Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

Только один раз, почти неслышно, шевельнулась трава. На плечо тавернщику легла рука.

– Маррон Шед, – сказал голос.

Шед взвизгнул и схватился за нож.

После посещения корабля Ворона я провел не слишком хорошую ночь. Проснувшись, никому не сказал об увиденных кошмарах – всем и так хватало страхов и забот.

Во сне ко мне пришла Госпожа, чего не бывало с того далекого дня, когда мятежники перли на Чары, а мы отступали. Золотое сияние могло быть вовсе и не грезой, потому что оно переливалось прямо в комнате, которую я делил с пятью моими товарищами. Оно освещало комнату и всех нас. А я лежал с тяжело бьющимся сердцем, оцепенело наблюдая танец золотых бликов. Никто больше не проснулся, и позднее я уже не был уверен, что мне все это не привиделось. Когда-то давно, в прошлые визиты Госпожи, со мной происходило то же самое.

– Почему ты меня бросил, лекарь? Я плохо с тобой обращалась?

– Ну, вопрос стоял так: либо бежать, либо умереть, – прохрипел я, смущенный и сбитый с толку. – Мы бы не побежали, будь у нас выбор. Мы верно служили тебе, прошли через все тяготы и беды, каких Отряд прежде не знал. Ради тебя мы притащились на другой конец света без единой жалобы. А когда добрались до Можжевельника и потеряли половину людей при штурме замка, выяснилось, что в награду за верную службу нас хотят уничтожить.

В золотом облаке проступили очертания до боли знакомого восхитительного лица. Оно было грустным.

– Этого хотела Шепот. Шепот и Перо, по причинам, мне неизвестным. Но Пера нет, а Шепот я приструнила. В любом случае я бы не допустила такого злодеяния. Вы были моими лучшими орудиями. Я не допущу, чтобы Взятые причинили вам хоть малейший вред. Возвращайтесь.

– Поздно, Госпожа. Жребий брошен. Слишком много хороших людей ушло навсегда. Мы утратили боевой дух, состарились. Все, чего мы хотим, – это уйти на юг, под теплое солнце, и забыть прошлое.

– Возвращайтесь. Осталось много дел. Вы мои лучшие воины. Я награжу вас так, как еще ни один солдат не бывал награжден.

Я не чувствовал в ее словах вероломства. Но какое это имело значение? Она обманула собственного мужа, а того ввести в заблуждение было гораздо труднее, чем меня.

– Слишком поздно, Госпожа.

– Возвращайся. Ты один, если не все. Мне нужны твои записи.

Не знаю, зачем я тогда сказал то, что сказал. Не самый лучший поступок, если и впрямь она сохраняла остатки благосклонности к нам и не проявляла желания немедленно ринуться в погоню.

– Черный Отряд сослужит тебе последнюю службу, Госпожа, потому что мы устали от войн и состарились. Мы не станем твоими врагами, если ты не станешь нашим врагом.

Золотистый ореол лучился грустью.

– Мне очень жаль. Искренне жаль. Вы были моими любимцами. Бабочки-поденки, вы так красиво порхали… Нет, лекарь, это не выход, вам не остаться в стороне. С самого начала бегство было для вас невозможно. Или вы со мной, или против меня. Третьего не дано.

В этот миг золотое облако померкло, и я погрузился в глубокий сон – если меня вообще будили.

Проснулся отдохнувшим, но испуганным. Сначала толком не мог припомнить, что же приснилось, а потом вдруг увидел со всей ясностью. Я торопливо оделся и побежал к начальству.

– Лейтенант, надо удирать. Она победила, и за нами будет погоня.

Он удивленно посмотрел на меня. Я рассказал о ночном разговоре. Лейтенант принял это за бред, но я объяснил, что такое уже бывало раньше, во время нашего долгого отступления, когда после ряда сражений мы притащили на хвосте армию мятежников к самым воротам Чар. Лейтенант не хотел верить, но и не решился отмести предостережение.

– Тогда ступай и найди Асу, – сказал он. – Леденец, сегодня вечером перебираемся на корабль. Костоправ, передай всем: мы уходим через четыре дня, независимо от того, найдем Ворона или нет.

Я бурно запротестовал. Сейчас самое важное – найти Душечку. На нее вся наша надежда.

– А почему именно четыре дня? – спросил я.

– Мы плыли сюда из Можжевельника четыре дня, и это при хорошей погоде. Если Госпожа выступила сразу после того, как ты отверг ее предложение, она не доберется быстрее. Как только закончится этот срок, рванем в море.

– Хорошо. – Мне не очень понравилось, но решения принимал он. Для этого мы его и выбирали. – Крутой, отыщи Кеглю. Пойдем вылавливать Асу.

Крутой выскочил как наскипидаренный и через несколько минут притащил Кеглю, который ругался по поводу того, что не успел поесть и поспать свои положенные восемь часов.

– Заткнись, Кег. Нам припекло задницу. – Я объяснил, в чем дело, хоть и не было особой необходимости. – Прихвати что-нибудь, пожуешь на ходу. Мы должны разыскать Асу.

Крутой, Кегля, Одноглазый и я вышли на улицу. Как всегда, мы привлекали внимание утренних прохожих. Не только потому, что прибыли из Можжевельника, а в основном из-за Одноглазого. В Опушке никогда не видели черных. А большинство населения даже и не слыхало о таких.

Кегля протащил нас около мили по петляющим улицам.

– Полагаю, Аса лег на дно где-то здесь, потому что такие места для него привычны. Вдобавок он не слишком сообразителен и не станет переселяться только потому, что в Опушке появился Черный Отряд. Скорее всего, решил отсидеться, пока мы не свалим отсюда. Он наверняка догадался, что мы вынуждены спешить.

Доводы Кегли звучали убедительно, и они оправдались. Он расспросил несколько человек, с которыми познакомился еще раньше, и выяснил, что Аса в самом деле засел где-то в этом квартале. Однако никто не знал, где именно.

– Ничего, сейчас разберемся, – пообещал Одноглазый.

Он взобрался на ближайшее крыльцо и изобразил несколько простеньких трюков, сопровождаемых треском и сполохами. Мгновенно собралась толпа местных пацанов, которые от зари до зари наводняют улицы города.

– Давайте исчезнем, – бросил я остальным.

Своим присутствием мы могли отпугнуть маленьких зрителей. Мы прошли дальше по улице, дав Одноглазому возможность спокойно гипнотизировать толпу.

Он честно заработал признание ребятни и через пятнадцать минут присоединился к нам, окруженный свитой беспризорников.

– Ну вот, – сказал он, – мои новые друзья нас проводят.

Иногда он меня поражает. Я готов был поклясться, что Одноглазый ненавидит детей. Когда вообще о них упоминает, что случается примерно раз в год, то речь идет только о том, как их повкуснее зажарить или сварить.

Аса обитал в трущобах, какие можно найти в любом краю. Настоящий гадюшник. Видимо, даже большим деньгам не удалось изменить привычек этого человека. Как же он не похож на старину Шеда, который моментально терял голову, заимев что-то в кармане.

Вход в эту дыру был только один. Мы вошли. Дети протиснулись за нами. Мне это не понравилось, но что я мог поделать?