Фаргал, пнув корыстолюбивого карнагрийца под зад.– Пошевеливайся, быстро! Куда теперь?

Бывший узник подскочил и, не дожидаясь второго пинка, потирая седалище, кинулся к противоположной двери.

За ней тянулась галерея, бедно освещенная, но устланная дорогим мягким ковром.

Бородач рысцой припустил по ней. Поворот, еще один, занавес из шелковых лент. За ним – витая лестница. Фаргал спешил за своим проводником, благодаря Ашшура, что полы и лестница тоже застелены коврами. Иначе топот бородача можно было бы услышать даже на крыше.

Лестница спиралью взбиралась вверх. Фаргал время от времени подталкивал своего спутника тупым концом пики, и они довольно быстро взобрались на шестой этаж. Бородач дышал, как запаленная лошадь, но эгерини не дал ему передохнуть. Он печенкой чуял: их вот-вот обнаружат. Не могут же два чужака всю ночь безнаказанно бродить по дворцу, убивая направо и налево.

Охрана у входа в покои управителя бодрствовала, причем не играла в кости, не чистила ногтей и не считала денег. Два здоровенных, под стать самому Фаргалу, стражника. В руках – не простые пики, а обнаженные мечи. Фаргал нырнул за колонну, прислонил пику к стене. Стражники двигались навстречу друг другу. Восемь шагов в одну сторону, поворот – и обратно.

Бородач благоразумно остался на лестнице. Он обладал скромностью, больше подходящей лавочнику, чем солдату. Но Фаргал на него и не рассчитывал. Наоборот, порадовался, что тот остался позади. Бородач шумел, как пьяный возчик, а вонь от него даже не очень чуткий нос ощутил бы на расстоянии полета стрелы.

Из своего укрытия Фаргал видел часть пустынного коридора и слышал, как постукивают сандалии стражников. Восемь шагов, поворот, еще восемь шагов…

Эгерини выскочил из-за колонны, как демон – из посоха мага. Левой рукой – за налобник шлема противника – рывок вверх, правой – быстрое движение ножом.

Стражник булькнул перерезанным горлом. Второй как раз в это мгновение повернулся – и Фаргал метнул нож.

Эгерини не промахнулся, но его противник тоже оказался не лыком шит. Сталь зазвенела о сталь, и отбитый кинжал отлетел назад.

Стражник открыл рот, чтобы завопить… и закрыл. Он увидел, что противник не вооружен и – всего один. Стражник самоуверенно ухмыльнулся. Во всей Нурте только несколько человек могли побить его на мечах.

Солдат быстро передвинулся вправо, отрезая Фаргала от коридора и прижимая к дверям. Меч в его руке нарисовал фигуру, называемую у мастеров – «бабочка». У Фаргала не было никаких шансов. Разве что вмешается бородач. Но на это надежда слабая.

Стражник играл мечом, перебрасывая его из руки в руку. Эгерини оказался зажатым в узком пространстве между стенами шириной в те самые восемь шагов. И еще пять шагов – до дверей в покои управителя. Свободен только путь вверх. Если бы Фаргал умел летать. Хотя…

Стражник засмеялся, когда его противник, повернувшись к нему спиной, бросился к дверям. Стражник знал, что двери заперты. Он шагнул вперед…

Фаргал взбежал по стене, оттолкнулся, перевернулся воздухе и приземлился точно на плечи своего врага. Безукоризненно вышло, недаром они с Большим полгода оттачивали этот трюк. Однако цирковой напарник Фаргала запросто принимал его вес, а вот этот – сплоховал. Когда Фаргал ударил пятками о его плечи, ноги стражника подогнулись, он заорал и шлепнулся носом в ковер. На собственный меч он, правда, не напоролся, инстинктивно выбросив правую руку вперед, но сражаться ему больше не пришлось. Фаргал, оказавшись на полу, левой ногой наступил на руку противника, а правой снизу врезал по голове. Стражник опрокинулся на бок, и второй удар размозжил ему кадык.

– Что, разорви вас демоны, тут…

Фаргал быстро обернулся и обнаружил, что двери открылись, а на пороге стоит разбуженный шумом и очень сердитый хозяин покоев. Когда управитель сообразил, что именно происходит, лицо у него вытянулось и он попытался юркнуть обратно. Но не успел. Кулак эгерини соприкоснулся с его челюстью, и управитель свалился.

– Эй, смердилище, иди сюда! – кликнул Фаргал бородача.– Покарауль-ка здесь! – распорядился эгерини, стаскивая с мертвого стражника перевязь с ножнами и надевая на себя.

Втащив управителя обратно в спальню, Фаргал взял со стола красивый фетский кувшин, как выяснилось, с белым вином, отхлебнул, убедился, что вино превосходное, и не без сожаления выплеснул его в физиономию карнагрийца. Тот зафыркал, забормотал и соизволил наконец открыть глаза.

– Жить хочешь? – спросил эгерини.

Управитель мигнул.

– Проведешь меня потайным ходом к своему хозяину!

– Не знаю никакого хода, – пробормотал управитель.

Он отчаянно трусил, но не собирался предавать своего Владыку. Все равно этот здоровенный эгерини его прикончит.

«Выходит, Купиг угадал,– подумал карнагриец.– Этот буйвол действительно шпион».

Фаргал тоже подумал о Купиге. И решил, что сморчок-чиновник соврать не мог, ни к чему, а вот управитель… Жаль, конечно, что эгерини не застал горбуна. Немного шарша – и язык управителя развязался бы. Не тот это человек, чтобы любить своего хозяина и свою честь больше, чем себя. Но наркотика у Фаргала не было, а пытать он не умел. Разве что руку сломать.

Эгерини подумал немного и принялся распускать ремни кирасы. Стянув через голову доспех, он задрал куртку и продемонстрировал управителю свою спину. Он не опасался, что тот нападет,– не та закваска.

– Будешь врать – твоя спина будет выглядеть намного хуже,– пообещал юноша.

И, достав нож, повертел его перед носом карнагрийца.

– А если будешь послушен, я оставлю тебя жить. И оставлю тебе нос и уши. Все понял?

Управитель колебался. От страха он вспотел и трясся как в лихорадке. Могучий, исполосованный свежими шрамами торс эгерини вызывал у него животный ужас.

– Клянусь именем моей богини,– четко произнес Фаргал.– Отдай мне жизнь своего хозяина – и я оставлю тебе твою.