Мария Семенова - Аратта. Книга 2. Затмение

© М. Семёнова, А. Гурова, 2018

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018

Издательство АЗБУКА®

Мамонт обвил хоботом невысокий кустик у самой земли, выдернул его с корнем и метко закинул за спину. Девушка поймала его и уткнулась лицом в мелкие лиловые соцветия, кистями украшающие мягкие ветки.

– Я уже не плачу, братец. Но мне очень грустно. Ты добрый и хороший.

Зверь согласно мотнул головой и протрубил, чтобы разогнать давящую тишину. Он не понимал, зачем его названой сестре эти цветы, если она их не ест, но чувствовал, что они дают ей утешение.

Путь, которым Айха и ее мамонт возвращались в родные края, обоим был хорошо знаком. Одна из тех неизменных троп, которыми люди Ползучих гор ходили из века в век, следуя за стадами быков, оленей и носорогов. Тем же путем вдоль реки уходили в низинные земли проводники охотников и наемные погонщики. Каждый камень тут был памятен Айхе с детства, и это хоть немного успокаивало ее. Мохначи никогда не кочуют поодиночке – а они с мамонтом были одни-одинешеньки. А с тех пор как под горами завелись огромные черви-землееды, ходить и вовсе стало опасно.

– Как здесь пусто, братец, как тоскливо, – пожаловалась девушка своему побратиму. – Звери ушли, и люди ушли. Хоть бы чей-то голос услышать!

Айхо фыркал и мотал хоботом, соглашаясь с ней. Он был тех же лет, что она, и тоже никуда не ходил прежде без сородичей.

Когда они вышли к знакомой реке, Айха немного приободрилась. Быстрая полноводная речушка, шумная и обжигающе холодная, бежала между тусклых пологих сопок по равнине, поросшей березовым стлаником. Она текла с полуночи на полдень, как и все реки на Ползучих горах. Девушка знала, что все они берут начало на белых вершинах гор, в земле долгой ночи и вечного льда, где обитают лишь аары и духи зверей. Туда же отправляются мертвые, чтобы встретить свою новую судьбу и родиться заново. Но Айха – не шаманка и не великий охотник, чтобы бросать вызов духам в их земле. Она просто хочет догнать свое племя – и ждать там Хасту…

«Айха, почему ты мало улыбаешься?» – услышала она вопрос побратима.

Девушка подняла голову, отвлекаясь от дум.

– Потому что мне грустно, братец. Но ты не тревожься. Это как когда охотники уходят на дальние плоскогорья добывать косматых быков и все племя беспокоится о них и зовет домой. Не так, как если охотники вернулись, а твой муж или брат – нет…

Голос девушки дрогнул. Побратим бережно погладил ее хоботом по волосам – и не представить, что этим же хоботом он мог бы легко зашвырнуть ее на ближайшую сопку, если бы обезумел.

– Раньше-то я как думала? – заговорила Айха. – Так, как все девушки. Однажды встречу его и сразу пойму – вот он, лучший из молодых охотников! Он так красив – в мягкой одежде из пятнистой шкуры Прыгающего Сверху, на груди – бусы из его страшных клыков. У него волосы радостно золотятся, как первое теплое весеннее солнце. Его копье не ведает промаха, и он самый умелый целитель. Он – свирепый вождь в набеге на чужаков, надежный защитник детям и старикам своего рода в самую жестокую зиму. Со своим мамонтом они ближе, чем кровные братья, и готовы положить жизнь друг за друга…

Айха ненадолго задумалась, вспоминая последние дни своего путешествия с охотниками.

– Таким бы мог быть Аоранг. Он бы вырос вождем, если бы его ребенком не забрали и не искалечили люди Аратты. Они отняли у него род, имя, предков и память, они лишили его Огня Глаз и даже брата-мамонта! Они забрали все! А он и не понимает этого и считает, что очень хорошо живет у них. И еще сам пытался учить нас жить, как они, – когда тут впору броситься в ледяную трещину…

Она повздыхала над горькой судьбой Аоранга. Айхо кивнул и вздохнул вместе с ней, потому что понимал ее, как никто другой. Как можно вообще жить на Ползучих горах без побратима?!

– Мог ли ты подумать, что Айха выберет не охотника, а шамана? – Девушка вновь обратилась мыслями к тому, кто поймал ее душу, будто силками. – Как это страшно и чудесно! Все матери твердят дочкам: хочешь в жизни счастья – не бери в мужья ни шамана, ни его сына, ни внука, ни племянника! Никто не знает, когда его призовут духи. Шаман – не вполне человек, им владеют аары, а не ты. Каждый миг они могут навсегда забрать его у тебя… Но я ничего не боюсь! Ведь это Хаста…

И Айха снова погрузилась в свои мечты. То покачиваясь в вышине на холке мамонта, то неутомимо шагая рядом с ним, девушка представляла, как она встретит обожаемого ею араттского шамана на пороге своей котты, усадит его на шкуру подле очага, сама сядет рядом и назовет его своим мужем. От этих мыслей веснушки еще ярче проступали на ее бледных щеках, а обветренные губы растягивались в широкой улыбке. И белый мамонт радовался за нее. Лишь бы сестра была счастлива!

– Эй, эй, хватит! – время от времени одергивала себя Айха. – Недаром говорят: будешь на охоте мечтать о брачных утехах – или зверь уйдет, или лыжи сломаются. Вперед, Айхо, скорее домой!

К закату вдруг подул ветер с полуночи, и начало быстро холодать. В остывающем воздухе снова разлилось некое предчувствие скорой перемены. Айха выбрала место повыше и посуше, с привычной ловкостью устроила ночлег – нарвала сухой травы и веток, разожгла костер, бросила несколько комков сушеного мяса в подвешенное над углями кожаное ведро с водой… Мохначиха была крайне неприхотлива, но однообразная дорожная пища успела поднадоесть даже ей. Поглядев в сторону речки, Айха вспомнила, как Хаста ловил руками рыбу в ручье. Ах, если бы он был тут…

Солнце ушло за горы, и с темнеющего неба вдруг полетели, вспыхивая в отблесках костра, редкие снежинки. Первый снег! Айха обрадовалась невесть чему. А вот ее побратима, наоборот, что-то беспокоило. Девушка поняла это по его дыханию и пристальному взгляду, который он упорно обращал куда-то за реку, в сторону гряды низких сопок, хотя в темноте почти не видел. Она прислушалась и принюхалась, но за кругом света не было заметно ни звука, ни движения.

– Айхо, не бойся, – ласково сказала она. – Там никого нет. Это просто ветер.

Она подкинула веток в огонь, поглядела на кучу хвороста, чтобы убедиться, что ее хватит до утра. Не маловата ли куча? Ветки быстро прогорают…

Айхо переступал с ноги на ногу, фыркал, мотал головой и крутил хоботом.

– Перестань! Думаешь, мне не страшно? – хмурясь, проговорила Айха.

Она могла бы говорить с ним мысленно – побратим услышал бы ее. Но молодому мамонту хотелось слышать звук ее голоса, и она это тоже знала.

– Не тревожься, братец. Ты должен быть силен и спокоен. Ведь ты – хранитель моей души, а я твоей.