Екатерина Неволина - Плащ для Красной Шапочки [litres]

– Скоро, – он кивнул. – В этом муравейнике суета, я наблюдал. Они готовят праздник.

Тот, кто задал вопрос, молча кивнул. Обсуждать фактически было нечего.

– Смотри не пережарь, – его спутник внимательно наблюдал за жарящимся мясом. – Можешь снять нашу долю.

– Конечно, – Охотник ловко отрезал истекающий кровью кусок мяса, не глядя, бросил за спину, занялся вторым куском.

– Сочно. То, что надо, – удовлетворенно прорычал человек в капюшоне. – А что будет потом, ну, когда мы ее убьем? – вдруг спросил он.

Охотник от удивления даже оглянулся.

– Ты задаешь странные вопросы, – он пожал плечами. – Ничего не будет. Все останется по-старому.

– Добраться бы до них скорее, – прорычал первый собеседник, тоже вгрызаясь в свой кусок. – Мне даже снилось недавно, как я ворвался в их гребаный замок, а они от меня там все с визгом бегали. Хорошо поохотился…

– Наверное, и лапами во сне дергал, – иронично заметил Охотник. – Ну что же, – он переместил тушу так, чтобы жар огня охватывал ее с обеих сторон, – поохотишься когда-нибудь. У всего есть конец.

– Ага, – отозвался второй собеседник. – Я слышал. Конец придет, когда вечный охотник догонит белого оленя, но олень всегда от него убегает.

– И находит спасение в озере… – продолжил Охотник тихо. – Я знаю эту историю. Когда-нибудь они обязательно взглянут друг другу в глаза. Охотник и жертва однажды непременно встретятся лицом к лицу.

Оба человека в плащах не ответили, каждый из них был занят собственной едой, а в этот важный момент отвлекаться не следует, они и так слишком разболтались сегодня.

Охотник смотрел на пламя костра и темный, словно нарисованные тушью, контур леса. Все это было похоже на застывшую картинку из книги. Все это казалось нереальным и все же неповторимо красивым.

– Сегодня будет праздник. В твою честь, – сказал Принц, когда они с Анной стояли у огромного витражного окна.

Девушка смотрела сквозь красное стеклышко на обступающие замок деревья, и они казались ей залитыми кровью. За то время, пока она проходила обучение, и вправду стало заметно, что лес придвинулся, словно пытаясь взять замок измором. Это было страшно и как-то очень неприятно. Корявые ветви казались ей щупальцами отвратительных чудовищ, пытающихся присосаться к замку в жажде свежей крови. Аню даже передернуло и она поспешно отвернулась от окна.

– Может, обойдемся без праздника? – спросила она.

Смотреть на Принца оказалось гораздо приятнее.

Он покачал головой:

– Нет, ты же понимаешь: люди хотят показать тебе свою любовь и благодарность. Ты не можешь лишить их этого праздника.

– Да, конечно, – поспешно ответила Анна, ей стало стыдно за то, что она, как всегда, думала только о себе.

– Королева болеет, – сказал Принц, осторожно беря ее руку в свои ладони, – но сможет принять тебя. Она тоже очень хочет тебя видеть.

– Я буду рада, – Аня слегка отвела взгляд, потому что особой радости королевский прием ей не сулил. Она вспомнила прошлый визит, от которого до сих пор было слегка не по себе. Но речь шла о матери Принца, которая, кажется, до сих пор составляла центр его мира.

– Пойдем, она ждет, – он в нетерпении потянул девушку за руку.

А она думала о всяких глупостях – о том, какая мягкая, шелковистая у него кожа, какая изящная одежда – и сегодня, как при их первой встрече, Принц был в белом мундире – какой он красивый и как приятно от него пахнет.

– Твоя мама играла с тобой? – спросила девушка, чтобы отвлечься от навязчивых мыслей.

Принц, кажется, слегка удивился.

– У меня была кормилица, – невпопад заявил он.

Аня хотела было сказать, что спрашивала совсем о другом, но вовремя прикусила язык и посмотрела на своего спутника с еще большей нежностью. Очевидно, он рос без ласк матери, слишком занятой государственными делами, а вероятно, и в то время не отличавшейся завидным здоровьем. Он был один, но не видел в этом ничего дурного. Невольно она вспомнила о собственном детстве. В те дни отец старался проводить с ней как можно больше времени…. Неужели она тогда была счастливее Принца?.. По крайней мере, чувствовала себя настоящей принцессой. Когда же исчезло это ощущение? С появлением мачехи? Или, может быть, раньше, еще в школе, когда Аня увидела, что не весь мир вертится вокруг нее и никому, в сущности, нет до нее дела. Помнится, ей было сложно наладить контакт с другими детьми. Пришлось подходить к девчонкам первой. Аню тогда не хотели брать в игру. Играли в Золушку, и ей предложили роль злой сестры. Ей, папиной принцессе!

– Пришли, – Принц оглянулся на нее и поспешно выпустил ее руку – то ли подчиняясь дворцовому этикету, то ли не желая, чтобы Королева видела нечто слишком интимное.

Стража у входа в зал расступилась, клацая доспехами, тяжелая дверь распахнулась…

Из тронного зала сразу же потянуло холодом.

Входя под гулкие своды, Анна подумала, что и здоровый-то человек при таких сквозняках недолго протянет, как же тяжело приходится Королеве!

Правительница сказочного государства, как и при первом их посещении, сидела на троне, в глубине зала. Благодаря громоздкому балдахину из тяжелого бордового бархата, в котором тонкими лучиками сверкали золотые нити, лицо Королевы находилось в тени, но тонкая рука, лежащая на подлокотнике кресла, выглядела словно рука мумии.

Принц поклонился, а Анна, присев в реверансе, склонила голову.

– Ты пришла, – голос Королевы тоже был слабым, словно шелест листьев или дыхание ветра, – я верю в тебя, моя девочка. Кто, если не ты, нам поможет…

И тут вдруг Анна поняла. Королева больна вместе со своей страной – видимо, то злое колдовство, что разъедает королевство, влияет и на нее. Наверное, в сказочном королевстве правитель связан со своей землей необычайно тесно. Кажется, Стас рассказывал о чем-то подобном.

– Я сделаю все, что в моих силах, Ваше величество, – она подняла взгляд на Королеву.

Целую вечность они смотрели друг на друга, а потом правительница кивнула:

– Не подведи меня, девочка. Будь умней их. Пройди через лес и убей чудовище. Они будут пытаться убить или обмануть тебя. Не попадись в их сети.

Аня поклонилась.

– Возьми, – Королева протянула руку, на которой, что-то лежало, и Анне пришлось приблизиться к трону, чтобы принять то, что подавала ей хозяйка замка.

У трона удушающе пахло розами и полынью, и у девушки уже не оставалось сомнений, что Королева серьезно, возможно, смертельно больна. Ее кожа казалась мертвенно-белой, глазницы и щеки впали, а глаза горели нездорово лихорадочным блеском.

Да выживет ли вообще Королева, даже если им удастся победить?

Тем временем в ладони ей лег довольно увесистый сверток, укутанный плотным черным бархатом.